Антикиллер-5. За своего…
Шрифт:
– А что ты предлагаешь? – сказал Север.
– Ты извини, – говорю. – Но мне весь этот замес не нравится. Мы и так обломались с твоим Босым, сидим тут, как в заднице, вторую неделю, носа не кажем, хотя ты обещал, что мы будем в «Аксинье» девок тянуть и в шампани купаться. А тут нам еще за мусора этого отвечать вдобавок. Я вообще не понимаю, какого рэпа мы тут делаем. Ты, блить, катаешься со Шмелем с утра до вечера, а я какой-то хренов бункер рою и яичницу с салом жру, от которых меня уже воротит…
– Хочешь свалить отсюда? –
– Можно и в Кульбаки, – говорю. – Можем разделиться – кто на такси, кто на автобусе… Чтобы не опознали всех сразу по картинкам. Ну, там четверо, и здесь четверо…
– Ни фига себе! – удивился Север. – Ты такой умный, Хобот!
– Ты тоже не дурак, – говорю скромно. – Я теперь понимаю, конечно, зачем ты бородку отрастил и башку выбрил, но, блить, тебя даже младенец узнает!
– Да? А так – узнает?
Север надел на нос черные очки, на голову капюшон накинул.
– Хрен тебя знает, так, может, и не узнают, – говорю. – Но я бы не рисковал, если честно.
И тут он заорал:
– Зато тебя, урода долбаного, все узнают сразу!!! Ты, блин, на картинке дебил, и в жизни ты дебил!
Тут уже Шмель вернулся, и Мурена с крыши прилетел на шум. А Север схватил меня за челюсть, воткнул под горло ствол, курок вздернул, скрипит зубами, глаза бешеные, если честно, то я чуть не навалил в штаны…
– Вот смотри, Хобот, я тебя сейчас мочкану по-тихому, и все у нас будет хорошо, нас тут никто не накроет, и мы будем жить долго и счастливо, потому что дебилов среди нас больше не останется, понял?
– Понял, – говорю. – Всех благ и в руки флаг. Небось, детей еще нарожаете, да?
– Закопать его лучше живьем, как меня тогда, – предложил Мурена. – Так шуму меньше будет.
– А лучше вас обоих, вы друг друга стоите, – сказал Север.
Но ствол убрал и челюсть отпустил.
– В общем, так. Ни в какие Кульбаки никто не едет, – сказал он. – Это мой город, я сюда не за тем приехал, чтобы при первом же шмоне очкануть и слиться. К тому же менты только того и ждут, потому и объяву эту крутят – на испуг нас берут. И выезды из города, я уверен, все закрыты. Начнем дергаться – только сами себя подставим.
– Так что, вообще ни фига предлагаешь не делать? – спросил Мурена. – Сидеть, блин, и ждать?
– Нет, я предлагаю выбежать на проспект и насрать на капот ментовской машины! Ты что, глухой, плохо слышишь? Я тебе говорю: менты только и ждут, когда ты начнешь прыгать и за хвост себя кусать!.. И вообще, какого хрена ты здесь стоишь? Твое место на чердаке! Сиди там на шухере и смотри, чтобы никто не подобрался – ни «шестерки» местные, ни менты! Пошел, живо!
Мурена плюнул и ушел, а Шмель говорит:
– Север, ты все по делу сказал. Но ты врубись: здесь есть соседи, есть люди, которые в одном магазе с нами отовариваются, есть просто всякие долбаки, которые собак своих мимо выгуливают. Ты что, думаешь, никто из них не
Север помолчал, челюстью подвигал, в затылке почесал.
– Может, и позвонят, я не знаю, – сказал он мрачно. – Будь у меня в городе хоть один верный человек, мы бы у него схоронились и переждали. Но таких людей нет. Хожу, ищу, только никто не попадается…
– А Димыч, тот, из «Ривьеры»?
Север только рукой махнул:
– Это просто фраер ушастый… Стол накрыть, телок подогнать, какую-то мелочовку сделать… Доверяться ему нельзя…
– Но он же знает, где нас искать, – сказал я. – Он же на вечерки к нам приходил тогда, сука. На фига ты его приводил?
– Не ссы, – сказал Север. – Пока его никто не напрягает, он ни хрена не скажет. А там… У меня есть в запасе один прикол, пацаны. Посмотрим, что получится.
– Какой еще прикол? – спросил Шмель.
Север глянул на него зверем, и ушел к себе в комнату.
Гнедин
Здания ГУВД, УВД и районных отделов полиции опустели, будто все вымерли. Все силы и средства брошены на поиск убийц. Сам генерал Глазурин совершил торжественный рейд по городу на своей служебной «вольво», который был подробно освещен местными телеканалами.
– Мы обязательно найдем этих нелюдей, где бы они ни прятались, в какие бы щели ни забились. Пусть знают, что возмездие неотвратимо, зло будет наказано, это лишь вопрос времени. Пусть ждут. И пусть боятся…
Судя по всему, никого во время своего рейда Глазурин не нашел и не поймал – во всяком случае, репортеры об этом умолчали… Да все, кому надо, и так знали – генерал не Севера искал, а сотрудникам давал понять, насколько серьезное это дело…
Руководство одной из групп поиска (двое участковых с Райского сада и три срочника из внутренних войск) неожиданно доверили старшему лейтенанту Гнедину. Он понимал, что это неспроста. Это его «продвигают», боевую репутацию создают, послужной список утяжеляют. Но тут и самому крутиться надо! И если раньше, случись ему участвовать в городской операции, он бы просто отшагал положенное количество метров-километров, отбыл необходимые часы, – то теперь работал со всей серьезностью и ответственностью.
Во-первых, внимательно изучил план-схему вверенного района и разработал собственный алгоритм обхода (что-то вроде игры в «крестики-нолики»… Неважно. Фигня, конечно, но выглядит креативно).
Во-вторых, покрикивал на своих временных подчиненных – хмурого капитана, майора предпенсионного возраста и молоденьких мальчишек в не обмятой еще полицейской форме, которым даже оружия не выдали – только палки резиновые. Он даже пригрозил солдатикам гауптвахтой, когда те втихаря покупали колбасу и сникерсы в продуктовом магазине да скалились перед молодыми продавщицами…