Анти-Духлесс
Шрифт:
Об одном маркетологи все время переживали в своем хроническом безденежьи. Переживали и молили все время кого-то о том, чтобы со здоровьем было подольше так же у них хорошо. Секретная спецмедицина — это все, конечно же, хорошо, но больно уж дорого. Маркетологическим врачам ведь здорово доплачивали за секретность. Именно поэтому-то народ ничего и не знал до сих пор о физиологии маркетологов. Нет, конечно, если все же прижмет какое-нибудь заболевание совсем уж неумеренного в эстетизме маркетолога, то теоретически можно было бы ему и срочный кредит где какой хапануть. Справка по форме 2НДФЛ позволяла маркетологам это сделать. Но только чисто теоретически: кто же теперь даст кредит маркетологу, когда его уже прижало? Когда его уже плющит и колбасит? Когда уже трихопол и все такое, помноженное на преждевременную эякуляцию… Непосильно велики становятся риски кредитора в этот ответственный в судьбоносности своей момент. Вот оно, звериное лицо капитализма, которым долгие годы пугали недоверчивых советских граждан. Поэтому-то и не забывают они, маркетологи эти никогда о здоровье своем рыночно-дорогом неустанно и повседневно заботиться. Но что же это, всеж-таки, за незаметные такие для пытливых глаз наших обывателей изменения произошли с маркетологами? К чему эти секретные маркетологические клиники? Что это за особые такие мутации относительно усредненных показателей обычного «хомо сапиенс»? Ничего особенного. Приоткроем, наконец, завесу тайны (так ведь в этих случаях обычно пишут?). Довольно обычная реакция на изменение окружающей среды. Например, в ходе эволюции у маркетологов вырос второй пищевод. Не такой длинный, конечно же, как первый, данный маркетологам от рождения пищевод. Но все же полноценно всасывающий такой пищеводец образовался внутри маркетологов. А в придачу к этому пищеводу гибкая человеческая природа даровала им еще и вторую печень с комплектом почек впридачу. Заметим, что вновь выросшие органы, под стать новенькому пищеводу, тоже имели уменьшенные размеры, но тоже были весьма и весьма жизнеспособными. Заканчивался перечень новообразований вторым пахом, прорезавшимся у маркетологов совсем недавно. Это все, конечно, не улучшило внешний вид маркетологов. Стали они гораздо тучнее своих прежних размеров, и гораздо медлительней стали они в движениях. И этой тучностью своей и приобретенной медлительностью стали они раздражать окружающее население. Население почему-то подумало, что наши доморощенные маркетологи взяли так и просто-напросто, банальнейшим таким образом взяли и попросту зажрались. Ну а что оно должно было подумать, это лузерское население, спешащее по своим копеечным делам в разгар дня мимо многочисленных ресторанов и кафе с прозрачными витринами и наблюдающее лоснящиеся в потливом изнеможении лица маркетологов, сосредоточенно прожевывающих свои бизнес-ланчи? Народ-то ведь по ресторанам у нас почему-то не ходит, и не знает этот лузерский народ, что бизнес-ланч — это, попросту говоря, всего-навсего комплексный обед такой. И неважно, где он происходит. В заводской столовой или в дорогущем кабаке. А что такое комплексный обед наше население знает. Можно даже сказать, что очень хорошо оно по этому поводу осведомлено. Знает и то, что после такого обеда можно загреметь суток, эдак, на трое под домашний арест и удручать своих домочадцев постоянной недоступностью отхожего места. Народ еще в советское время, когда он был еще народом-победителем, сочинял всякие издевательские стишки по этому поводу, о том, как какой-то мифический дед слопал
А поэтому до сих пор пока все обходится мирно. И не только поэтому, а еще и потому, что возможность контакта маркетологов с этим нервным, пребывающим большую часть своей жизни в скверном настроении и постоянном раздражении населением была сведена к минимуму (этому всегда способствовали толстые ресторанные стекла и скучающие на входе «оборотни в погонах»). Кем проявлялась такая забота о маркетологах до сих пор не совсем ясно. Но забота чувствовалась, а поэтому все заканчивалось обычно очень даже благополучно для маркетологов. И призрачные матросы из сновидений пока сильно им не докучали.
Ладно, с внешними изменениями маркетологов вроде бы разобрались. Здесь вроде бы все понятно, стали они толсты и медлительны. А вот с внутренними изменениями пока не понятно ничего совсем. Верней, совсем ничего не понятно. На что же это природа отреагировала таким радикальным образом? На какие такие вопиющие угрозы? От каких напастей оградила она этих замечательных людей? Этих истинных спасителей Отечества?
