Англии капец!
Шрифт:
А потом легионеры собирались и пережидали время, пока воздух не очистится от мерзкой вони, подводили итоги нападения, приводили себя в порядок, приходили в себя.
Только потом наступало время для трофейки. Порты юго-запада просто поджигались. Атлантов не заботили трофеи, нечего там было взять с маленьких городишек. Замки никто не атаковал, оставляя их охранять территорию, французские каперы и пираты могли ударить по любому порту юга Англии, не только по близлежащему Кенту.
Таков был план: и ничего в нем не было хорошего для англичан. Попаданцы прекрасно понимали: мирного народа пострадает много, тысячи женщин и детей, стариков и старух. Потому что Атланты нападут подло! Без объявления войны,
Соотношение сил в количественном измерении было далеко не в пользу атлантов: двадцать нагличан на одного. В лучшем случае - пара воинов на атланта. А сколько мужиков схватится за ножи, луки и копья?
Поэтому семь лет шло 'оболванивание' детей.
Атлантам был нужен образ врага.
Но какие из наглов враги?! С какой стати они враги? Рабовладельцы? Так весь европейский мир в это время, не отказался от института рабства, использовалось в хозяйстве рабовладение - это нормально еще работало с точки зрения экономики, сносно принималось людьми, хотя церковь уже вела 'осуждение'.
И врагов не было видно вокруг - враг, это солидно, это дар Судьбы, уважай врага, гордись им, считай себе равным. Атланты - считали себя выше Всего мира. Они попали с богатством новых технологий, довольно посредственным запасом знаний - не стоит многого требовать от третьекурсников университетов, причем два гуманитария с иняза, ладно хоть Аматов пахал лечфак. Ребята просто реально забились в тихий уголок, на отшибе европейской цивилизации, уселись в благоприятном климате острова Мадейра, и стали воспитывать своих 'спартанцев'. 7 лет они пользовались ситуацией 'маленькие детки - маленькие бедки', пока не накопили пять сотен подростков, причем раннего подросткового возраста - до 14 лет. Крепких, заточенных физическими упражнениями, отлично, много и вкусно кушающих подростков - и абсолютно 'оболваненных' идеями 'Родства атлантов': 'все атланты - братья и сестры, а остальные - грязь под ногами'. Дети распевали вечерами и в походах великую песню Метлы : 'Остальное неважно' и им было плевать на весь мир рабовладельцев.
Против англичан, сразу выбранных первой целью для агрессии в сторону Европы, детей настраивали особо тщательно, они росли с мыслью: 'Когда я подрасту, я стану убивать англичан! Смерть проклятым рабовладельцам'.
Но принимать англосаксов за настоящих врагов атланты не могли. Да какие враги из наглов? Смешно! 'Псевдо Хиросиму' никто не отменял - прокрасться шпионом и взорвать Тауэр? Сложно, но возможно! И погрозить пальчиком - 'Вестминстер взрывать не будем - Распятого уважаем, но дворец Короля будет следующим, не лезьте в НАШ Корнуолл'.
Попаданцам агрессия в сторону Англии была нужна, чтобы детей кровью повязать, не кровью дикарей чернокожих и каннибалов - а именно европейской кровью! Такие вот они были подлецы - 'диалектоническая мораль, это вам не 'хухры-мухры' Не мир, но гладиус мы несем миру', как вещал легат Зубриков.
А для него англосаксы во всем были виноваты задним числом, как все европейцы: 'Эти сволочи за Севастополи ответят! И за войну в Крыму и за Родину в дыму'.
Сложно оно, понимание слов Суворова: 'Я проливал кровь ручьями'.
Но уже во время операций по Канарским островам, на юге Африки и на островах Карибского моря легаты новоявленной 'Атлантиды' окончательно поняли: 'Эти подростки не просто дети войны, они все живут во время постоянной войны, поколения войны - когда жизнь человека ничего не стоит! И сопливые стоны о гуманности в стиле 21 века здесь просто не поймут, как и принципиальный атеизм'.
