Английский с Г. К. Честертоном. Рассказы об отце Брауне / Gilbert Keith Chesterton. The Innocence of Father Brown

Честертон Гилберт Кийт

 They had come up on the grassy scalp of the hill, one of the few bald spots that stood clear of the crashing and roaring pine forest. A mean enclosure, partly timber and partly wire, rattled in the tempest to tell them the border of the graveyard. But by the time Inspector Craven had come to the corner of the grave, and Flambeau had planted his spade point downwards and leaned on it, they were both almost as shaken as the shaky wood and wire. At the foot of the grave grew great tall thistles, grey and silver in their decay. Once or twice, when a ball of thistledown broke under the breeze and flew past him, Craven jumped slightly as if it had been an arrow.

Flambeau drove the blade of his spade through the whistling grass into the wet clay below (Фламбо

вонзил лопату в свистящую траву и дальше в мокрую глину: «в мокрую глину под /ней/»; to drive; blade – клинок; острие; clay – глина). Then he seemed to stop and lean on it as on a staff (затем он вроде как остановился и облокотился /на лопату/, как на посох; to seem – казаться; staff – палка; посох).

“Go on (продолжайте),” said the priest very gently (сказал священник очень мягко). “We are only trying to find the truth (мы только хотим выяснить правду). What are you afraid of (чего вы боитесь)?”

“I am afraid of finding it (я боюсь обнаружить ее),” said Flambeau.

 Flambeau drove the blade of his spade through the whistling grass into the wet clay below. Then he seemed to stop and lean on it as on a staff.

“Go on,” said the priest very gently. “We are only trying to find the truth. What are you afraid of?”

“I am afraid of finding it,” said Flambeau.

The London detective spoke suddenly in a high crowing voice that was meant to be conversational and cheery (сыщик из Лондона вдруг заговорил высоким каркающим голосом, который должен был казаться беспечным: «разговорным» и бодрым; to mean – предназначать; conversation – разговор; беседа). “I wonder why he really did hide himself like that (интересно, а почему он так прятался на самом деле). Something nasty, I suppose; was he a leper (что-нибудь ужасное, я думаю; /может быть/ он был прокаженным; to suppose – предполагать; полагать; думать; leper – прокаженный; leprosy – проказа)?”

“Something worse than that (что-нибудь хуже, чем это),” said Flambeau.

“And what do you imagine (а что вы можете представить; to imagine – воображать),” asked the other (спросил сыщик: «другой»), “would be worse than a leper (хуже, чем быть прокаженным)?”

“I don’t imagine it (я не могу себе это представить),” said Flambeau.

 The London detective spoke suddenly in a high crowing voice that was meant to be conversational and cheery. “I wonder why he really did hide himself like that. Something nasty, I suppose; was he a leper?”

“Something worse than that,” said Flambeau.

“And what do you imagine,” asked the other, “would be worse than a leper?”

“I don’t imagine it,” said Flambeau.

He dug for some dreadful minutes in silence, and then said in a choked voice (несколько ужасных минут он копал в тишине, а затем сказал напряженным голосом; to dig; to choke – душить; задыхаться), “I’m afraid of his not being the right shape (я боюсь, что он будет неправильной формы =

что с ним что-то будет не так).”

“Nor was that piece of paper, you know (тоже было и с тем листом бумаги, как вы знаете),” said Father Brown quietly (сказал отец Браун тихо), “and we survived even that piece of paper (а мы пережили даже тот лист бумаги; to survive – пережить; выдержать; перенести).”

 He dug for some dreadful minutes in silence, and then said in a choked voice “I’m afraid of his not being the right shape.”

“Nor was that piece of paper, you know,” said Father Brown quietly, “and we survived even that piece of paper.”

Flambeau dug on with a blind energy (Фламбо продолжал энергично копать: «копать со слепой энергией»). But the tempest had shouldered away the choking grey clouds that clung to the hills like smoke (но ветер унес: «буря унесла» тяжелые серые облака, которые удерживались над холмами, подобно дыму; to cling – цепляться; прилипать; крепко держаться) and revealed grey fields of faint starlight (и показались: «буря обнаружила/показала» серые поля, /освещенные/ слабым звездным светом; starlight – свет звезд) before he cleared the shape of a rude timber coffin, and somehow tipped it up upon the turf (до того как он /Фламбо/ очистил гроб из грубой древесины /от земли/ и кое-как поставил его на дерн; to clear – очищать; shape – форма; очертание; coffin – гроб; to tip – опрокидывать; сваливать). Craven stepped forward with his axe (Крейвен сделал шаг вперед с топором); a thistle-top touched him, and he flinched (верхушка чертополоха коснулась его, и он вздрогнул; to flinch – вздрагивать /от боли, испуга/; передернуться /от отвращения/). Then he took a firmer stride (тогда он встал поустойчивее: «сделал более твердый шаг»; stride – большой шаг), and hacked and wrenched with an energy like Flambeau’s till the lid was torn off (и начал наносить удары: «ломал и выворачивал» с энергией Фламбо, пока крышка не была сорвана; to tear – рвать; to tear off – срывать), and all that was there lay glimmering in the grey starlight (и все, что там было /внутри/, лежало, тускло мерцая в сером звездном свете; to lie).

 Flambeau dug on with a blind energy. But the tempest had shouldered away the choking grey clouds that clung to the hills like smoke and revealed grey fields of faint starlight before he cleared the shape of a rude timber coffin, and somehow tipped it up upon the turf. Craven stepped forward with his axe; a thistle-top touched him, and he flinched. Then he took a firmer stride, and hacked and wrenched with an energy like Flambeau’s till the lid was torn off, and all that was there lay glimmering in the grey starlight.

“Bones (кости),” said Craven; and then he added (сказал Крейвен и затем добавил), “but it is a man (но это человек),” as if that were something unexpected (как будто это было что-то неожиданное; to expect – ожидать).

“Is he (у него),” asked Flambeau in a voice that went oddly up and down (спросил Фламбо со странной восходяще-нисходящей интонацией: «голосом, который странно поднялся и опустился»; up and down – вверх и вниз), “is he all right (у него все в порядке)?”