На самом деле все очень просто. Все ответы лежат на поверхности. На поверхности стола, заваленного килограммами МДМА, МДА, МДЕА или же, на худой конец МБДБ. На поверхности стола, заставленного литрами Chivas Regal Royal Salute, Glen Garioch, Bruichladdich, Glenfiddich, Springbank, Auchentoshan, Evan Williams, Midleton Very Rare, Suntory Yamazaki Single Malt Whiskey, Sazerac Rye, Johnny Walker Green Label, Bernheim Original Kentucky Straight Wheat Whiskey, Jack Daniels Single Barrel Whiskey или, на худой конец, Lepanto brandy и т. д. И все это — не какие-нибудь средства развлечения. Это все необходимо для нормального хода бизнес-процессов. А организация бизнес процессов — это вам не шуточки. Это вам: стратегическое планирование, управление жизненным циклом продукта, управление маркетингом и предложением, развитие, управление сервисом, управление ресурсом, управление цепочкой поставки. И еще многое-многое другое. А вы, наверное, думали, что это фигня какая-нибудь? Что та же вожделенная вами бумага чуть ли не с неба на вас падает? Распространенное и очень опасное заблуждение! Только неустанный, напряженный и упорный каждодневный труд многомиллионной армии маркетологов позволяет вам не опуститься окончательно и не скатиться до уровня самых отсталых африканских племен, обитающих в дремучих джунглях и абсолютно не знакомых с какой-либо письменностью. Эти ведь африканцы-то из-за своей неграмотности до сих пор ведь для чего используют газеты, поставляемые сердобольными европейцами на черный континент в рамках своих отстойных гуманитарно-образовательных программ? Исключительно для выполнения обряда окончания облегчающего организм испражнения. Вне всякого сомнения, это ожидало бы и вас. Нет, вы, конечно же, в отличие от этих неандертальцев что-нибудь прочитали бы перед началом облегчающего процесса или же уже в течение этого процесса почитали бы. Ну а что потом? А потом все, все различия между вами и аборигенами полностью исчезают. Потом все как в африканских джунглях. Каменный век и антисанитария! А вредоносный свинец, содержащийся в типографской краске? И что дальше, рак прямой кишки? И еще много-много всяких бед грозило бы населению. Но тут появились маркетологи! И все без исключения угрозы были ликвидированы. Но знали бы вы, какой ценой все это было достигнуто! С каким чудовищным перенапряжением приходилось и приходится им трудиться в поте лица своего! И все исключительно ради нашего с вами спасения! И речь идет, отнюдь, не только и не столько о туалетной бумаге. С таким же напряжением трудились маркетологи и в других стратегически важных рыночных сегментах. И именно им удалось одержать победу над кариесом и перхотью. Вот ответьте на такой вопрос: может ли пархатый народ с гнилыми зубами качественно реализовывать многочисленные наши национальные проекты и выполнять невидимый План нашего Президента? Нет, конечно же. Такой народ достоин только того, чтобы шляться целыми днями по европейским помойкам и просить милостыню у своих более успешных соседей. К этому, кстати, все и шло, пока не появились на рыночный свет наконец-таки наши доморощенные герои-маркетологи. Пока не появились эти локомотивы, если так можно выразиться, наших рыночно-базарных отношений!
И как им, спрашивается, все это было выдержать без ежедневного, а часто и еженощного употребления Chivas Regal Royal Salute, Glen Garioch, Bruichladdich, Glenfiddich, Springbank, Auchentoshan, Evan Williams, Midleton Very Rare, Suntory Yamazaki Single Malt Whiskey, Sazerac Rye, Johnny Walker Green Label, Bernheim Original Kentucky Straight Wheat Whiskey, Jack Daniels Single Barrel Whiskey, МДМА, МДА, МДЕА или, на худой конец, Lepanto brandy, МБДБ. К этому далеко не полному списку в особые для маркетологов периоды добавлялся еще и «кокс», а иногда и «герман» заходил. Но это редко, это когда уже совсем маркетологам станет тяжело… «Герман», которого маркетологи часто по-свойски звали «Герычем», всегда чувствовал их настроение и, когда это было надо, всегда охотно заходил к маркетологам.
