Анна навсегда
Шрифт:
– Ты можешь просить у меня всё, что тебе нужно, - повторял он мне каждый день.
Раньше я просила его отпустить меня, на что он только снисходительно улыбался:
– В пределах разумного, глупышка!
Теперь же я просила у него только организовать мне ванну.
– Арис, я скоро покроюсь сыпью от того слоя грязи, что скопился на мне. Я не буду пытаться бежать. Просто пусти меня помыться. Пусть это будет всего лишь бочка или снова чертов таз с водой, пойми, что я живой человек и мне это необходимо.
Он отмалчивался, а для меня эта мысль становилась всё более навязчивой.
Перепады в моем настроении случались всё чаще. Если раньше я просыпалась по утрам с определенным настроением на день вперед, то сейчас я могла весело смеяться над очередной историей Ариса, а через мгновение ненавидеть его до тошноты, до слез бессилия, до нервного скрежета зубами. Меня злило то, как я к нему отношусь. Я ненавидела себя за то, что не могла ненавидеть его. Я раздражалась от того, что он был так ласков со мной. Я хотела его убить. Хотела покинуть это замкнутое пространство. И хотела провести здесь всю свою жизнь. Просыпаться рядом с ним под белоснежным пледом. Пить ром, танцевать всю ночь напролет и писать свою книгу, которая никогда не увидит свет, если я так и не найду выход отсюда. Быть с ним. А еще я хотела вернуться к своему любимому мужчине из прошлой жизни, чтобы заглянуть в его глаза и задать один вопрос: "Что ты сделал, чтобы найти меня?". Посмотреть в его глаза и понять, остались ли у меня к нему хоть какие - то чувства или в моей душе теперь навечно поселился этот веселый гориллоподобный молодой мужчина с рельефным торсом и длинной челкой, вечно ниспадающей на глаза цвета бушующего океана? Я разрывалась. Мои курсы психологии не дали мне знаний для постановки диагноза самой себе. Но если бы у меня была ученая степень и мне досталась подобная подопытная, я бы назвала её болезнь "разрывом души".
И однажды это случилось.
Я сорвалась.
Обычно я всегда слышала, как Арис набирает шестизначный код перед тем, как войти в мою тюрьму, и успевала отойти в дальний угол. Но не сегодня. Сегодня я ждала его с того момента, как он покинул меня. Ждала прямо у порога. У меня не было часов, поэтому я не могу сказать точно, сколько времени прошло. Похоже, что моя нервная система была на грани разрушения, иначе бы я не смогла выстоять без движения так долго. Но сейчас мне далось это так легко, словно он выходил не более чем на пять минут.
Мне на руку сыграл элемент неожиданности. Арис привык к тому, что я безропотно выполняю все его требования и больше не предпринимаю попыток бежать. В мою камеру заточения он заходил расслабленным, как заходят к себе домой, не ожидая получить от любимой жены табуретом по лицу. Он мнил себя моим мужчиной. И это стало его ошибкой.
В тот момент я не думала, что я делаю.
Свободный комбинезон сыграл в мою пользу. Я легко и молниеносно ударила Ариса ногой в пах.
Это было так просто, как отнять у ребенка воздушный шарик.
Если бы я была хоть на долю процента уверена в том, что смогу это сделать, я бы давно предприняла попытку бежать.
Перед моими глазами проплыло огромное накачанное тело Ариса, в конвульсиях сползающее вниз. Я не стала раздумывать долго и уже через секунду перемахнула через него и побежала, куда глядели мои глаза. У меня не было ни секунды на то, чтобы осмотреться. Я просто надеялась на то, что бегу в верном направлении, а не в тупик, как обычно бывает в американских ужастиках.
За поворотом слабо мерцал свет. И мой путь лежал туда. Там находилась моя маленькая надежда на то, что я достаточно притупила внимание Ариса для того, чтобы он смог позволить себе забыть закрыть дверь на замок.
Не снижая скорости бега, я сбросила легкие сандалии и продолжила свой путь босиком. Спасительный поворот был на расстоянии трех метров от меня, когда я поняла, что этот свет точно не похож на дневной.
Прямо передо мной находилась решетка. Обычные металлические прутья, расположенные параллельно друг другу вдоль и поперек. А за ней было небольшое помещение, площадью не более пяти моих шагов. На потолке висела, мерно покачиваясь, обычная лампа накаливания, но с высокой мощностью. Похоже, что именно этот операционный свет я и спутала с дневным.
Но было в этой клетке то, что заставило меня замереть от ужаса.
Я не помню, что именно я там сказала. Но, стопроцентно, это слово было непечатным.
Сжав кулаки до боли, я смотрела на омерзительную картину, которая развернулась передо мной и чувствовала приступы тошноты, которые ворочались где - то в глотке.
Там, в самом центре места заточения, на стуле сидела девушка. Её руки плетьми свисали с железных подлокотников. Голова покоилась на груди, по которой разметались длинные светлые волосы, собранные в два высоких хвоста. Такую прическу носили все мои подружки в детском саду, но на девушке, чей возраст перевалил за двадцать, они смотрелись, как минимум, странно. Ноги перезрелой выпускницы были широко расставлены, выставляя напоказ отсутствие нижнего белья. Присмотревшись, я поняла, в чем дело. Они были настолько туго привязаны к ножкам стула, что вокруг веревки, обвивающей лодыжки, образовались бурые подкожные кровоподтеки. На ней не было никакой одежды, кроме красного короткого платьица, которое я поначалу приняла за длинную футболку, едва прикрывающую попу.
Девушка выглядела так, словно её били сильно, методично и не один день. Но тело, схожее по виду со свежайшей отбивной, являлось самым незначительным фрагментом страшной картины, судя по всему, развернувшейся здесь совсем недавно, ведь эпицентром недавней экзекуции было нечто другое. Под телом растекалась гигантская багровая лужа, слегка подсохшая по краям и смердящая на весь коридор тошнотворным запахом подгнившего мяса. То ли тело начало портиться, то ли кровавое месиво придавало воздуху такую приторную сладость, но в горле у меня мелко запершило. Завтрак, любезно приготовленный для меня Арисом, рвался наружу.
По спине побежали ледяные мурашки, а в ушах раздался неприятный звон - предвестник обморока. Я медленно обернулась. Напротив была еще одна камера. К моему счастью, в ней никого не было, в отличие от первой. Но темные размытые подтеки на полу выдавали в ней недавнее присутствие человека. Скорее всего, это была такая же несчастная и забитая до смерти девушка. У меня перехватило дыхание. Фантазия учтиво предложила мне эскиз собственной смерти в подобной клетке, и я поняла, что больше не могу сделать и шага в сторону выхода. Страх отключил осязательную функцию. Тело больше не подчинялось мне.
Где - то уже совсем рядом слышалось дыхание Ариса.
– Сделай это быстро, - произнесла я вслух, и моё сознание предательски отключилось, вопреки моим желаниям.
Я не знаю, сколько времени провела в темноте. Но, когда пришла в себя, то мне показалось, что прошло не более минуты. Не открывая глаз, я попробовала оценить свое состояние. Ноги - руки целы, боль абсолютно не чувствуется. Возможно ли, что я до сих пор жива? Или же я ничего не чувствую от болевого шока?
– Я вижу, что ты уже пришла в себя, - послышался голос Ариса где - то в районе моего правого плеча. В его тоне проскользнули нотки игривого веселья. Мне даже показалось, что он улыбается.