Антаподосис. Книга об Оттоне. Отчет о посольстве в Константинополь

Луетпранд Кремонский

XVII. О том, как король Гуго мог, но не захотел разрушить Фраксинет.

XVIII. Об Амадее, воине Беренгара, который в качестве разведчика пришел в Италию.

XIX. О том, как король Гуго, заключив договор с венграми, отправил их в Испанию.

XX. О том, как король Гуго отправил в Константинополь свою рожденную от наложницы дочь.

XXI. О крепости и красоте Константинопольского дворца и о том, как Стефан и Константин, изгнав из дворца своего отца, постригли его в монахи.

XXII. О том, как они хотели также низложить Константина Порфирогенета, но сами были им схвачены и отправлены в монастырь, а также о том, благодаря кому был раскрыт их замысел.

XXIII. Об иронической встрече и о речи отца, когда его сыновья прибыли в монастырь.

XXIV. Молитва императора Романа, которую вознес он за сыновей, благодаря Бога.

XXV. О том, что Константин и Стефан были отданы под стражу.

XXVI.

О приходе в Италию желанного Беренгара и о том, как Манассия содействовал его партии.

XXVII. Какие князья первыми покинули Гуго и почему.

XXVIII. О том, что король Гуго отправил своего сына Лотаря в Милан, [моля] о милосердии всех итальянцев.

XXIX. О епископе Иосифе, изгнанном из Брешии Беренгаром, и об Антонии, поставленном на его место.

XXX. Почему Беренгар оставил [на местах] епископов Пьяченцы и Павии, и почему родители поручили Беренгару [своего сына], клирика Лиутпранда.

XXXI. О короле Гуго, который со всем своим имуществом ушел в Прованс, и о Раймунде, который стал его вассалом.

XXXII. О жене Беренгара, совершившей тяжкий проступок, и как она оправдалась.

XXXIII. Об имуществе, которое Беренгар забрал у бедняков и церкви по причине [угрозы со стороны] венгров.

ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ПЕРЕЧЕНЬ ГЛАВ

НАЧИНАЕТСЯ КНИГА ПЯТАЯ

I. После смерти Эберхарда и Гизельберта, а равно взятия под стражу Генриха, брата короля, вся знать [королевства] съехалась к королю, дабы поздравить его с успехом; сюда же прибыл и богатейший муж, герцог Швабии Герман; вслед за обильными поздравлениями он обратился к королю с такой речью: «Моему государю известно, что у меня, владеющего обширными землями и огромным количеством денег, нет сына; кроме единственной, малолетней еще дочери, нет никого, кто унаследовал бы после моей смерти все мое имущество. Так не угодно ли моему государю, королю, сделать своего сына, малолетнего Лиудольфа, также и моим сыном, дабы, женившись на моей единственной дочери, он после моей смерти стал наследником всего моего добра?». Поскольку совет этот пришелся королю по душе, все, о чем просил [герцог], без промедления исполнилось ¹ .

II. В это время, как вы сами то хорошо знаете, произошло великое и страшное для всех солнечное затмение, в пятницу, в 3-м часу дня, в тот день, когда Абдуррахман, ваш король, был побежден в битве Рамиро², христианнейшим королем Галисии. В Италии же на протяжении 8 ночей была видна удивительной величины комета, испускавшая из себя огненные лучи невероятной длины и предсказавшая наступивший в скором времени голод, суровостью своей жестоко опустошивший Италию.

III. В то время, как короля Гуго с позором изгнали, о чем мы уже рассказывали, Альберик овладел городом Римом. Король Гуго из года в год тяжко утеснял его, огнем и мечом опустошая все, что только мог, пока не отнял у [Альберика] все города, кроме самого Рима, в котором тот пребывал. Но и им он без сомнения овладел бы, разоряя и подкупая горожан дарами, если бы не помешал тому тайный промысел справедливого Бога.

IV. В это же время в Италии славились братья Беренгар и Анскарий, происходившие от одного отца, а именно от Адальберта, маркграфа города Ивреи, но не от одной матери. Беренгара, как мы уже говорили³, родила Гизела, дочь короля Беренгара, а Анскария - Ирмгарда, дочь Адальберта, маркграфа провинции Тосканы, от Берты, [матери] короля Гуго. Из них Беренгар был осторожен и хитер, а Анскарий -смел и готов на всякое дело. Король Гуго относился к последнему с большим подозрением, боясь, как бы тот его не убил и не овладел королевством. Итак, следуя [доброму] совету, он, когда умер маркграф Тедбальд⁴, назначил [Анскария] маркграфом Сполето и Камерино⁵, поскольку чувствовал себя в тем большей безопасности, чем далее тот будет от него удален. Однако, прибыв туда, [Анскарий], будучи человеком несдержанным, тотчас делом доказал все те дурные замыслы против короля, о которых прежде лишь думал. Это не укрылось от Гуго.