Ну и кто с заурядной нашей физиологией это все может выдержать? Конечно никто. И маркетологи бы не выдержали. Но тут подсуетилась мать природа и наградила их за труды праведные, за бескорыстную, так сказать, их любовь к простому народу. Одарила такими вот уникальными физиологическими способностями. И теперь им все нипочем! Все угнетающие организм напитки и предварительно «суспензированные» различными выделениями порошки стекали теперь по дополнительному тракту, фильтровались резервной печенью и почками и, наконец, благополучно попадали во второй пах маркетолога. Через второй маркетологический пах гремучая в ядовитости своей смесь с шипением и брызгами под воздействием давления в несколько атмосфер вырывалась за пределы спасенного организма. Если какому-то непосвященному лузеру случайно доводилось наблюдать это фантастическое явление, то ему начинало казаться, что какая-то невидимая сила вдруг перебросила его в долину гейзеров на далекую Камчатку (лузерам довольно часто показывали долину гейзеров по их черно— белым телевизорам, пока ее не смыло грязевыми потоками). А другим лузерам почему-то мерещилась жесткая аварийная посадка НЛО. Шокированные лузеры часто заваливали газеты и телевидение письмами или же срочно бежали в милицию и сигнализировали о необычных явлениях, происходящих на якобы контролируемой этой милицией территории. В общем, создавали ненужный никому ажиотаж и причиняли лишние хлопоты маркетологам. Поэтому маркетологи вынуждены были принимать меры к тому, чтобы процесс очистки организма проходил в недоступном для любопытного лузеровского глаза месте. Но иногда случались промашки. Какие-то происходили недочеты. Но это ведь для нас-то, простых смертных, очень даже хорошо. А то бы мы вообще никогда и ничего не узнали об этих необычных людях. О совершенно бескорыстных наших спасителях. Не узнали бы мы никогда, какой ценой это спасение им ежедневно дается!
Да, что и говорить, терниста она, маркетологическая жизнь. Особенно тяжело пришлось маркетологам в период промежуточных мутаций. Когда резервные почки уже появились, а второй пах еще не прорезался. Но это уже позади. Теперь же, в результате окончания всех физиологических преобразований были они, в конце концов, надежно защищены. И ходили теперь наши глубоко уважаемые, но недостаточно еще оцененные народом маркетологи всегда внешне свежими и яблочно-румяными. Только вот эта благородная припухлость… Едва заметная такая пропитость… Впрочем, не беда. Можно списать на хроническое недосыпание. Ведь несмотря ни на что, все равно источали они из себя неиссякаемую никогда бодрость и неподдельный оптимизм. Но одна проблема все же оставалась: были они при этом постоянно пьяными и обдолбанными. И никуда тут не денешься. И ничего тут уже сделать было невозможно. Голова-то у них была одна. Второй головы им природа не могла предоставить. Иначе появились бы тогда у них уж слишком явные внешние изменения. Это была бы уже слишком явная патология. Спецполиклинники уже бы не спасли. И с такой совсем уже явной патологией у нас в стране можно ведь и в кунсткамеру, в конце концов, загреметь. Поэтому пока так. Приходится им терпеть. Но без ущерба их благородному делу. Ведь это вечно пьяное и обдолбанное состояние совершенно не мешало нашим маркетологам продуктивно и качественно, потихонечку себе неистово так трудиться. Если помните знаменитый эстрадный номер Г. Хазанова, когда он, включая трагические регистры голоса диктора Левитана, вещал: «Сегодня, на 70-м году жизни, после тяжелой и продолжительной болезни, не приходя в сознание…». И далее бодрым голосом спортивного комментатора продолжал: «… приступил к работе депутат Государственной Думы…». Маркетологи, конечно же, были несколько помоложе упомянутого депутата, но проблемы у них с депутатом были очень схожими. Особенно их сближала одна наиглавнейшая проблема: «… не приходя в сознание, приступил к работе…». Но маркетологи это проблемой никогда не считали. С некоторых пор они совершенно искренне считали это состояние уже окончательно устоявшейся жизненной нормой. Некоторые из них даже умудрялись в свободное от работы время писать некое подобие книг. Не в полном смысле этого слова, конечно. Но все-ж таки небольшие псевдокнижонки пописывали они периодически. Пописывали, похоже, в самые тяжелые периоды обострения пьяной своей обдолбанности. Необходимо заметить, что псевдокнижонки эти издавались только после тщательной редакторской правки и поэтому содержали минимальное количество грамматических ошибок. Этому, в основном, способствовало обилие ненормативной лексики. Ведь если нет норм, то ведь нет и никаких ошибок. Откуда же им, без норм-то, тогда взяться? Но как не крути — тексты все равно получались абсолютно пьяными и обдолбанными. Наверное, с ними сделать уже было ничего нельзя. Ведь издавали эти тексты абсолютно пьяные и обдолбанные издатели. А что? Как иначе-то? Они ведь, издатели-то, тоже были по сути своей теми же самыми маркетологами. И ничто маркетологическое им было не чуждо. Поэтому они всегда и всячески демонстрировали цеховую свою взаимовыручку. Там же, в этих