АнтиМетро, Джек Потрошитель
Шрифт:
Но и Танин телефон упорно молчал. Вернее, противный мужской голос безразлично и настойчиво оповещал, мол: — «Абонент находится вне зоны доступа…».
— Такого — просто-напросто — не может быть, — пряча мобильник в карман, прошептал Артём. — Куда она подевалась? Как это — «находится вне зоны доступа»? Ерунда ерундовая…
Глава двадцать третья
Сквозь туман
Артём, поймав такси, попросил водителя:
— Гони, родимый, на Ист-Энд, к мусульманской мечети. Я очень спешу. Оплачу по двойному тарифу.
— Постараюсь, сэр, — повеселев, откликнулся пожилой шофёр. — Все клиенты, выходящие из Воксхолл Кросса, как правило, являются людьми щедрыми. И все они — без единого исключения — куда-то торопятся. Издержки профессии, надо думать. Волка, как известно, ноги кормят…
Машина, обгоняя задумчивых тихоходов, неслась по городским улицам, а нервный внутренний голос продолжал паниковать: — «Куда же подевалась наша Татьяна Сергеевна? Трубку она — без серьёзной причины — отключить не могла. Значит, действительно, находится «вне зоны доступа». Но где конкретно? В лондонском метрополитене? Зачем? Куда она могла поехать? Скорее всего, старший лейтенант дисциплинированно звонила, но в подземные помещения Воксхолл Кросса телефонный сигнал, очевидно, не проникает. Да, незадача…
Щедро расплатившись с шофёром, он — по выщербленным ступеням лестницы — вихрем взлетел на третий этаж и от души надавил на кнопку дверного звонка.
«Никого нет дома», — через десять-двенадцать секунд подытожил разумный внутренний голос. — «Заканчивай, братец, трезвонить без толку и доставай-ка ключ…».
Распахнув дверь, Артём прошёл в комнату и, взяв в руки лист бумаги, исписанный знакомым убористым почерком и положенный поверх захлопнутой крышки ноутбука, прочёл вслух послание от жены:
— Милый, так и не смогла до тебя дозвониться. Тут такое дело. Донья Мартина Сервантес выполнила обещание и сообщила (уже из аэропорта), адрес, где на земную поверхность — во время Второй мировой войны — выходил ещё один тайный подземный ход, ведущий к секретному объекту «А-317». Это старинная колокольная мануфактура, расположенная на улице Уайтчепел-роуд. Интересующая нас дверь находилась в мастерской, где изготовляют специальные формы для колокольного литья. Я оправляюсь — с ознакомительной экскурсией — на мануфактуру. Туда — за небольшую плату — до шестнадцати тридцати пускают посетителей. Потом расскажу более подробно. Крепко целую. Твоя беспокойная Таня…
«Бред какой-то бредовый», — растерянно прокомментировал внутренний голос. — «Экскурсантов пускают на территорию колокольной мануфактуры до шестнадцати тридцати, а сейчас уже без двадцати восемь вечера…. Чёрт побери! И пистолета, как назло, нет. Теперь, хотя бы, стало понятно, почему в «вещем» сне так настойчиво звенели колокола…. Может, позвонить сэру Томасу? Нет, пожалуй, не стоит. Ну, направит он на Уайтчепел-роуд парочку машин со спецназом. Подъедут, естественно, с включёнными мигалками и сиренами. Вспугнут…. Кого, собственно, вспугнут? Искомого «Потрошителя», если смотреть правде в глаза…. Успокойся, братец, и не пори горячку. Всё будет хорошо. Ничего страшного и гадкого с нашей Татьяной Сергеевной не случится…».
Взвыв от охватившего его ужаса, Артём выскочил на лестничную площадку, захлопнул за собой дверь и, сломя голову, бросился вниз по лестнице.
— Что-то случилось, мистер? — забеспокоился консьерж, являвшийся — по совместительству — штатным сотрудником МИ-6. — Может, требуется помощь?
— Спасибо, сам справлюсь, — нетерпеливо отмахнулся Артём, выскочил на улицу и неподвижно застыл — перед глазами плавно и угрожающе покачивалась плотная бело-серая пелена…
«Туман откуда-то нарисовался», — запечалился внутренний голос. — «Да, лондонская погода, как ни крути, занятная и непредсказуемая штука. Может меняться — самым кардинальным образом — буквально за семь-десять минут…. Это я, братец, виноват. Сглазил — по поводу тумана, каюсь. Помнишь, когда ехали на «Бентли» к Воксхолл Кроссу? С другой же стороны, я, ведь, не умею сплёвывать через левое плечо. Да и стучать по дереву, извини, мне нечем…. Ладно, двинули, благословясь. Только ладошкой придерживайся за стеночку…. Кстати, как известно — нет худа без добра. В условиях густого тумана будет гораздо удобней и сподручней — незаметно проникнуть на территорию колокольной мануфактуры…».
Передвигаться по улицам, погружённым в густой молочный туман, оказалось делом однозначно-непростым. Повсюду тревожно гудели автомобили, водители которых не имели визуального контакта со светофорами. Лениво переругивались, сталкиваясь нос к носу, редкие прохожие.
Навстречу Артёму — из предательской туманной пелены — выскочил здоровенный араб в белых одеждах и, вытянув вперёд руку с растопыренными пальцами, злобно зашипел:
— В сторону, урод недоделанный! Зашибу…. О, больно-то как! Ты же мне сломал кисть руки…
Сильно пнув араба, лежащего на тротуаре, каблуком по почкам, Артём посоветовал:
— Никогда, гадина, не груби незнакомым людям. Особенно, если уличные камеры видеонаблюдения временно не функционируют…
Через пятнадцать минут он вышел на Уайтчепел-роуд.
«Ага, под ладонью ощущается старинный шершавый кирпич», — обрадовался внутренний голос. — Это она и есть, искомая колокольная мануфактура. Чуть дальше, как помнится, в стене здания наличествует парочка дверей…. Это, похоже, главная. Подёргай-ка, братец, за ручку. Заперто, понятное дело. Пошли дальше…. Ага, вторая дверка, более скромная по размерам. Что у нас с замками? Две штуки. Сейчас разберёмся…
Артём достал из кармана связку универсальных отмычек и уже через шесть-семь минут оказался на территории колокольной мануфактуры.
«Теперь нам надо отыскать формовочную мастерскую», — принялся командовать деловой внутренний голос. — «Только, как это сделать? Может, в центральном холле имеется — для нужд экскурсантов — схема всех производственных помещений? А, вот, карманным фонариком пользоваться пока не советую, передвигайся, братец, на ощупь. Тутошний «Джек» — судя по всему — парнишка непростой…».
С правой стороны послышалось далёкое глухое покашливание. Пройдя по узкому коридору, Артём оказался в просторном холле с высокими тёмными потолками. Ненавязчиво горела секция «дневного света», закреплённая на дальней стене. А под лампами стоял потёртый кожаный диванчик, на котором, увлечённо читая толстую книжку, вольготно разместился бородатый юноша.
«Это же Рамирес, один из вожаков лондонских идейных анархистов», — удивился внутренний голос. — «Не ожидал я увидеть здесь этого прыщавого и разговорчивого индивидуума. Сюрприз, однако…. Получается, что мы рановато распрощались с «анархической» версией? Надо — в срочном порядке — доработать вопрос…».