Ангелы отпевают всех подряд. Боевик
Шрифт:
Бандитка приоткрыла дверь и снова навела на Тимофея револьвер. Теперь он отлично различал взведенный курок. Грянул выстрел. Вроде бы, ему целили в ноги, но он инстинктивно зажал нос, закрыл глаза и задерживал дыхание, пока не зазвенело в висках. Слеза все же прошибла.
– Возьмите, черт бы вас побрал! Я ничего не вижу. Возьмите сумку сами. – Пробормотал он, захлебываясь слезами и соплями.
– Бросьте притворяться. Неженка какой. Пока что я стреляла в сторону. Подайте сумку! Считаю до трех… Раз!
Она боится выйти из машины. Она боится меня, обрадовался Кровач. Носком
– Два!.. – сипло каркнула грабительница.
Тим еще подтолкнул сумку и сам чуть-чуть вслед за нею приблизился к машине. Прогремел второй выстрел. Тим дернулся… И тут его разобрал смех. До машины оставалось совсем немного. Он уже знал что сделает. Леший меня чеши! Идиотке прийдется, прийдется открыть дверь. Сумка тяжелая, прийдется наклониться, или поддеть сумку за лямку ногой… Это отличная наживка для любительницы халявы. Ну, ну же, засранка, выползай…
Садистка была довольна эффектом выстрелов. Истерический смех несчастного выдавал его полную деморализацию. Готовясь принять добычу из рук запуганной долларовой коровы, женщина переложила револьвер в левую руку, запустила двигатель и немного приоткрыла дверь. Показалась ее золоченая босоножка на толстой пробковой платформе.
"Ох, и дура. Вот что делает жажда наживы"… – Не прекращая смеха, Тим сгруппировался для последнего броска.
Господи, каким же примитивным был его следующий жест… Даму словно кто насильно вел точно по намеченному им сценарию решительной схватки за обладание миллионом долларов. Дьявол это был или светлый ангел возмездия, но этот "кто-то" не мешал женщине считать себя очень ловкой плутовкой. Она не стала вылезать из машины, она потянулась за чужим добром прелестной ножкой.
Тим наклонился к сумке, словно намереваясь помочь грабительнице, и попутно, как складной болванчик, неожиданно упал на колени, а затем на живот. Этого было довольно, чтобы руками дотянуться до машины. Тим хорошенько придавил даме ножку дверцей. Ха! Вопль! Буря причитаний! Разбойница-любительница с пустынного проселка судорожно дернулась от пронзившей ее боли, и забыла про все на свете, а главное про револьвер забыла. Как же маленькая страдала, как она кляла паразита с большой дороги, как же она…
Кровач подобрал револьвер, и, не обращая внимания на стенания обманутой сучки, прежде всего, внимательно его осмотрел. Странный какой-то. И похож будто на тот что вертел перед его носом бандит Грим и в то же время не похож чем-то. ОН небрежно крутанул барабан. Но исправный. Даже целый патрон есть.
Помочившись за машиной, Тимофей подобрал "пушку" и полез на заднее сиденье за аптечкой. Шоферистка больше не представляла опасности, пришло время оказать ей первую медицинскую помощь.
Что-что, а повязку Тимофей делал классно. Он любил лечить свою семью. Не обращая внимания на стоны женщины, наложил повязку на кровоточащую ссадину. Он не ждал объяснений, он сам был такой же пройдоха, хотя весьма желал хоть что-нибудь узнать о слегка им покалеченной авантюристке.
– Я не извиняюсь. – Кровач заглушил двигатель. Выдернул из замка зажигания второй, запасной, ключ. – Мы оба вляпались в порядочное дерьмо… Чего уж там… Кто вы
Минут десять шоферистка довольно фальшиво стремилась разжалобить чужака. Тимофей не мешал артистке до конца исполнить роль блефующей жертвы мужлана-миллионера. Зачем мешать идиотке зарабатывать прощение. Вотще, могла бы делать это и поизобретательнее. Например, пособлазнять немного и откупиться натурой… Других-то козырей у нее нет. Он бы, так и быть, не заставил бы себя долго уговаривать, глядишь, и согласился бы совершить, в знак примирения, ритуальный акт совокупления.
– Роли поменялись, мадам. Теперь я вас буду грабить. – Развеселившись, Кровач бесцеремонно заглянул в сумочку дамы.
Пачку Мальборо он нашел сразу. Но хотелось еще чего-нибудь, попикантнее. Он развязал узелок кружевного платочка и нашел заветный пакетик розовых презервативов. Вот как ему отблагодарить Провидение! Он явно переведен Судьбой на полное материальное обеспечение. Да будь я проклят! не заслужил я такой опеки!
– Ну, просто нет слов. – Загадочно улыбнулся он, рассматривая японские резинки с усиками.
Женщина вырвала из рук Кровача сумочку, выхватила маникюрные ножнички.
– Только посмей, подонок, прикоснуться ко мне – я кастрирую тебя…
Кровач бросил презервативы а перчаточный ящик, подал женщине сигарету. Она выбросила ее в окно.
– Надо, надо, уважаемая амазонка. – Кровач пожал плечами. – Покури, соберись с мыслями. Увы, это вам прийдется закончить неудачное путешествие в багажнике… Если я надумаю не прикончить вас, а сдать в правоохранительные органы.
Он подал бедняжке вторую сигарету. Красивая ладошка незнакомки растерла сигарету в прах…
Вот теперь… Кровач сглотнул комок нестерпимого предвкушения… Не верится… Вот теперь мы… По-ку-рим. Он сунул револьвер за пояс, сел на землю, прислонился к горячему колесу и губами медленно вытащил сигарету из пачки. Чиркнул колесиком зажигалки… Сердце затрепетало… Сделал первую затяжку… Челюсть слабонервно задрожала… Он зажал дым в легких и не выпускал из себя, пока не потемнело в глазах… Вот оно – подлинное Блаженство.
– Верните мне мои сигареты. Я тоже хочу.
Почуяв искусительный аромат табачного дыма, шоферистка высунула руку из окна, капризно потребовала сигарету. Она отыграла сцену обиды и нужно было придумать что-нибудь более искусное, чтобы и живой остаться, и не быть изнасилованной, и машину не потерять, и отомстить за свои бессильные слезы по поводу неудачного ограбления придурошного чужака.
Курили молча. Тим опьянел и стал добрым, добрым. Теперь у них оставался лишь один выход, один на двоих – посмеяться над собственной неопытностью в таком азартном ремесле, как отъем чужих денег " на большой дороге". И они не без удовольствия посмеялись, двусмысленно иронизируя друг над другом. Они посмеялись, временно предпочтя худой мир жестокостям войны, но никто из низ не сомневался, что попытки ограбления будут и будут разнообразиться, пока Вор и Воровка не поймут что силы их равны и насильственный передел собственности уже невозможен. А когда поймут – разбегутся как два волка, в разные стороны…