обдолбанных текстах было все, что необходимо было маркетологам. Все то, что они искали обычно у Ульбека и Эллиса. На хрен, спрашивается, теперь они сдались нашим патриотам-маркетологам? Эти-то давно уже выдохшиеся в своем псевдотворчестве западные писаки? Теперь у маркетологов появилось собственное одиночество. И собственная невостребованность со стороны общества у них теперь уже была. А уж собственная неуверенная эрекция и собственная преждевременная эякуляции давно уже повсюду их сопровождали. В этой части ничего нового от псевдолитературы они пока для себя не дождались. Стоп. Но ведь должна же быть и какая-то прибыль от этих изданий. Маркетологи-издатели помимо демонстрации круговой поруки и чисто псевдолитературного интереса должны же были чем-то закусывать. И, несмотря на свою пьяную обдолбанность, тоже ведь мечтали эти издатели о сытой и красивой жизни. А без прибыли откуда же она возьмется? Эта беззаботная жизнь? Поэтому псевдокнижонки эти как-то надо было еще и продавать. А кто их купит? Широкие круги маркетологов в силу своего извечного состояния и умения читать их покупать не будут. Пора коллективных чтений уже давно прошла, а в одиночку это чтиво вряд ли кто осилит. Да и некогда им, маркетологам. Очень много у них работы. Одна надежда на молодежь. Особенно на ту ее часть, которая тоже метит в маркетологи. Но из тех, кто метит, читающих тоже очень мало. Не тот менталитет. Что же делать? Замкнутый круг какой-то получается. Назад к Ульбеку? К Эллису? Где же выход? Где же брать эту долбанную прибыль? Судьба псевдолитературы под угрозой!? Как бы не так! Откуда не возьмись, появляются спонсоры! Кто они такие? Из какой среды? Да, в принципе, из этой же. Но они, спонсоры, гораздо круче работяг-маркетологов. Они либо супер топы сети супермакетов, либо рантье. Что же движет ими? Неужели та же самая порука? Нет, здесь уже все несколько шире. Глубины опять никакой, но ширь, размах уже заметны. И виной тому те же амбиции. Какие еще амбиции? У этих спонсоров баблосов-то немерено! Казалось бы, вот и реализуй свои амбиции. Покупай себе высокие должности, например, в какой-нибудь государственной комиссии по борьбе с корупцией, въезжай в обитый вишневым деревом кабинет и сиди там, в своем большом кожаном кресле с раздутыми донельзя щеками от важности и борись себе потихоньку с многоголовой гидрой коррупции. Это ведь сегодня не проблема. Были бы только баблосы. Много баблосов. Так ведь с этим-то как раз проблем у спонсоров и нет. Так в чем же дело? Да хлопотно все это. Могут ведь сверху работать заставить. «Верх» ведь все равно будет. Или на взятке во время очередной компании подставят. Вот если бы сразу в президенты рвануть! Но это вряд ли. Олигархи не пустят. У них баблосов-то по определению больше. А так… Да и кто их знает-то, этих больших начальников? Этих неутомимых в неподкупности своей и пламенных таких борцов. Только-то что в своем курятнике и знают этих бойцов невидимого фронта… Гораздо проще сделать себе имя, использовав какого-нибудь пытающегося что-то написать маркетолога. Пусть даже пьяно-обдолбанного. Делов-то? Сделал этому обдолбанному проходимцу заказ. А маркетолог взял да и упомянул в книжонке своей спонсора к месту и не к месту (это ведь совсем не важно. Важно, что упомянул). Спонсор слегка поправил текст, убрав из двух эпизодов не к месту упомянутую свою фамилию (ну что вы? Скромнее надо быть) все проплатил, пропиарил, раскрутил и вот вам, пожалуйста, уже пошли первые анонсы: «В книге скандально известного писателя Евгения Дюринга красочно описана жизнь и борьба со своими пороками гораздо более известного предпринимателя Виктора Опохмелкина». Читающий народ пребывает в растерянности: «Кто такой Опохмелкин? Дюринга, порочную бездарь эту, вроде бы знаем мы. Про него еще Энгельс что-то писал. Заставляли конспектировать. А Опохмелкин? Как он с такой фамилией умудряется бороться с пороками? Надо бы почитать. Может, что-то новое? Может, и я, наконец, исцелюсь?» И пошло — поехало! Растет тираж, растет объем продаж, а вместе с ними подрастает и она, вожделенная прибыль. Но самое-то главное — растет популярность борца-Опхмелкина! Вот и все. Групповая цель достигнута. Писака получил-таки долгожданные и целебные для него сопли экзальтированных и слегка туповатых поклонниц. Издатель наконец огреб вожделенную им прибыль. А спонсор
Да, что-то мы в очередной раз забыли про нашего главного героя. Увлеклись уж слишком описанием непомерных тяжестей маркетологической жизни. А ведь в каждой, пусть даже такой плюгавенькой книжонке, ну, к примеру, такой, как эта, должен быть обязательно свой главный герой. Он здесь, конечно, присутствует, но мы совершенно необосновано оставили его в довольно тяжелый для него момент. В мучительный момент его чудесного прозрения через падающие на него образы и раздающиеся ему в уши голоса. Что же это были за удивительные такие образы? Что же это за странно-глумливые случились такие голоса? Начнем по порядку. Образ первый. Этот образ, впрочем, как и все последующие, прокрутился в Жекиной голове в формате когда-то уже давно снятого видеоролика.