V. Итак, размышляя о лекарстве против сего недуга, он вызвал к себе Сарлиона⁶, родом бургундца, и сказал ему: «Мне известна верность камеринцев и сполетцев. Она подобна перу, на которое ежели Обопрешься, то проткнешь себе руку⁷. Так иди же [к ним], подкупи их полученными от меня деньгами и, отвратив от любви к Анскарию, привяжи к себе. Никто лучше и искусней тебя не сможет это сделать. Ведь ты женат на вдове того самого Тедбальда, моего умершего племянника, который был здесь прекрасным маркграфом; опираясь на ее поддержку, [ты

добьешься], что весь народ придет к тебе». И вот, когда тот прибыл, народ камеринцев и сполетцев поступил именно так, как и предсказывал король. Собрав большое войско, [Сар-лион] поспешил к городу, где находился сам Анскарий. Услышав об этом, Анскарий обратился к первому своему воину по имени Викберт с такими словами:

«Сарлиус, трус, полагаясь на воинов многих, Биться пришел; нам навстречу ему выйти нужно С храбростью в сердце, с оружьем, вступить в суровую битву. Так приди же ко мне, твоему молодому патрону, Отряд отборный, испытанный в многих сраженьях, Свиту мою всегда составлявший, блеском металла сияя».

VI. Услышав это, Викберт, будучи мужем, полагающимся не только на храбрость, но и на мудрость, сказал: «Оставайся [здесь] и собери столько воинов, сколько сможешь. Ведь очень опасно противостоять войску со столь малым числом людей. А если ты обратишь внимание на то, с кем придется иметь дело, то увидишь, что это - герои, не хуже нас приученные к войне». Анскарий решил уже последовать доброму совету Викберта и хотел, отправив во все стороны гонцов, собрать войско, когда некий Аркод, родом бургундец, осадил Викберта такими язвительными словами: «Ты, - говорит, - подобен Хремету, который из страха перед Фрасоном дал совет Фаиде закрыться в доме, пока он приведет с форума защитников, сказав, когда Фаида этому воспротивилась: “Для твоего же блага глупо допускать то, чего можно остеречься. Лучше проявить предусмотрительность, чем потом мстить за уже причиненную обиду”. Ты, Викберт, - говорю я, - здорово напоминаешь также воина Фрасона, который сначала изрыгал проклятия, а когда пришла пора действовать, поставил Сириека на правый фланг, Сималиона - на левый, а сам искал себе места за первой линией⁸. Ведь никто из тех, кто знает бургундцев, не будет отрицать, что они болтливы, ненасытны и трусливы. А насколько часто ты трусил, доказывает отсутствие шрамов на твоем теле, ибо ты избежал их путем бегства».

VII. Итак, возбужденные такого рода словами, Анскарий и Викберт с малым числом воинов тотчас же бросились туда, где, как они слышали, находился Сарлиус с многочисленным [войском]. Сарлиус имел 6 отрядов, 3 из которых направил против одного отряда Анскария, в рядах которого тот сражался. Сам же, перейдя реку, оставался там с 3 [другими] отрядами, ожидая исхода дела. Ведь он боялся, что даже столь сильное [войско] не сможет его защитить, если Анскарий сумеет склонить на свою сторону его людей. Тотчас же началась битва, в которой Аркода никто не видел, ибо он бежал, а Викберта смертельно ранили, ибо он предпочел умереть, нежели бежать. Итак, когда все [3 отряда] были разбиты Анскарием, Сарлиус отправил против него еще 2 отряда, оставив при себе всего один. И, когда Анскарий хотел проверить, кто из его людей пал на поле боя, навстречу ему вышел окровавленный Викберт, забрызганный, правда, не столько своей, сколько чужой кровью; И говорит ему: «Против нас движутся два прекрасно вооруженных отряда; еще и еще раз прошу я тебя не ожидать их [прихода], но избежать [встречи] с ними. Аркод, который, как ты сам хорошо знаешь, был виновником этой битвы, как видишь, бежал. Я же, находясь на пороге смерти, не думаю уже о битве, но молю милосердного Бога о [своей] душе, дабы не вменил Он мне в преступление то, что я совершил сегодня из любви к тебе, обрекши многих людей на смерть». Сказав это, он испустил дух.

VIII. Итак, Анскарий, собрав кого только мог, выступил против 2-х [этих] фаланг; яростно бросившись на них, он учинил страшное кровопролитие. Оба этих отряда возглавлял некий граф по имени Хатто; увидев, что Анскарий, сломав свое копье, держит в руках одно лишь древко, он стремительно выступил ему навстречу. Анскарий же, увидев его, сказал: «А! Это ты, который, презрев клятву, лживо данную во имя Бога на кресте и [мощах] святых, покинул своего господина и ушел, как перебежчик и дезертир, к лису Сарлиусу?! Маны⁹ умерших, те подземелья, где терпят муки [души] вероломных [людей], а также Коцит¹⁰ и черных лягушек в пучинах Стигийских¹¹, которых ты видел до сих пор только во сне, сейчас увидишь воочию!». Говоря это, он с такой яростью бросил ему в лицо то древко без железного [наконечника], которое держал [в руке], что оно, забрызганное кровью и мозгом, вышло у того из затылка, а затем, вытащив меч, - ибо масса [врагов] бросилась на него, - стал отчаянно сражаться. И вот, когда он сам, ни от кого не получая помощи, сдерживал натиск почти всех врагов, устремляясь то туда, то сюда, конь, на котором он сидел, упал в яму и, склонив шею вниз, а ноги задрав кверху, до тех пор лежал на Анскарии, пока враги, бросившись на него, не метнули дротики и не убили его. Когда умер [Анскарий], Сарлиус спокойно овладел маркой, а король Гуго испытал безграничную радость.