Анни Маннинен
Шрифт:
У Анни даже рот от изумления остался открытым:
— В инстанцию?
— Да, Майя именно так и сказала: в соответствующую инстанцию.
Проговорив это, Лассе покраснел как рак и отвел глаза в сторону.
— Лассе, так значит, ты нашел слова! — выкрикнула Анни. — Мое путешествие было не напрасным, миленький Лассе!
Но тут девочка вспомнила все трудности и превратности пути и еще подумала, что как человек, выздоравливающий после болезни, она должна выглядеть бледной и слабой.
— Но это путешествие унесло все мои силы… Ты себе даже не представляешь, что это такое было!..
Лассе посмотрел на Анни понимающе, с неподдельным уважением. Но только он раскрыл рот, чтобы сказать сестренке что-нибудь ободряющее, как дверь распахнулась и в комнату вошла Майкки. С решительным видом подружка подошла к Анни.
— Ты почему в школу не пришла? — спросила Майкки тоном обвинителя.
— Ты разве не видишь, что я болею? — ответила Анни с такими же укорительными нотками в голосе. — И я еще не знаю, когда смогу подняться. Может, мне вообще не придется ходить в школу.
И Анни напустила на себя томный, усталый вид.
— Да ты просто должна прийти, потому что мне без тебя скучно, — сказала Майкки.
— Приду, когда поправлюсь, — чуть заносчиво ответила Анни.
— А учитель у нас такой чудесный, — проговорила Майкки с нежностью в голосе. — Как было бы хорошо, если бы он в меня влюбился.
— Хе-хе-хе! — рассмеялся Лассе. — В такого-то ребеночка!
Тут Майкки подошла вплотную к Лассе и влепила ему звонкую пощечину. Лассе так растерялся, что даже ничего не ответил. Что за муха укусила Майкки, обычно такую смирную, тихонькую девочку?
— Послушай, господин хороший, — сказала Майкки. (И где только она нашла такие слова: «господин хороший»? Во всяком случае, они прозвучали очень внушительно.) — Я ведь все время расту. И учти, господин хороший, может, как раз из нас с тобой и получится неплохая супружеская пара. Потому что когда-нибудь я непременно выйду замуж, уж это точно.
— Тоже мне… Сама дерется, пощечину влепила… Еще на такой жениться, да ни за что в жизни… — обиженно пробурчал Лассе, потирая щеку.
— Да я тоже еще не уверена, пойду ли за тебя. Мне больше нравятся черненькие, — сказала Майкки и посмотрела на Лассе так пристально, что мальчик смутился под ее взглядом. — Но судьбы своей никому не избежать, и, кто его знает, может мы как раз созданы друг для друга.
Но это было уже слишком. Лассе схватил футбольный мяч и ни слова не говоря пулей выскочил из комнаты.
— Анни, завтра ты должна обязательно прийти в школу, — сказала Майкки. — Я без тебя не могу.
— Ну если не завтра, то послезавтра приду, — ответила Анни таким тоном, словно делала подружке одолжение.
— А знаешь что, — сказала Майкки перед уходом. — Все жильцы нашего дома строят разные планы, как избавиться от Юлкуски, потому что она не ладит с детьми. Придется найти более подходящего человека.
Произнеся с достоинством эти слова, Майкки удалилась, по-взрослому степенно затворив за собой дверь.
«Да она за
17
В вечерних сумерках вверх по Казарменной горе поднимался высокий худощавый мужчина с густой бородой. Поправив рюкзак, он отыскал взглядом угловое окно на третьем этаже и, увидев там свет, остановился.
В это самое время мама Анни мыла посуду.
— Завтра еще отдохнешь денечек, а потом, доченька, тебе надо в школу. А то ты сильно отстанешь, — сказала она.
— Ну уж, отста-ану… Да они только буквы проходят, — протянула Анни обиженно. Она-то уже сотни сказок прочитала…
— Не говори так. Элиас Виртанен тоже ведь умеет читать, а все равно ходит в школу, — сказала мама.
Анни надулась и подошла кокну. «Вот и птицы все улетели в теплые края. Осень на дворе… Как грустно», — думала Анни. Во дворе громким лаем залился Тэри. Анни по привычке выглянула в окно. Там стоял какой-то мужчина. Силуэт его отчетливо вырисовывался на фоне вечернего неба.
— А знаете что? Папа идет, — проговорила Анни словно во сне.
Мама бросила недомытую посуду и кинулась к окну. Мужчина постоял немного и зашагал к дому. Мама не отрываясь смотрела вниз: капельки мыльной воды стекали у нее с пальцев. Анни показалось, что мужчина чуть заметно махнул рукой.
Лассе в это время сидел и наклеивал в тетрадку портреты любимых спортсменов. Он поднял голову от своей клетчатой тетради и посмотрел на мамину спину. Мама отошла от окна и бессильно опустилась на стул. Тогда Лассе в свою очередь подскочил к окну и стал вглядываться в сумерки.
— Точно, это он, — сказал Лассе.
Мама сидела на стуле и дрожала как осиновый лист. На лестнице раздались шаги; они остановились у их двери. Вот дверь отворилась, и в комнату вошел он — отец.
— Привет…
Одним взглядом он охватил всех, кто был в комнате: жену, сидевшую на стуле и всю дрожавшую, сына Лассе, который стоял у окна и смотрел на него с неуверенной улыбкой, и маленькую, очень худенькую девочку, которая смотрела на него в упор горящими глазами.
— Загулялся я, давненько здесь не был, — проговорил он и скинул на стол большой тяжелый рюкзак. Потом он шагнул к Лассе, слегка потрепал за подбородок и сказал: — Такой взрослый парень, и не узнать.
Лассе покраснел от удовольствия, но ничего не ответил. Только хмыкнул как-то неопределенно. Затем отец подошел к Анни, подхватил ее и на вытянутых руках поднял высоко в воздух. Анни не смеялась, она даже не улыбнулась. Она неотрывно смотрела на отца. Потом, сдвинув брови, серьезно спросила:
— Почему ты так долго не приходил?
Отец опустил Анни на пол и сказал:
— Ну меня и встречают.
Его веселое настроение сразу же улетучилось. Он подошел к матери, притянул к себе и спросил: