Антоллогия советского детектива-40. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
Усталые, злые и недовольные, мы собирались расходиться по домам, когда на столе у Балакина зазвонил телефон. Я стоял ближе всех и снял трубку.
– Копытин, дежурный из 107-го, – послышался неторопливый басок. – Это ваша будет девчонка? – Я буквально увидел, как он листает папку со сводками: —Троепольская Ольга Васильевна, рост 165, волосы темные, глаза...
– Наша! – заорал я так, что Северин с Балакиным вздрогнули.
– Ага! – удовлетворенно констатировал он. – Тогда, значит, вот какое дело. Тут один госавтоинспектор, из 5-го, доставил пьяного, а у меня карточка вашей барышни под стеклом на столе, ну, как
Он совершенно никуда не торопился, а я просто приплясывал вокруг телефона.
– Так вот, значит, он говорит, видел вашу девчонку!
– Когда? Где? – выдохнул я.
– Сейчас... – басил Копытни, – сейчас... Я записал. В воскресенье, шестого. В районе пересечения Вернадского с Ломоносовским. В двадцать часов ноль семь минут.
– А что она там делала? – поинтересовался я, недоумевая, откуда такая точность.
– Машиной ее сбило, – объяснил дежурный и добавил обстоятельно: – “Жигулями”.
– Насмерть? – спросил я, вчуже удивившись, как вдруг сел мой голос.
– Да вроде нет, – ободряюще пророкотал Копытин. – Вроде, когда везли в больницу, еще жива была. А там он не знает...
– В какую больницу?
– Говорит – в Боткинскую.
– Подождите, пожалуйста, у телефона, – попросил я и, прикрыв трубку рукой, сжато изложил новости Северину и Балакину. Новости тем более ошеломительные, что время совпадало с днем убийства, а место – с районом, где расположен дом Троепольской.
– Ну вот и разгадочка, – облегченно улыбнулся Митя. – Она, оказывается, все это время в больнице лежала. Может быть, даже без сознания.
– Погоди радоваться, – жестко возразил Северин. – Мы же больницы проверяли.
И тут, словно услышав его, далекий Копытни крикнул в трубку:
– Алло! Слышите? Тут, правда, есть одна загвоздка. Этот гаишник... – Дежурный помедлил. – Он ее по карточке опознал. А вот насчет фамилии... Он точно не помнит, но говорит, там была какая-то другая. Могло так быть?
“Могло, – подумал я, – очень даже могло”. И спросил:
– Как фамилия инспектора?
– Старший лейтенант Игнатов.
– Вот что. Соединитесь с дежурным по отделению ГАИ, объясните им ситуацию. Скажите, пусть немедленно свяжутся с Игнатовым и попросят его подъехать в Боткинскую, к приемному покою. Мы будем там через пятнадцать минут.
Северин согласно кивал, одобряя мои действия. От себя он добавил:
– Пускай, пока мы будем ехать, дежурный посмотрит по книге происшествий ее фамилию и прочие данные, а потом по рации передаст инспектору. Чтоб нам в больнице не терять времени.
Все время, что мы летели по ночному городу, я сидел на переднем сиденье, зажав ладони между колен, чтобы унять привычную дрожь азарта. “Неужели? Неужели? Вот сейчас! Вот сейчас!” И лишь при въезде в ворота больницы неожиданно удивился, а удивившись, успокоился: куда мы так торопимся? Если это Троепольская, то счет больше не идет на минуты!..
Гаишник уже ждал нас возле пандуса, к которому подъезжают машины “скорой помощи”. Он оказался высоким и плечистым богатырем с круглым улыбчивым лицом. Словно уловив флюиды нашего нетерпения, он с места в карьер перешел к делу:
– Салина Александра Игоревна, вот адрес, я записал на бумажке.
– Пошли с нами, по дороге расскажешь подробности, – скомандовал Северин.
По дороге Игнатов рассказал, что парень, который сидел да рулем этих самых “Жигулей”,
Мы стояли в полутемном коридоре приемного покоя и ждали дежурного врача, который пошел узнавать, в какое отделение положили Салину. Наконец он вернулся.
– Девятнадцатый корпус, семьсот пятнадцатая палата. Это неврология. Первичный диагноз: ушиб головы, – подозрение на легкое сотрясение мозга, состояние шока. Вывих плеча ей вправили еще здесь. – Врач посмотрел на часы: – Вам что, обязательно надо видеть ее прямо сейчас?
– Да, – твердо сказал Северин, – прямо сейчас.
– Хорошо, – пожал плечами врач, всем своим видом выражая неодобрение нашей спешки, – тогда я позвоню, скажу, чтобы ее тихонько разбудили и спустили к вам вниз, в холл.
Мы со Стасом переглянулись.
– Нет, – сказал Северин еще тверже. – Извините, но нам необходимо подняться туда самим. И не надо никого предупреждать.
Даже я слегка удивился северинской перестраховке. Неужто он в самом деле и от журналистки ждет подвоха? Но тут же подумал, что, пожалуй, Стас прав. Действительно, какого черта она валяется в больнице под чужим именем с несчастным ушибом?! Не может же она не соображать, что в это время творится в редакции, в милиции, наконец! И ведь если хорошенько подумать: чем мы занимаемся вот уже больше трех суток, как не расхлебываем кашу, которую она заварила!
Десять минут спустя мы уже знали, что никакой Александры Салиной в семьсот пятнадцатой нет. Дежурная по отделению, молоденькая врачиха, напуганная столь поздним визитом суровых молодых людей с грозными удостоверениями, волнуясь, рассказывала:
– Конечно, я ее помню, это моя была больная. Везучая, я ей так и сказала: вы везучая! Надо же, в такой переплет попасть – и в живых остаться! Ни-че-го! Ни перелома, ни даже сотрясения! Ушиб головы – и все! Но, видать, этот наезд здорово на нее подействовал: целые сутки от шока отойти не могла. Лежит на кровати и в потолок смотрит. Мы уж заволновались даже, но посмотрели ее – никакой патологии. Вообще-то такое бывает – я шок имею в виду. А вечером в понедельник... В понедельник?.. Да, в понедельник! Два дня назад, стало быть, встает она и приходит сюда, в ординаторскую. Я аж испугалась: бледная, вся пластырем заклеенная, за стенку держится, а глаза так и горят! Где, говорит, у вас можно позвонить? Я ей отвечаю: звоните отсюда. Потому что, думаю, пойдет к автомату на лестнице, да еще грохнется по дороге. А она постояла немного и повернулась уходить. Я ей говорю: что же вы, говорю, не стесняйтесь, звоните! А она мне: я передумала! Представляете? Странная, в общем, девица...