Англии капец!
Шрифт:
Симон присвистнул:
– Мари права, Петр. Надо аккуратно сработать. Задание приняли, декан - он стукнул себя кулаком в грудь.
Амазонка кивнула и ушла, самой не терпелось пострелять по всяким безобразникам, сама она не спала до наступления рассвета, но это дело компанейское, приласкать болтами незваных ночных нахалов.
Минеры долго не думали. Глушить рыбу они умели, через это все прошли, в свое время наполучали подзатыльников и трудодней в наказание.
А за стенами раздались первые признаки штурма. Приглушенные крики команд на английском языке, вскоре и в двери стали долбиться, англичане. Двери были намертво замурованы! На ночь впритирку к ним опускалась бетонная заслонка, весом в несколько тонн - там долбить было бесполезно просто, взрывать надо, и поджигать тоже не было смысла. Здание Аукциона было единственным
Ребят все эти тонкости не волновали. Они поднялись к себе в комнату и стали собираться: первым делом заряжая несколько гранат взрывчаткой, без поражающих элементов, и взрывчатки они не жалели: гулять так гулять, глушить так глушить, взрывать так взрывать!
Луций, самый тихий в их компании, но славный и веселый товарищ, напевал негромко песенку минеров, легат Алекс им тоже напел однажды пару отлчных песен. Одну грустную, на тему 'Минер ошибается только раз, ошибся и все, 'прощайте братья, я к Фоме, несу голову в руке, не буду больше торопливым, оторвало ногу взрывом' - ребята любили спеть девчонкам, чтобы выманить у этих лис пару шоколадок. А вот вторая песня была бодрая, и мотив радостный:
' Мы веселые кроты, мы проворны и шустры,
Мы таимся по кустам. Всем устроим тарарам, Ё,
Всех на мине подорвем, всех гранатами убьем,
Мы проворны и шустры. Потому что мы кроты! Ё'.
Почему 'ё', и почему это самое 'ё' надо добавлять к словам, никто долго не понимал, пока легат Алекс не объяснил, что 'ё' это мощное сокращение от древнего атлантского мужского боевого ругательства, и он его им расскажет, когда они еще вырастут, а пока им и одной буквы хватит. Хорошо хоть предупредил, что 'ё' нельзя употреблять часто - оно слабеет, перестает помогать, раз в день, можно поругаться: 'Ё, сестренка, иди по пляжу погуляй'.
Каждый взял связку из трех гранат, из двух гранат и три простых. Потом ребята попрыгали, присели, помолчали и пошли к подземному лазу. Лаз был не совсем подземный, несерьезный такой лаз, неглубоко под землей проходил. Когда строили здание Аукциона, сразу прокопали пару траншей в полметра шириной и высотой - в траншеи установили деревянную конструкцию и зарыли. Материала из бывшего Плимута хватало, строили и опалубки для бетона, и для подземного лаза хватило материала, особо там не аккуратничали: стены, потолок и пол, чтобы ползти было удобней и землей не засыпало. Даже от дождей не стали полностью изолировать, промазали внешние стены дегтем и хватит.
Всего было два лаза. Один был короткий, всего сорок метров на восток - в сторону, которая обрывалась скалами в океан. А вот второй был длинный, метров сто. Он уходил в сторону острова, где можно было безопасно причалить кораблям, на западную сторону. Прямо у обрыва из земли торчал кусок скалы, невысокий. К боковой стенке этого камня и выходил лаз, оканчивающийся маленьким подземным бункером, в котором с трудом могли поместиться трое взрослых людей. Мальчишкам было просторней, если без лишнего барахла доползти.
Когда они добрались до места, наверху уже шумели на все голоса, кричали, вопили и ругались проклятые рабовладельцы. Петр первым дополз, и стал открывать потайной лаз наверх, аккуратно сдвигая в сторону крышку укрытия. Присоединившийся Симон поблескивал глазами, сверху падала полоска света. Наверху что-то подожгли! Очень много чего наверху подожгли! Симон кивнул Луцию и только тогда выглянул из маленькой и узкой, только голову можно высунуть, амбразуры.
