Античный Чароплет. Том 3

Аллесий

Глава 21

Примечание к части Что это? Это прода. Спустя столько времени ожидания. Я жив. Я существую.

Глава получилась несколько скомканной (так как писалась кусками с перерывами в месяцы). Тем не менее, я вместил в неё всё, что хотел, но не так, как хотел. Объяснения происходящему будут позже. Хотя прямо вот великой загадки нет. Можно и погадать на кофейной гуще. Наверняка многие догадаются. Следующая прода не раньше, чем дней через 10. Но я бы рассчитывал на конец июля. Просто сейчас появился спокойный денёк, чтобы дописать. Глава 21

Деревеньку Бахру я нашёл не сразу. Так уж вышло, что вокруг

неё располагались холмы и скалы, так что я пару раз ошибся с телепортацией, а увидеть достаточно далеко складки местности попросту не позволяли. Пришлось подниматься в воздух, чтобы разглядеть хоть что-нибудь. Было раннее утро, кроваво-розовое солнце только поднималось из-за горизонта, заливая холодные и сырые от ночной росы окрестности пронзительными лучами, заставляющими крупное поселение с высоты казаться уродливым гнилостно-тёмным пятном, отбрасывающим огромные кривые тени в западном направлении. Новый телепорт, и вот уже я иду по хлюпающей небольшими грязными, не успевшими подсохнуть после вчерашнего небольшого дождя участками неровной дороге, слегка поросшей неприхотливой травой и покрытой ямами и ухабами. Стоило бы запомнить такое поганое местечко хотя бы ради того, чтобы больше никогда здесь не появляться. Встречал меня какой-то старик, возившийся недалеко от ямы, из которой несло гнилой рыбой и плесенью. Яма была большая, глубокая. Рядом лежала гора каких-то рыбных остатков. Он что-то из них выбирал, отделял, а остальное скидывал в импровизированную помойку. Если бы не профессиональная привычка, я бы проблевался от запаха. Благо, мне доводилось и тела разделывать, и со всякими мерзкими тварями общаться. Помнится, однажды учитель Халай призвал маскима. Мерзкое порождение Лэнга, жрущее дерьмо. В буквальном смысле. Вроде бы С’ньяк однажды повелел их виду жрать дерьмо. Они и жрут. До сих пор. Джи Беш повелел рабам таскать этой твари еду из помойной ямы с испражнениями. Я уже тогда много чего успел повидать, но от зрелища этого существа, с аппетитом пожиравшего двумя руками за обе щеки такое подношение, мне таки случилось проблеваться.

Так что гнилостный рыбный дух был не так уж и страшен. Но куском ткани я рот и нос всё же закрыл: глотка буквально сохла от этого запаха, а ноздри начало пощипывать, как я подошёл ближе.

— Эй, старик, это Бахра?

— Ты кем будешь, путник?.. — подозрительно прищурился он. Одну руку бородатый скрученный мужичок держал меж складок своего тряпья. Уверен, там нож. Или что-то похожее. Глаза усталые, складки лица острые, морщинистые, небольшие круги. Сам озлоблен: летающие вокруг ментальные щупы явственно передают мне отголоски его эмоций. Его так моя довольная сытая рожа бесит? Странно. Я, конечно, по-царски, по сравнению с ним, одет, но деревня-то рыбацкая. Море всегда одаривало едой всех, кто жил по его берегам. А этот заморенный. Возраст? Мало родственников? Нет тех, кто может позаботиться, а сам в море уже ходить не в состоянии?..

— Да так — проходимец. Из Бхопалара я. До Храма дошли вести, что не всё ладно в здешних краях, послали меня разобраться.

— Нечего здесь упоминать Храм! — разозлился он. В следующую секунду его руки оказались заломлены назад телекинезом, а у горла застыл кончик моего кинжала.

— Это почему же нечего? — с интересом спросил я, поигрывая лезвием около шеи. — Не нравится Храм Тысячи? Может, кто-то из покровителей? А то и сам Шива?..

— Не… Нельзя про Храм говорить. Худо будет… — прошипел он испуганно.