Ролик первый. Особенности столичного бытия и неожиданное избавление
Жека идет по избитому асфальту стольного города Люберцы. Идет, периодически проваливаясь в многочисленные лужи с липнущей на импортную обувь грязью. Идет Жека не только по великому, но еще и по очень древнему городу. Богатому своими великими традициями. И традиции эти были незыблемы на протяжении уже множества веков. Состояли они, главным образом, в том, что каждый уважающий себя гражданин города стремился немедленно освободиться от внезапно появившегося у него мусора или от какой-нибудь вещицы, которая вдруг стала ему без надобности. Поэтому улицы великого города частенько были завалены горами всевозможного мусора и ненужных его гражданам вещей. Мусор летел из окон высоких домов и проезжающих по улицам автомобилей. Мусор эмитировался каждым уважающим многовековые традиции пешеходом, считавшим своим священным долгом внести свою хотя бы малую лепту в строительство очередного насыпного холма, источающего искусственное в своей мерзости, просто сказочное такое зловоние. Истоки этой замечательной традиции скрывались, видимо, в стремлении древних люберчан соблюсти правила гигиены. В те далекие времена не было ведь еще водопровода и канализации, а правила личной гигиены и гигиены жилища надо было как-то выполнять. И именно так древние люберчане избежали чумы, выкосившей когда-то пол-Европы. Поэтому традиция была проверенной и прочно укоренилась в душах люберчан. С наступлением эпохи центрального водоснабжения, мусоропроводов, урн и мусорных баков правители Люберец пытались одно время разрушить эту традицию. Пытались убедить своих граждан преодолеть инерционность мышления и отказаться от традиционного поведения. И отнюдь не надуманный эстетизм двигал этими правителями. Двигал ими обычный прагматизм. Не хотелось правителям отрывать от себя денежные знаки и тратить казенные средства на борьбу с новообразованными курганами. Если бы это были курганы древних богатеньких люберчан, правители бы долго не раздумывали. Они бы тогда срочно перекваливицировались бы в ученых-археологов и мигом все курганы в алчности своей разрыли. А так — нет. Не хотелось правителям тратиться на новоделы. Поэтому правители, прикрываясь лозунгами о необходимости соблюдения чистоты, хотели разрушить древнюю традицию. Не тут-то было. Граждане великого города почувствовали фальшь и не поверили на этот раз своим правителям, а поэтому продолжали повсюду неистово пакостить. Что заставляло их делать это кроме необходимости соблюдать традиции? В чем причина такого вопиющего недоверия к своим искренним правителям? Может это недоверие тоже какая-нибудь древняя традиция? А может, недовольны были граждане качеством центрального водоснабжения? Ведь из кранов в квартирах люберчан частенько бежала темно-коричневая сильно пахнущая чем-то неприятным жидкость. Прямо-таки зловонная, можно сказать, текла из кранов жидкость. Вероятно, вид и запах этой жидкости и пробуждали в гражданах воспоминания о гигиене древних и был причиной нынешнего недоверия. Воспоминания эти совершенно естественным образом приводили к активизации традиционного поведения граждан, и из окон их снова и снова летели остатки пищи, нестиранное нижнее белье, старая мебель и использованные презервативы. Чтобы хоть какой-нибудь гадостью в доме было поменьше. Обиженные таким поведением и недоверием граждан правители с некоторых пор взяли и попросту прекратили финансирование работ по уборке территории этого блистательного мегаполиса. Вернее, на бумаге, конечно же, работы не прекращались ни на минуту. На улицах города неусыпно трудилась виртуальная уборочная техника. В узких переулках и дворах не покладая рук трудились виртуальные дворники. Заключались реальные договора, выписывались и сразу же закрывались вполне реальные наряды на выполнение виртуальных работ. Виртуальные работы сразу же реально оплачивались. Оплатой все, кому положено, делились и все, кому положено, были друг другом довольны до чрезвычайности. А реально, не на бумаге то есть, работы по расчистке территории мегаполиса проводились раз в год поздней весной. «А зачем чаще? — удивлялись правители, — вам ведь, говнюкам, только добро сделаешь, только-то уберешь реально, в натуре просто, почистишь вам что-то, только за все заплатишь, глядь — через неделю опять