Обстановку он распознавал не долго, присел, обернулся к друзьям:
– Сопливые костры развели, ё. Три больших, дыму там много. Долбятся в дверь, итютюшники проклятые. Совсем рядом стоят крутые. Командуют. Сами не лезут. На крышу забрались! Вот эти нас заметить могут. По одному, в ту сторону, - он указал направление для особого внимания.
– Высунулся, прикинул, назад. Петр, давай.
Петр выглянул и увидел картину ночного боя. Именно боя. Сопливые придурки привезли с собой таран и долбили в дверь, совершенно без толку, не прекращая свои потуги. На крыше бегали и вопили несколько человек - искали ход вниз, в помещение. Идиоты! Был там проход на крышу, но только крышку его было сложно найти на ровной, бетонной поверхности. 'А они не обвалят крышу?
– вдруг подумал Мышонок, потом усмехнулся.
– Не обвалят. Хотя... если вся толпа заберется, можно опасаться серьезно'. Было светло от пламени трех больших костров. Достаточно было света, чтобы видеть и атакующих и трупы убитых и отползающего раненного англичанина. Девочки били. И били убойно. Это только кажется, что стены здания были абсолютно ровными. На самом деле, они были чуть вогнуты к центру здания, позволяли с угла, через небольшую бойницу для обстрела, выбивать приблизившихся к стене. И, конечно, из позиции по центру здания можно было пулять далеко в сторону пристани. Девочкам мешал дым от костров - два костра запалили сопливые почти у дверей. Довольно приличная группа стояла в отдалении. Точно начальники, и броня посолидней, и оружие выглядело круче: двуручные мечи, большие мечи, боевые топоры. Даже флажок свой развернули! Проклятые рабовладельцы, ё! Наглые какие! Мыш уступил место Луцию.
– Выползаем и по команде бросаем?
Симон кивнул:
– Сначала тройные, близко, добросим. Лежа, Петя, лежа. Не гони, братишка. Дождемся Луцика.
Когда к ним присоединился Луций, весело улыбающийся в предвкушении потехи, Симон дал задание. По одному выползают. По команде бросают большие гранаты. Потом двойные. И одинарные на закуску. Штук тридцать сопливых точно накроют. Потом остается надеяться, что не унесут пострадавших от взрыва. Рабовладельцы ведь и могут начать отступление! Унесут начальников.
– Нельзя нам назад в укрытие уходить. Надо остановить этих... спасателей, ё, - покачал головой Петр.
– Немного задержимся. С земли еще приласкаем последними гранатами и все. Не рискуем, отходим, - отдал приказ Симон.
– Всех не захватят, сволочи они, каждый о себе думает, только о себе, скоты, ё, - скривился Луций.
– Погнали, кроты!
– улыбнулся командир.
И мальчишки погнали. Сначала Симон, потом Мышонок, и последним Луций юркнули на поверхность и на стали отползать от укрытия. Легли рядом. Достали и приготовили гранаты к бою. Симон был в центре, удостоверился в готовности и кивнул. Мышонок приготовился к броску, 'Один, два, три, пошла родимая!' - бросил тяжелую гранату в сторону группы начальников, те стояли спиной к минерам, хотя некоторые суетливые и разговорчивые вертелись на месте, громко ругались и обсуждали ход нападения.
Мыш прижался к земле, заткнул уши, приоткрыл рот. Грохнуло довольно громко, почти разом. Ему ничуть не поплохело от удара воздухом, но вот ударившие куски сырой земли, камешки, осколки, заставили сильней вжаться в землю. В левый бок его толкнул Симон. Пора и вторую гранату отправлять к придуркам! Петр взял приготовленную связку, и стал ждать команды, чтобы кулаком левой руки вдарить по бойкам. И вторая пошла! Точно оглушит тех, кто бросился к месту взрыва, к своим командирам. А командиры уже лежали, некоторые чуть шевелились, пара пыталась встать на ноги. Там стояло около тридцати англичан, всех их, как игрушки, смело в одну сторону, почти в кучу оглушенных и ничего не понимающих. Еще три двойных гранаты наделали больше переполоху, теперь уже заметались и те, что суетились у стен здания. На землю уложило еще несколько человек. Мышонок видел, что их не заметили! Это было хорошо. Но теперь все нападающие прекратили свои попытки проникнуть в здание, все смотрят в их сторону - это палево.