Ангелы времени
Шрифт:
Канцлер вздрогнул. Каменным мышцам его лица и тела вернулась пластичность.
— Я что-то проглядел, Сулла? Разве я больше не политик? С гильдией мы поддерживаем отношения. С гильдией мы почти партнеры.
— Ты проглядел. Гильдия еще неделю назад объявила о своей поддержке некоего Дамиана Гомера. Гильдия также вошла в состав Парламента Объединенных миров. Кстати, я представляю сейчас интересы этого правительства, а вовсе не Королевского Двора.
Атилла Левит на несколько секунд увел свое внимание куда-то внутрь, вглубь себя. И там, как в космосе, задрапированном
— Опомнись, Сулла, опомнись! — прошептал канцлер. — Во что ты нас втягиваешь?
***
Старый князь Марко Дереш обнял сына. Сейчас после стольких месяцев ожидания, после всех бед, постигших некогда благословенную Поющую Нимфу, он ощущал, что лучшее мгновение его жизни в этих обьятиях.
Возможно, что-то еще повторится, что-то еще обожжет его родительское сердце, но уже его человеческая стойкость пошатнется, помутится разум, необыкновенная испепеляющая боль прощения с миром, который и сам уйдет в небытие, боль эта срастется с планетарным духом всех других людей и пенящимся шквалом смятения возвестит Бога об исходе времен…
Весь этот как по нотам разыгранный сценарий сведется к одному эпизоду: он, Марко Дереш, стоит на балконе их родового замка с видом на озерный край, в небе перламутрово-розовом не плывут, а застыли белоснежные акведуки облаков, а там, дальше, — вся его Нимфа — искуснейшее творение зодчих-терраформаторов: зеленые моря-кратеры, соединенные бесчисленными каналами, города-эпохи, города — времена года, города-сны, города-идеи — все это там, а здесь… на широком, опоясывающем весь периметр замка балконе, увитом красным плющом, он обнимает возвратившегося сына. Простой миф, ставший сутью жизни…
— Доброе утро, отец! Как всегда утренняя прогулка? Пройдемся вместе… — Каспар не выглядел покаянно все эти дни их встреч, не прятал глаза, напротив — в нем стала светиться какая-то новая уверенная сила и вновь приобретенная цельность.
— Нимфа узнает, — начал Марко, держа сына за руки, — Нимфа постепенно узнает, что ты вернулся. Давай поднимемся к моему любимому месту у посольского зала…
Они поднялись по лестнице, ведущей еще на один уровень балкона, и пошли вместе, вдыхая свежий ветер из озерного края.
— Вчера я был на орбите, отец. Я видел взорванные верфи. Это ужасно. Там вокруг развороченных заводов и груд металла летают тысячи тел киберов и людей. Почему никто не удосужился до сих пор собрать этих несчастных?
— Их собирают, Каспар. Наши орбитальные чистильщики и сторожевые патрули. Но работа эта им как пытка. Никому не нравится роль могильщиков, особенно теперь. Моя бравая гвардия не вылезает из запоев и наркотиков. Еще неделю назад накануне твоего прилета мне пришлось усмирять взбунтовавшуюся команду одного из фрегатов. Они сошли с ума… Они спрятались в одном из взорванных
— Куда ты приказал отвести уцелевшие ковчеги, и сколько их все-таки?
— Очень мало, Каспар, я говорил тебе. Мне обещали дать ответ завтра. Это будет твой караван, Каспар…
Они стояли за закрытыми дверями балкона у малого посольского зала. Тяжелые мрачные шторы занавешивали высокие стрельчатые окна и дверь, ведущую на балкон. В одном из просветов между штор открывалось все происходившее в зале. Каспар подозвал отца.
— У нас сегодня какой-то прием, отец? — спросил он.
Марко Дереш несколько нервно повращал головой и пожал плечами.
— Я об этом собрании ничего не знаю…
Тем временем зал стали заполнять люди: мужчины в военных камзолах, женщины в пышных платьях — все, молча и чинно, выстраивались цугом вдоль стен, ожидая появления других персон.
— Кто их сюда приглашал, отец?
Марко не мог ответить. Он принялся разглядывать странных посетителей посольского зала в утренние часы.
— Где наши слуги? Где охрана, отец?
— Я оставил обруч связи в своем кабинете…
— Что за спектакль?! — Каспар, похоже, негодовал. — Посмотри на лица. Ты здесь кого-нибудь узнаешь?
Князь Марко узнал несколько человек из военных чинов, двух людей из ближайшего окружения своего советника, начальника спецслужбы Тристана Гойю и наместницу семи западных провинций, двоюродную племянницу Друзиллу Кромвель.
— Где твои преданные капитаны, отец? У тебя в замке происходят непонятные сборы, и ты об этом ничего не знаешь… Где твои капитаны?
— Все мои капитаны в космосе.
В зал вошел человек в лиловой тоге. Обритую его голову украшала, а лучше сказать, обезображивала татуировка в виде ярко-красных кровоподтеков.
— Теократ! — шепнул Каспар отцу. — Откуда он здесь?
— Я ничего не понимаю, сын… Я сейчас выйду к ним…
— Подожди, отец. Давай понаблюдаем. Они не знают, что мы здесь.
— Каспар, слава Нимфе, это ведь пока еще наш замок, и ничего здесь не может происходить по сценарию, который мы не прочитали!
— Ты уверен в этом? А взорванные орбитальные верфи — это сценарий, который ты читал?
Теократ в тоге вышел в центр зала, сделал жест, призывая к полной тишине. Зал затих. Собрание сдвинулось, образовав круг, в центре которого, застыв в древней жреческой позе «осеняющего благословения», таинственный теократ стал читать молитву.
Ни старый, ни молодой князь не могли слышать слова этой молитвы: от зала, кроме плюща со стороны балкона, их отделяла массивная стеклянная дверь, готовая открыться на голосовой приказ с любой стороны. Слушатели молитвы как бы погрузились в транс или сделали вид, что глубоко сопереживают моменту откровения. Но вот теократ завершил молитву, хлопнул в ладоши три раза. Отворилась одна из тайных дверей, о существовании которой ни старый, ни молодой князь не знали, ни сном ни духом…
— Похоже, в нашем замке больше секретов, чем может показаться, не так ли, отец? — прошептал Каспар.