все засрали! Все в соответствии с вашей долбанной древней традицией! Будь она проклята! Поэтому вполне достаточно вам одного раза и поздней весной. Но зато чтобы уже все капитально так было. Чтобы прямо уже до самой почвы все, наконец, выгрести». Почему же обязательно поздней весной? Потому что дальше экономить городские денежные средства было уже просто опасно. Сошедший под солнечными лучами снег обнажал такие подробности жизни этого блистательного мегаполиса, что даже закаленные в решении различных жизненных проблем правители просто до ушей краснели, разглядывая все эти гнусные интимности. Между пикантными этими интимностями непрерывно сновали какие-то неизвестные науке существа. Люберчане назвали меж собой этих странных существ не иначе как песикот. Потому как существа эти напоминали одновременно и большущих грязно-лохматых дворовых собак, и облезлых помойных котов. Эти сущности-мутанты непрерывно сновали между зловонных мусорных куч, но пока никого не трогали. Видимо, все нормально у них было с кормовой базой. Пугало только одно — абсолютная неизученность этих существ. Потому как никому до сих пор не удавалось отловить хотя бы одну снующую особь для исследований. А самое главное — до сих пор не было обнаружено ни одной естественным образом падшей особи. Все это вызывало некоторую настороженность. Потому как непредсказуемо все это было. Куда они скрываются? Может, готовят где засаду? А ведь в город в любую минуту могли приехать иностранцы. Вернее, они там были всегда, и те, кто пребывал в городе достаточно долго, ко многому уже успели попривыкнуть. Но ведь в любую минуту могли же приехать еще и какие-нибудь другие. Какие-нибудь совсем для нас новые и не успевшие еще морально окрепнуть. Новые для нас иностранцы и так ехали сюда со страхом перед медведями, которые в пьяном виде свободно разгуливают по улицам стольных Люберец. Некоторые иностранцы, якобы даже видели в лапах этих подвыпивших медведей подносы со штофом водки и с бутербродами, горкой посыпанными влажной красной икрой! И вот когда эти заранее испуганные наконец приедут, вот тогда может быть по настоящему, до слез просто стыдно. Рубиновые бутерброды на фоне зловонных куч со шныряющими между ними песикотами. Какие жуткие диссонансы!
Еще одна небольшая проблемка была у этого славного мегаполиса. Когда-то в глубокой древности в этом городе забыли построить систему ливневой канализации, и теперь у нынешнего поколения жителей этого великого города периодически возникали некоторые неудобства с чистотой обуви. Как правило, эти неудобства случались каждую неделю. Точно с такой же частотой обрушивали на великий город свою очистительную мощь пролетавшие над ним ливневые тучи. Но местные власти нашли весьма экономичный и удобный выход из создавшейся ситуации. Около каждого входа в подъезд каждого люберецкого дома (надо отметить, что каждый люберецкий дом представлял собой одну из вершин архитектурного искусства) было установлено специальное устройство, снабженное разнокалиберными щетками-барабанами. И теперь каждый житель этого славного города, выбравшись на спасительный пятачок суши перед своим великолепным подъездом, хлюпая, шлепал прямиком к чудо-устройству и, нажав на специальную кнопочку, придавал вращательное движение щеткам-барабанам. А дальше — еще проще: суйте, граждане, свою импортную обувь под заботливые щеточки и не тащите домой всякую грязь. Очень даже удобно. Гражданам оставалось теперь только тщательно отжать дома свои пахнущие болотом носки и аккуратно повесить их на просушку. Дорогое, наверное, это было удобство. Но мудрые люберецкие правители, несмотря ни на что, никогда не держали зла на своих граждан и ничего для них не жалели. Так было далеко не везде. Только, наверное, в Люберцах и было такое. Например, уже в ближайших пригородах было совсем не так. В той же отстойной Москве, например. Там подобные чудо-устройства устанавливали только в очень крупных офисах, в основном в тех, в которых всегда в большом количестве гнездились местные чиновники-отцы тамошнего захолустья. А чтобы взять и вот так, всему населению и у каждого чтобы подъезда — такого больше нигде не было. Как же эти все остальные выкручивались? Все по-разному. Так, например, в Москве этой убогонькой до чего ведь догадались?! До чего ведь додумались эти жлобы?! Эти