Аномалия
Шрифт:
Когда Чудо пропадал на пару дней, шастая где-то по своим кошачьим делам, приходилось общаться с помощью лампы. Кира говорила о чем-то, спрашивала мнение своего невидимого собеседника. Виктор отвечал «да» или «нет», щелкая определенное количество раз выключателем. За неимением иного хватало и этого.
Куликов откровенно любовался девушкой. Иногда, вечерами, он наблюдал за тем, как она, хрупкая и нежная, сидит на диване, подогнув под себя ноги. Настенная лампа превращала ее рыжие волосы в огненный солнечный ореол, хрупкие руки с тонкими пальцами неторопливо перелистывали страницы
Виктору приходилось лишь горько жалеть о том, что он не встретил ее до катастрофы. Как бы тогда все сложилось? Как бы изменилась их жизнь?
Девушка вновь стала рисовать. Теперь в ее рисунках было больше света, больше радости. Она нарисовала кота, спящего на подушке. Нарисовала какой-то деревенский пейзаж с прибывающей к полустанку электричкой.
Как-то, в очередной раз разглядывая ее альбом, Виктор заметил незавершенный рисунок, общий набросок мужского силуэта на фоне входной двери, из которой изливается свет. Кира сказала, что таким он ей приснился.
Больше всего на свете Виктор желал, чтобы это перестало быть просто сном.
А потом пришел Ниндзя.
Тренькнула нить сигнализации с нанизанными на нее колокольчиками. Банальная, самая простая охранная система, которой опутал свой новый дом Куликов, работала исправно. Впрочем, с Ниндзя все было по-иному, он специально дергал три раза нить, чтобы предупредить о своем приближении. При желании, он мог бы этого и не делать, попросту обойдя все хитрые приспособления Виктора.
Но тем не менее при входе на восьмой этаж он уперся взглядом в дуло автомата, торчащее из-за баррикады, устроенной на площадке.
– Добрый день, – вежливо поздоровался Ниндзя. – Соскучились?
– Не успели, – хохотнул Иван, крепко пожав протянутую ладонь. Он уже обходился без очков, по крайне мере в зданиях и в темное время суток. Лицо больше не походило на равнодушную маску, хоть и мимики был самый минимум.
– Как у вас тут? – спросил Ниндзя, пока они поднимались по ступенькам наверх.
– Да все по-прежнему. Кот уже без повязки обходится, рука работает нормально. Все общается со своей дамой сердца из прошлого. Ниндзя, мы тут интересную теорию развили, нужно твое мнение.
– После чая, – кивнул азиат.
Естественно, чаем дело не закончилось. Виктор встретил товарищей у входа в квартиру, переложил пистолет в пока еще слабую левую руку и поздоровался с пришедшим инсайдером. Прошли внутрь. Куликов принес приготовленные у Киры макароны по-флотски, разогретые в большой чугунной сковороде. Готовили из собственных запасов, продукты из холодильника девушки хоть и были нескончаемыми, но ощущение сытости после приготовленных из них блюд пропадало уже минут через десять.
Кушать сели в квартире инсайдеров, позаимствовав у Киры лишь посуду и приборы. Ели молча. Виктора распирало от желания рассказать другу свои новые мысли, но он знал, что за столом Ниндзя не любит разговаривать. Иван же вообще отличался молчаливостью, даже некоторой угрюмостью. Он напоминал Виктору себя самого времен знакомства с миром инсайдеров и прохождения инициации. Да, сколько воды утекло с тех пор. Сколько всего изменилось.
Когда дело дошло до чая, начали потихоньку разговаривать. Под чай Ниндзя мог и пофилософствовать иной раз. Виктор с Иваном пили обычный черный, азиат же притащил небольшой мешочек зеленого чая из тех запасов, что ему на заказ привозил в свое время Бобер. Несколько раз инсайдеры пытались попробовать терпко пахнущий напиток, который заваривал для себя в отдельном чайничке Ниндзя, но, переплевавшись, больше уже не экспериментировали. Чаёк оказался необычайно горьким, тягучим и с долгим послевкусием во рту. Азиат же пил, улыбаясь, небольшими глотками, неторопливо и чуть ли не причмокивая.
– Где был? Что видел? – спросил Куликов, помешивая ложечкой сахар. Рядом Иван вытаскивал из пакета галеты, фигурно раскладывал их в небольшой тарелке. Эстетствовал.
Ниндзя вытянул губы трубочкой, приложился к краю чашки и буквально вдохнул немного своего варева. Блаженно закрыл и без того узкие глаза, улыбнулся уголками губ. Наконец выдохнул:
– Был я, Кот, далеко. Ходил к Периметру, потом к заброшенным военным складам. Многое видел.
Манера Ниндзя изъясняться иной раз повергала в неистовство даже терпеливого Ивана. Но сейчас, сытые, ощущающие тепло чая, разливающееся по всему телу, инсайдеры могли себе позволить не спешить. Впрочем, Ниндзя все равно сделал бы все по-своему.
– Ну расскажи, коль многое, – предложил Виктор.
Ниндзя поставил дымящуюся чашку на стол, сложил руки перед собой:
– Вдоль Периметра – дымящаяся пустошь. Комитет высылает отряды, которые занимаются тем, что увеличивают эту территорию, углубляясь в Город. Видел «псов» и отряд ученых. Теперь вместе с ними ходят наблюдатели из Комитета. Ближе подойти не смог, поэтому приветов нет, – азиат обхватил ладонями чашку, вновь медленно поднес ко рту и сделал еще один длинный глоток. Глубоко вдохнул. Выдохнул. Продолжил рассказ: – Появились новые чудовища. Агрессивные. Пришлось побегать.
– Думаешь, это ответ на действия Комитета? – спросил Иван.
– Не знаю, – посмотрел на него Ниндзя. – Может быть.
– Что-нибудь еще? – Виктор вопросительно посмотрел на корейца.
– Медуза стала неспокойной, – спустя короткую паузу произнес Ниндзя. – Даже я иногда не могу предугадать ловушки.
Виктор с Иваном переглянулись. Такого они еще не слышали. Для Ниндзя вообще не было понятия непроходимых мест, он чуял ловушку издали, а если находился рядом, то мог точно определить ее границы на глазок. Уж коль у него начинаются проблемы, то что же говорить о других?
– А что с ловушками на участках, которые зачистили комитетчики? – задал висящий в воздухе вопрос Иван.
– Кружат, – ответил Ниндзя. – Ходят слухи, что они несколько раз за Периметр вырывались.
Виктор присвистнул.
– То есть они уничтожают Город, и ловушки за границы Медузы начали выплескиваться? – предположил Иван.
Ниндзя неопределенно покачал головой.
– Петля медленно и неумолимо стягивается, – спокойным тоном сказал он. – Только непонятно, на чьей шее. В любом случае в первую очередь ударит по нам.