Ангелы времени
Шрифт:
Первым шагом регента стало сокращение торговли продовольствием, вторым… что могло стать вторым шагом, Атилла Левит догадывался, но принимать такую развязку на рубеже близящегося Великого Приговора не хотел даже в воображении.
Очевидно, что нынешний визит Суллы Мануситхи, пусть и частный, грозил последствиями. Отговаривать великого парламентера от идеи посещать Республику Атилла Левит также, однако, не стал.
В резиденцию канцлера на астероиде Единорог Сулла прибыл на своей личной яхте в сопровождении республиканского фрегата. Только после личного
Пролетев над удивительно красивыми бамбуковыми и папоротниковвми лесами, заполнившими собой чашу огромного кратера — «глаз Единорога», в центре которого блестела гладь искусственного бирюзового озера, — авиетка приземлилась вблизи акватории этого озера на площадку, окруженную традиционными для республиканской архитектуры строениями с фасеточными куполами. Сверху все дома республиканцев напоминали соты диких пчел. Архитектура жителей астероидов не отличалась разнообразием, она была такой же и сто лет назад.
Атилла Левит встретил Мануситху в просторной, драпированной фиолетовыми и зелеными шелками гостиной. Можно было подумать, что канцлер отдыхал, потому как одет был совершенно не по-деловому: в холщовые широкие бриджи и такую же куртку с многочисленными кармашками. Обруч связи на его короткостриженой седой голове напоминал плетеную корзинку, или лучше сказать — крупноячеистую рыбачью сеть из тонких золотых веревочек. Клочки седых волос забавно торчали из ячеек этого убранства. Атилла походил сейчас больше на чудаковатого писателя-затворника, вернувшегося с неудачной рыбной ловли, нежели на канцлера баснословного космического государства в десятки тысяч астероидов. Но, возможно, так только казалось…
— Сулла, рад тебя видеть в здравии! Ты такой же борец за наилучшие показатели по производству средств спасения с подбитого корабля?.. У нас в республике немного наград за героизм и доблестное служение, но я готов хоть сейчас подписать с десяток наградных приказов и повесить тебе на грудь пару пудов никчемных блях! Мы, конечно же, соберем пресс-конференцию… Я откопаю каких-нибудь еще не сдохших телевизионщиков, и выйдем в системный эфир…
— Странный юмор, Атилла… — Мануситха попытался изобразить обиду в голосе.
Атилла Левит вздохнул и плюхнулся в старинное, не меняющее конфигурации кресло.
— Извини, Сулла… Сарказм с некоторых пор стал моей второй натурой…
— А как его воспринимает твой народ?
— Мой народ меня сейчас редко слушает. Оптимисты бурят свои родовые картофелины и надеются пережить скорый ад, а всякая сволочь, делая вид, что она элита, любыми способами стремится раздобыть себе места на ковчегах.
— Твой народ разделился на оптимистов и сволочей? — спросил Сулла, прохаживаясь перед канцлером и разглядывая узоры на драпировке стен.
— Почему только мой?! Любой народ разделен на оптимистов и сволочей! — изрек Атилла с чувством заслуженной философской прострации.
Сулла усмехнулся.
— Неужели так велика дилемма?
— «Их» кого?
— Оптимистов? Сколько их в твоем народе?
— Я что-то не пойму… Ты прилетел, чтобы задавать мне свои провокационные вопросы, или у тебя все-таки было ко мне дело?
— Вот! — Мануситха повернулся к канцлеру, с удовольствием отмечая в глазах последнего искорки негодования. — Мое дело как раз и касается оптимистов, каковым, я надеюсь, ты все-таки остаешься в душе, иначе где бы ты сейчас был!
— Ну давай поправимся, Сулла… Те, кого мы отправляем за пределы системы, они несчастны по-другому: своим неведением. Они заложники, а мы — чистые жертвы, и в то же время…
— В то же время, можно сказать и наоборот, не так ли? — закончил Мануситха мысль Левита.
— Да, можно сказать и так. Не понимаю, к чему ты клонишь?
— Как ты посмотришь на то, если у цивилизации появится альтернатива: не Корабли Спасения, а другой выход? Понимаешь, другой… Мы проглядели его. Мы потеряли гибель времени. Но мы можем попробовать побороться…
Теперь была очередь канцлера наблюдать в глазах Мануситхи искорки огня. Лицо Левита сделалось каменным.
— Это, должно быть, больше чем политика, Сулла, — тихо сказал он.
— Правильно! И я подумал так же… И представь, у нас есть апологет. Вполне живой человек, с такими же руками и ногами… Такой же умник-инженер. Но только в его странной башке родилось то, что мы проглядели, даже не пытались представить…
Атилла Левит продолжал каменеть. Вот в чем опасность таких встреч и бесед! Но если это не провокация Мануситхи, а его временное психическое расстройство, то стал бы он рисковать своим теперешним и без того шатким положением при Лобсанге? Старину Суллу определенно что-то сбило с проторенного пути…
— Сулла, ты хочешь заморозить проект Спасения, даже не завершив его, не доведя до возможного максимума? Это не политика, Сулла. Но как ты видишь подходы к такому сценарию? Нас разотрут в порошок. Тебя в Королевском Дворе, меня — в Республике. Ты и сейчас рискуешь… Не бывает исповеди без ушей. Кроме меня, на астероидах есть еще совет кантонов, а в нем всякой твари по паре… Не дай Бог им построиться во всю шеренгу! Никто не выиграет, если меня уберут. Мне что прикажешь, стягивать войска и начинать кампанию против тех, кто думает, а главное, действует иначе? Нет, Сулла, нет, это слишком опасная затея. Самое печальное, мой друг, что пострадают как раз-таки оптимисты. Сволочи все равно выиграют…
Мануситха прикусил губу.
— Ты что же, даже не выслушаешь меня до конца? — спросил он.
— Нет, Сулла, нет, — отрезал Канцлер. — Не хочу дразнить воображение.
Мануситха сел в кресло напротив канцлера. Электрические разряды уже собрались в его седой копне. Прежде чем выдавить из себя еще одну обескураживающую фразу, он долго подбирал аргумент:
— Если все дело в том, Атилла, что ты бы не хотел услышать это от меня, тогда я больше ничего не добавлю. Но утильщики… Выйди на телеэфир из мирового канала…