патологически жадные местечковые правители! Решили, значит, они сэкономить на чудо-устройствах для родного своего населения и сварганили какую-то подземную систему. И теперь постоянно что-то всюду роют, чем-то дымят и вонюче коптят. Понатыкали везде каких-то дурацких совершенно люков. Того и гляди, провалишься в преисподнюю-систему и всплывешь потом когда-нибудь в мутно-отстойной речушке с таким же, как и у этой местности, названием. В общем, всеми силами создают тамошние правители своему народцу форменное беспокойство и беспредельный такой дискомфорт. И можно себе представить, как тяжело приходится этим несчастным москвичам под таким вот гнетом своих беспредельных правителей постоянно прямо-таки выживать. Вот представьте себе, идет, к примеру, какой-нибудь несчастный москвич зимой рано утром на работу, а ему под ноги кидают гранитную крошку или так и норовят налить под скорбные его ступни какой-нибудь ядовитый реагент. Ну разве не беспредел?! И все ведь вытворяется под эгидой заботы о населении. А на самом деле, наверное, просто извести хотят этих бедных москвичей. Наверное, слишком быстро стали они размножаться. Главным образом, ворами государственной собственности из дальних регионов. А в Люберцах было все совершенно не так. Там все совершенно по-другому было налажено. Эти прагматичные люберецкие правители не сказать, что очень уж сильно любили свое коренное население. Любовь прагматикам вообще противопоказана. Но, что можно с удовлетворением отметить, очень сильно уважали правители это непритязательное население и сильно ему никогда не докучали. К примеру, никогда вы не увидите в Люберцах хотя бы чем-то обезображенные ледяные или протоптанные в снегу тропинки. Вы можете сами в этом удостовериться. Приехать, например, к полудню после ночного снегопада и увидеть нетронутую в девственном сиянии снежную целину великого города. А если приедете вы в тот благословенный период, когда затянувшуюся оттепель вдруг неожиданно прервет хотя бы небольшой морозец (пусть даже градуса, эдак в 2–3), то увидите вы сверкающую (даже в кромешной тьме), громадную ледяную поверхность улиц и площадей этого сказочного мегаполиса. Поверхность, не обезображенную признаками песка, гранитной крошки или, еще чего не хватало, какого-нибудь гадостного реагента. И совершенно необязательно думать в этот величественный момент о том, что находится в этой ледяной толще! Думать надо всегда только о хорошем. Только тогда-то и можно хоть как-нибудь, несмотря ни на, что жить в этой местности. Ведь если звезды зажигают, значит, это ведь кому-нибудь нужно. Эх, знать бы этого «кому-нибудь» лично. А еще лучше знать того, кто все же по этим просьбам что-то зажигает. И что бы так, накоротке знать его… Пока не получается. И, наверное, вряд ли когда-нибудь это получится. Слишком все это при жизни недосягаемо. А хотелось бы…
Мало ли чего кому хочется! Главное это то, что сейчас люберчане мирно так проживают себе, не подвергаясь никаким абсолютно над собой издевательствам и почти при полном отсутстствии экологических проблем. Проблем, присущих всем остальным мегаполисам мира. Первозданность просто какая-то в этой местности образовалась! «А как же травматизм? Как же каждый день по скользкому льду?» — спросите вы. С травматизмом в Люберцах все в порядке. Очень высокие всегда показатели борьбы с ним. Как это достигается? Да очень просто. И здесь мудрые люберецкие правители нашли гениальный в изворотливости своей, нестандартный такой выход из сложившейся в городе ледовой обстановки. А поступили они следующим гениальным образом. На сэкономленные на реагентах средства мудрые люберецкие руководители извернулись и закупили-таки для всего населения отнюдь не самые дешевые коньки. Очень, можно даже сказать, добротные такие коньки. С высокими такими сапожками. Эти коньки даже пользовались большим спросом в североамериканской НХЛ и являлись там страшнейшим дефицитом. А разве есть у них там хоть какой-нибудь дефицит? До недавних пор не было. А теперь есть, потому как львиная доля выпускаемой продукции тут же скупалась заботливыми люберецкими правителями по спекулятивно завышенной ими же цене. Далее никогда не останавливающиеся на полпути правители, выделив деньги из тех же сэкономленных средств, организовали обучение населения навыкам конькобежного