Англии капец!
Шрифт:
Она представила, как утром, на морозце, при первых лучах солнца, дерутся два девонширца, и рассмеялась, вообразив, как один неуклюжий падает в грязь.
Потом она вспомнила слова последней беседы с легатом Алексусом, и сразу холодней стало на палубе.
Тогда, еще на Атлантисе, перед самым отправлением в Англию, легат сказал ей важное, начав с прибаутки: 'Никогда не поручай мальчикам женскую работу'. А потом речь шла о жестоком. Атлантам не нужен был Девон. И им совсем не нужен был Эксетер - центр графства, центр управления, центр торговли и ремесленничества. Алекс сообщил приказ Совета: разрушить город до основания. Не жалеть мирных жителей, которые вздумают сопротивляться. Дать женщинам и детям возможность покинуть
Апфия Павлова, давно уже не девочка, мать пятилетней дочери, которая неугомонным ветерком носилась по всем островам, на которые попадала вместе с родителями - капитанами, Апфия Павлова покачала головой и прищурила правый глаз. Завтра будет жарко, будет страшно. И вновь усмехнулась, вспомнив Алекса.
Однажды, этот жизнерадостный болтун легат, сказал фразу, которая поразила ее прямо в душу: 'Красота - страшная сила!' Потом он пояснил, что это слова Фаины Великой, 'Великая и ужасная, но добрая внутри', еще добавил легат. Ее муж, серьезно ответил на вопрос, а не глумился ли над ней Алекс, хотя глаза его на мгновение вспыхнули той улыбкой, от которой таяло сердце у Апфии:
– Фаина Раневская была великой женщиной, потрясающей, да, она несравненная!
– улыбнулся Виктор и добавил.
– Еще она сказала: 'Красивые люди тоже срут', 'Жизнь - это затяжной прыжок из вагины в могилу'. И мое любимое ее высказывание: 'Пенис, положенный на мнение окружающих, обеспечивает спокойную и счастливую жизнь'. Положи на Зубчика с прибором, и будет тебе счастье.
Завтра всем будет счастье. Апфия перед сном, улыбнулась холодной улыбкой, за которую ее и прозвали 'Фурия Эллады'. И погибшие, и выжившие - все получат свое счастье, каждый на свой манер.
Эксетер, который корнцы называли Кариск, был главным городом английского графства Девоншир, у римлян он назывался Иска Думнониорум, у бриттов Каэр-Иск, у англосаксов Экзен. Названия менялись, а город оставался очень важным местом жизни всей округи. И сегодня случилась приятное событие, которое будет записано в хрониках, отмечено славным пиром, а там и более серьезные договора будут заключены между людьми важными, серьезными.
Центр Девоншира в лице своего главы, герцога Эксетера Томаса Бофорта, члена регентского совета, юстициария Северного Уэльса, придворного, который при своем брате короле достойно занимал все ведущие посты в королевстве, воина со своей немногочисленной свитой - честь и гордость Эксетера выходили на опушку леса, чуть вдалеке по дороге от главных ворот города.
Их уже ждали, как и подобает скромным гостям, на опушке был развернут невысокий, но изящный формой шатер, ткань которого - явно шелк - переливалась всеми оттенками синего и голубого, гармонично сочетаясь в рисунке с чистыми белыми тонами. Над шатром развевался небольшой флаг, простой символики: синий косой крест на белом поле.
Томас не торопился, шел достойно, наслаждался чудесным утром, свежим воздухом вдали от тяжелого запаха города, лучи солнца заставляли всю округу расцвести ясными красками, и герцог уже начал предвкушать новую беседу с юной графиней в ее шатре, за каким-нибудь заморским вином, и вкусностями, которыми его обещала угостить Апфия - какое загадочное имя...
Графиня улыбалась ему. Он уже ясно различал улыбку на ее лице. Свои светлые волосы графиня Лезбоза уложила в высокую прическу, выпустив на волю только маленькие локоны с боков, прямо перед миленькими ушками - хитрюга, как все женщины
Томас уже различал цвет ее удивительных глаз, сейчас они так гармонично сочетались с тонами синего и голубого цветов шатра. 'Удивительно. У нее глаза совсем не небесного оттенка. Они оттенка воды, моря. Она истинная дочь правителей морского народа' - подумал герцог Бофорт и дал знак сопровождающим прекратить движение. Он хотел насладиться началом беседы с графиней один на один.
Они встретились. Графиня ждала его в полном одиночестве. Она улыбнулась прохладней, учтиво и произнесла негромким, но сильным голосом:
– Я ждала тебя, герцог.
– Я пришел, - ответил Бофорт, полностью счастливый сейчас.
– Ты чуть не опоздал, - она взглянула ему прямо в глаза, снизу-вверх, порицая и приглашая насладиться красотой мира, подняла руку, словно указывая в сторону города.
– Посмотри на это чудо. Краса и гордость Девоншира.
Томас обернулся и словно в первый раз увидел его.
Огромный и величественный, венчающий собой вершину холма и освещенный утренним солнцем Большой кафедральный собор святого Апостола Петра, основанный давным-давно, почти четыре сотни лет назад, с двумя башнями в 50 метров высоты. Крыши башен собора словно призывали устремиться помыслами к небесному, высшему и чистому от земной грязи и суеты. Они чуть отражали свет солнца. Две длинные, двадцати семи метров в высоту, островерхие свинцовые крыши с летящими опорами и колоссальными башнями были особенными на всю Англию, украшением всего графства. Собор был в сотню раз больше любого другого здания вокруг, сейчас это было наглядно заметно, даже каменные стены, окружающие Эксетер, по сравнению с собором казались маленькими, невысокими заборчиками. Перед мысленным взором герцога пронеслись хорошо знакомые ему внутренние богатства и достоинства собора: его капеллы, изукрашенные цветными стеклами окна, башенные часы, епископский престол, один из самых знаменитых на все королевство орган, богатая библиотека... он улыбнулся чистой улыбкой. Вспомнил, как в детстве впервые увидел Галерею Менестрелей, стену собора, в нишах которой расставлены играющие на музыкальных инструментах ангелы - фигуры настолько живые и в тоже время воздушные, что оторопь брала. А какие статуи украшают западный фасад! Это же чудо из чудес...
И в этот миг мир герцога Бофорта изменился навсегда.
Вся его свита поняла интерес господ, и тоже обернулась и придворные наслаждались прекрасным видом на чудо Эксетера.
И на их глазах этого чуда не стало!
Сначала страшный грохот донесся до людей, а через несколько мгновений, еще оторопь не прошла - собор, словно провалился сквозь землю! Огромное облако пыли, взметнулось к небу и вокруг места чудовищной трагедии - нельзя было ничего толком разглядеть, но разум уже разрывала ясная мысль: 'Его больше нет!' И еще не успела осесть пыль, как все увидели точно - нет собора! Нет взлетевших к небу крыш, нет величественных башен - ничего не осталось от чуда Девоншира.
И не успел ошарашенный произошедшим герцог обернуться к женщине, как случилось непонятное, странное, чудовищно необъяснимое: он получил пинок под зад! И сильный пинок! Достаточно сильный, чтобы не ожидающий ничего такого, герцог просто свалился с ног и ткнулся носом в землю.
Такого потрясения Томас не испытывал лет тридцать... Да, тридцать лет назад, он, восемнадцатилетний юный рыцарь бился с уэльскими бунтовщиками. Тогда его крепко прижали, но он выжил. И сейчас... Герцог не соображал ничего, в его голове не укладывалось понимание произошедшего безобразия и нарушения всех законов мира.