— Отчего же худо? — заинтересовался я. Первая реакция была просто — чтобы место его указать. Я сейчас официальный представитель Раджи так или иначе. Нельзя мне допускать в своём присутствии такие слова. Тем более — от какого-то нищего рыбака с края света. Сейчас же стало интересно. Я даже лезвие убрал.

— Нельзя…

Не знаю. Кто про Храм говорит, тому худо становится. Болеют, умирают…

— Не врёшь… Ну, раз так, то ладно, — отпускаю его. Упал на землю, дышит… — На, тебе подарок от Храма. Видишь? Теперь не только неудачу приносит, — фыркаю, кидая кинжал. Этот был среднего качества из меди, для меня мало что стоит. А этому — богатство. — Так это Бахра?..

— Бахра, господин, Бахра…

— А где староста живёт?

— Первый туда вон — прямо по дороге. А второй чуть далече: на пригорок подняться надо.

— Первый и второй? — не понял я.

— Так умер староста. А эти двое никак определиться не могут, кто же из них главный. Оба разрешение высочайшее получили, а кто главный — сами разобраться должны. Не знают и определиться не могут.

— Разрешение? Кто тут ещё разрешение выдавать может?

— Да как же? Кудесники, колдуны… — залепетал старик, сбившись с прошлого тона, который после демонстрации силы и так не мог определиться между положением подобострастия и страхом.

— Колдуны, значит… И явно не храмовые, раз говорить нельзя… Ладно, старосту спрошу: пусть сразу все вопросы прояснит. Прояснят. Два старосты, делааа… — забормотал я себе под нос, отправляясь «далече на пригорок». К первому сначала дойдём.

Идя по подобию дороги, а реально — просто относительно утоптанной грязи, на которой никто не построил очередной хибары, не имевших здесь ни порядка, ни системы в своём расположении, я внезапно шагнул на поверхность пляжа. Синее-синее небо без единого облачка, накатывающие волны, молочно-белый мелкий-мелкий песок, похожий немного на муку. Пожалуй, я знаю место, в котором оказался.

— Давно ты не говорил со мной лично, — слегка поклонился я двухметровой фигуре, образованной морской водой, меняющей очертания и подчёркивающей важные черты тела перетекающей белой пеной.

— Несколько лет — недолгий срок. Я хочу сообщить тебе, чтобы ты был внимателен. Осторожен. И чтобы отнёсся к делу, которым занимаешься, со всей серьёзностью, — пусть бог и говорил абсолютно бесстрастно, капая на песок с пенистой бороды периодически белыми каплями, но то, что он лично решил поговорить со мной и предупредить, очень настораживало.

— Что в этой Бахре такого? — я нахмурился.

— Я не стану пока говорить. Разберись сам. Но тайна не так уж и глубока. И секреты — они скрыты не только в Бахре.

— Хорошо. Раз уж я всё равно здесь, то у меня есть несколько вопросов…

— Которым придёт своё время, — услышал я, продолжая шаг по деревенской грязи.

— И что это было?.. — приподнятое настроение улетучилось в один миг. Бог-покровитель сообщает, что всё вокруг сильно непросто. Какие-то колдуны заправляют местной властью и назначают старост крупной деревни, которой только частокол возвести, и городом небольшим станет, упоминаний Храма боятся… Но Посейдон сказал, что тайна не столь уж и глубока. Сам додумаюсь. Только почему прямо не сообщить? Обычно он не разводит таинственность на пустом месте. Либо хочет, чтобы я пошевелил мозгами, либо… А есть какие-то ещё варианты? Обещал кому-то не сообщать? Да нет, чушь. Какой смысл требовать с бога такое обещание ради чего-то, до чего я и сам быстро дойду?..

Дом нового старосты узнать было не слишком сложно. Рядом с ним стояла повозка, из которой какая-то парочка споро выгружала всяческие пожитки. Один — юноша лет пятнадцати. Другой и вовсе ребёнок. Но ловкий и шустрый. А нет. Трое. Ещё девушка в драном подобии платья. Судя по ауре, около полутора десятков лет. И только что получила от мелкого мальчишки пинок под зад. Обычно дети себе такого не позволяют. Особенно безнаказанно: сопляк только затравленный взгляд словил в ответ.

<