Ангелы не умирают
Шрифт:
– Нет, конечно. Я не полезла. Я же не сумасшедшая!
Отчасти Линда не врала. Если, строго по форме, в сами дела она, конечно, не лезла. Но по сути, внедряясь в финансовые потоки тёмного капитала, отыскивая пути их распределения и способствуя созданию плотин, которая должна была не просто перекрыть денежные потоки, а парализовать их, заморозить все счета, она дёргала тигра за усы.
– Но знаешь? Я жалею о том, что мы вернулись в Элленджайт. Не могу отделаться от желания постоянно мыть руки. Хоть позолота тут даже не унитазах,
– Линда, ты и меня порядком напугала. Никогда не припомню за тобой таких упаднических настроений. Тут есть два варианта.
Линда смерила младшую сестрёнку вопросительным взглядом.
– Либо всё и в самом деле плохо и нам пора собирать чемоданы. Либо…
– Либо?
– Тебе нужно найти кого-то потемпераментнее твоего зануды Кархайла. Кажется, он тебя плохо удовлетворяет.
– Мередит! – поперхнулась Линда, скорее смешком, чем возмущением. – Не смей так говорить о моём будущем муже.
– Ну, то что он твой будущий муж не способен отменить того факта, что ужасная зануда, – закатила Мередит глаза. – Если всё-таки решишь последовать моему совету, постарайся всё же сделать так, чтобы твоим новым предметом не сделался Альберт.
– Вот городуля! – кинула в сестрёнку подушкой Линда.
Потом поднялась, оправила юбку. Лицо её снова приняло строгое, деловое выражение.
– Мне пора. Будь умницей. Сиди дома и принимай лекарства. Обещаешь?
Мередит кивнула, обнимая:
– Обещаю. Ты тоже будь осторожна. Не забывай, как сильно я люблю тебя – не забывай ни на минуту.
– Не забуду.
– Ты меня кормила, поила. Ты мне мать заменила. И я теперь твоя зона ответственности. Так что – береги себя.
– Непременно.
Линда улыбалась так старательно что, казалось, улыбка прилипла к её губам намертво. Даже после того, как она села за руль и завела машину, она всё ещё улыбалась.
Улица заменялась улицей, за очередным поворотом следовал новый. Мигали светофоры. Привычно гудела и бежала куда-то жизнь, суетливая, бестолковая, милая.
Линда припарковалась у паба, сверяя название на вывеске с названием на бумаге. Вроде бы всё сходилось.
Вид у заведения был презентабельный и неожиданно яркий на заснеженной улице. Ярко красный фасад горел, как огонёк.
Войдя внутрь, Линда заскользила взглядом вдоль кожаных диванов и мягких кресел, ровным строем окружавших круглые столики под красное дерево. В приглушённом свете неярком свете ни одно лицо не бросалось в глаза.
Поскольку сама Линда понятия не имела, как будет выглядеть её предполагаемая собеседница оставалось только выбрать свободный столик и присесть в надежде, что та найдёт её сама.
Ожидания не обманули. Собеседница появилась почти сразу. Высокая, стройная, очень эффектная. И (подумайте только, какая неожиданность!) блондинка. Настоящая кукла Барби с каскадом вьющихся в тщательно продуманном беспорядке локонов, спадающих на дорогое в своей простоте, платье.
– Линда Филт, – это прозвучало скорее как приветствие, чем как вопрос. – Ты не так сильно похожа на свою мать, как я воображала.
– С кем имею честь беседовать?
– Мы встречались когда-то в прошлом. Когда ты была маленькой девочкой. Впрочем, я ведь тогда была не так уж и намного старше тебя. Мы обе выросли. И изменились.
Женщина опустилась на стул напротив, закидывая ногу на ногу. Ткань натянулась, обрисовывая изящное бедро.
– Я – Виола Кинг.
Линда ощутила, как по спине потянуло ледяным сквозняком. Она подняла глаза и в упор уставилось на сладко-приторное в своей безупречной красивости лицо.
Хотелось почувствовать себя оскорблённой в ожиданиях, разозлиться, но – ничего подобного. Безжизненная, уставшая, со следами пороков, успевших проступить на тонком и некогда, безусловно, ярком лице, Виола заставляла сжиматься сердце в тоске, а не в гневе.
– Я получила письмо, в котором утверждалось, что его автор знает, что случилось с моими родителями.
– Так и есть. Я знаю, что случилось с твоими родителями, Линда.
– Вы знаете, кто их убил?
– Знаю. Не возражаешь? – Выудив из сумочки длинные сигареты, она щёлкнула золотой зажигалкой и вверх заструился сизый сигаретный дым.
Возражать было поздно. Да Линде было плевать.
– Я пришла сюда потому, что…
– Я знаю, зачем ты пришла. На моей памяти ты не первая кошка, что гоняется за собственным хвостом. В большинстве случаев бессмысленное и бесполезное занятие. Уверена, у меня есть ответы на всё твои вопросы, Линда Филт. Правда, получив их, ты вряд ли станешь счастливее.
– Понятно, – сухо кивнула Линда. – Мой интерес ясен, нет секрета в том, почему дочь интересует смерть отца и матери. Что тебя заставило отыскать меня, чтобы сказать правду?
– Ну, отыскать тебя на самом деле не составляло большого труда. А причина, по которой я сделала это, тоже без заморочек. Я хочу, чтобы Рэй Кинг сдох. Желательно в адских мучениях.
Линда с трудом удержала на месте собственную челюсть, не дав ей распахнуться глупым неэстетичным образом.
– Вы хотите, чтобы ваш муж… умер? Нельзя сказать, что ваши цели были гуманны. Хотя, что тут скажешь, бывает.
– Я никогда не получу желаемого. Рэя невозможно убить. Мне это известно, как никому другому. То, что другим страх и боль – ему только лишнее развлечение.
Линда наконец почувствовала приступ того самого раздражения, к которому была готова. Проблемы богатенькой дурочки, готовой мстить своему бывшему за измену или не купленную полюбившуюся обновку её волновали мало.
– Я знаю, вы как-то связанны с Альбертом Элленджайтом, не так ли? И не трудно догадаться, что именно он хочет сделать. Но вы никогда не подберётесь к нашим счетам. Рэй далеко не дурак. И обскакать его будет нелегко.