Бог любит троицу. В трех центуриях: легата Константина, Алексуса и Апфии - нашлись сорванцы, которым море было по колено, с самого детства они выделялись своей проказливостью, неугомонностью и тягой ко всяким проделкам, за которые неизменно получали они наказания, порицания от легатов. Но наказывали их не больно, и ругали их без злобы.
Генус, Фелис и Петрос были из тех, кто либо ломают шею, либо живут долго и счастливо, несмотря на все свое сумасбродства. Петрос был невысокий крепыш, в свою центурию Костя отбирал невысоких легионеров, его центурия была 'приморской', они часто уплывали на каракке легата-капитана, проявить себя на чужих землях. Никто не мог объяснить, почему над прозвищем Петроса посмеивались все легаты. Нормальное прозвище: 'рыбак' - Петрос был самым лучшим в подводной рыбалке, обожал он это дело, со специальным арбалетом под водой на рыб охотиться. И никто не понимал, почему добро посмеивались над ним легионеры объявляя очередное наказание за нарушение норм дисциплины: 'Эх, Писькис, Писькис не доведет тебя до добра твоя дурная голова. Два наряда вне очереди, легионеру Письке!'
Но сегодня легионер Петрос Рыбак отличился. В бою он давно проявил себя толковым, надежным товарищем. Когда на их 'черепашку' вышел довольно большой отряд английских воинов, под предводителем рыцаря на коне, десяток приготовился к обороне. Встали крепче, сдвинули скутумы плотней, приготовились бить гладиусами. И в напряженной тишине вдруг раздался голос Петроса:
– Декан, есть три 'пуньки', боевые.
– Петр, зараза! Приказ был 'без гранат', - прошипел десятник Максимус.
– Макс, три гранаточки всего, я не специально прихватил, сами завалялись. Готов к метанию!
– Бросай, потом разберемся. Пунь!
Легионеры еще плотней сдвинули щиты, даже убрали кончики гладиусов за стену скутумов. Петр стоял удобно для броска. До англичан было метров тридцать, зря они остановились, сконцентрировались перед ударом по врагам. Из переднего к англичанам ряда щитов сделал шаг вперед один человек и чуть развернув большой щит сторону, швырнул в англичан камень, потом еще один, и еще. Затем воин быстро вернулся в строй и отряд врагов снова выглядел неприступной, пугающей своей правильностью и ровностью стен, маленькой крепостью. Не поняли англичане замысла этого наглеца, сделали свои первые шаги навстречу - пришло время честного боя, лицом к лицу - и вдруг раздались резкие хлопки под ногами, и в англичан полетели грязь, камешки дороги, и куски металла. Ударило и в спину, и под ногами отряда взметнулась земля. И по команде своего командира рванула навстречу оглушенным и оторопевшим англичанам эта коробочка из ровных, прямоугольных больших щитов. Подскочив к врагам, щитоносцы остановились и стали ловко и быстро наносить удары мечами - быстрые, колющие наконечниками, словно укусы метнувшейся змеи, враги кололи английских воинов. Потом, по громкой команде коротко рявкнувшей в шуме схватки, щитоносцы нанесли удар своими щитами - толкнули тех, кто еще стоял на ногах, истекая кровью. И над улицей раздался рев этих щитоносцев: 'Бар! Ра!' - толчок и шаг вперед с новым ударом по англичанам большими умбонами щитов, металлическими, заостренной формы, они наносили новые раны, откидывая англичан, и сбивая с ног.
Доблестного рыцаря, сэра Джона Бигсби не стали слушать эти беспощадные мерзавцы. Лошадь сэра Бигсби сразу свалилась с ног, и придавила упавшего вместе с ней рыцаря. Когда англичане увидели, как спокойно, не обращая внимания на еще сверкающий сталью доспех, и на знатность и возможную ценность пленника, в его тело впились несколько арбалетных болтов - защитники Плимута поняли, надо бежать за подмогой. От отряда в семнадцать человек на ногах оставались всего четыре воина. Один сумел убежать, а вот троих догнали болты захватчиков.