дела и непрерывную бесплатную заточку прочных лезвий подаренных коньков. И теперь все без исключения люберчане от мала до велика рассекают по улицам города кто куда. А что? Очень даже удобно. Утром достал себе коньки из специального ящичка, висящего в каждом подъезде. Ящичка, что-то наподобие почтового, только с дополнительным подогревом и принудительной вентиляцией для ускоренной сушки. Так вот, одел счастливый люберчанин с утра свои просушенные и теплые совсем еще конечки, тщательно их зашнуровал и погнал себе туда, куда ему надо. Всем люберчанам ведь всегда в разные места срочно поспеть нужно было. Уж очень по-столичному хлопотливый это народ. Кому на рынок, кому на работу, кому в школу, а кто-то еще только в детский сад или в ясли свои неуверенно шаркает, цепляясь острыми лезвиями за жесткую, но идеально ровную ледяную поверхность. Но зато все люберчане теперь всю зиму находились в состоянии непрерывного движения-скольжения. И на всю зиму теперь становились они поджарыми, оптимистичными и розовощекими. К осени, правда, они как-то очень быстро хирели и сдувались. Видимо, давали о себе знать ароматные испарения с находящихся неподалеку полей аэрации. Но зато что творилось благодатной зимой!!! Зимой с любого из люберчан можно было рисовать плакаты об успешном выполнении какой-нибудь государственно-оздоровительной программы. Программы из далекого советского прошлого, что-то типа: «Здоровье нации — наша первостепенная задача!» Случались, правда, иногда и казусы. Некоторые, надо отметить, особо неумелые или какие-нибудь уже очень сильно застарелые в своем маразме пенсионеры, те временами скользили совсем уже куда-то не туда. Просто совсем уже куда ни попадя катились порой они. Но это ведь не беда, еще ведь древние любили говаривать: «Движение— все, конечная цель — ничто!» Иногда случалось так, что их, не туда укатившихся, все-таки пытались хоть как-то отыскать и вернуть в родные пенаты. По заявкам внешне безутешных родственников. Но не всегда это удавалось. Некоторые умудрялись пропадать бесследно. Видимо, умудрялись за что-то зацепиться где-то во время своего неправильного скольжения. Может быть даже за какую-то еще более благополучную для себя жизнь удавалось зацепиться им. И тогда оставалось за них совершенно искренне порадоваться. Многие родственники так и поступали. Забирали свои заявки обратно и тихонечко радовались в душе за своих более удачливых близких. Радоваться открыто им не позволял столичный этикет. По сложившемуся в столице этикету при упоминании об укатившихся лица родственников застывали в скорби и всегда искажались тенью глубокой печали. А когда о внезапно укатившихся никто уже долго не вспоминал, тогда-то и торжествовала радость. И торжествовала она тем сильней, чем больше было так нежданно быстро освободившихся метров жилой площади, занимаемых когда-то куда-то укатившимися гражданами. Словом, очень много положительного было в этой чудесной программе. Очень многие граждане, например, вдруг сразу забыли про все свои стародавние проблемы, связанные с лишним весом. Пропадала вдруг у них докучавшая им давно уже ненавистная такая одышка. Нормализовывалось, наконец, кровяное давление. Быстро шло на спад количество обращений граждан в, оборудованные по последнему слову медицинской техники, просторные и светлые поликлиники города. Служба скорой помощи вскоре была и вовсе ликвидирована за ненадобностью. Вместо нее была развернута сеть небольших таких спортивных травмпунктиков, в которых всегда можно было получить кусочек ваты, смоченный зеленкой… Кроме того, существенно усовершенствовалась и инфраструктура города. Повсюду теперь можно было наткнуться на пункт заточки высокопрочных лезвий для дорогих коньков-подарков либо на центр обучения населения всем премудростям конькобежного дела. При пунктах и центрах круглосуточно функционировали магазины, солярии, бассейны с морской водой, фитнесс-центры и сауны. А все это, плюс ко всему, еще и дополнительные рабочие места. Дополнительные, так сказать, денежные потоки и пути решения многих социальных проблем. Это же все очень важно было для мегаполиса. Тем более для такого бурно развивающегося мегаполиса, как г. Люберцы. Поэтому про такую чушь как песок, гранитная крошка и (упаси Небо!) реагенты никто из правителей города уже давно и не вспоминал.