Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт
Шрифт:
ДОЧЬ. А холеру он не хочет? Вы что думали, если я девушка скромная, так мне можно подсовывать прошлогодний снег?
МАТЬ. Ищите себе дураков в другом вагоне!
СВАТ. Tиxo, тихо, что вы так кричите? Как будто я у вас взаймы попросил. (Отходит в сторону, садится.) Вот люди, сами не знают, чего они хотят.
КОМПАНЬОН. Вы меня извините, не хочу вмешиваться в дела вашей фирмы, но у меня есть идея.
СВАТ. Какая идея?
КОМПАНЬОН. Вам нужен компаньон.
СВАТ. Зачем?
КОМПАНЬОН. Объясню. Когда вы расхваливаете своих женихов и невест, то люди думают, как бы это поделикатнее сказать, что вы врете, как сивый мерин.
СВАТ. Я?
КОМПАНЬОН. Только не обижайтесь. Вы послушайте, п чем моя идея. Когда вы начнете хвалить свой товар, наш компаньон, ну, скажем, я, случайно окажется рядом. И так
СВАТ. Ну и что?
КОМПАНЬОН. А то, что вам люди могут не поверить. Вы — лицо заинтересованное, а я — человек посторонний. Я могу хвалить в сто раз больше. Какая мне от этого выгода?
СВАТ. Действительно, какая?
КОМПАНЬОН. Прямая. После того, как дело сделано, ты мне отдаете половину комиссионных и ни копейки меньше.
СВАТ. Треть.
КОМПАНЬОН. Идет… И можем начать сразу же, как творится, не отходя от кассы.
CВАТ (подсаживается к молодому человеку). Молодой человек, извините мое нахальство. Если не секрет, куда вы путь держите?
МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. В Бердичев.
CВАТ. К жене?
МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Нет, я еще не женат.
СВАТ. Считайте, что у вас жена в кармане.
МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Простите, как это понимать?
CВАТ. Очень просто, У меня есть для вас такая невеста, что просто пальчики оближешь. Песя-Двойре Цукерфлейш!
КОМПАНЬОН. Простите, я не ослышался? Вы сказали Песя-Двойре Цукерфлейш? А из какого она города?
СВАТ Из Острополя.
КОМПАНЬОН. Так я ее прекрасно знаю. Вот так стоит ее дом, а вот так, чуть-чуть наискосок — мой. Я выхожу ставить самовар, а она уже сидит на балконе и пьет кофе.
СВАТ. Кофе мит сметана. Так вот, молодой человек, вы хотите знать, что это за девушка. Я вам скажу: Песя- Двойре — не девушка.
МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Не девушка?
СВАТ. Нет. Она а барлянт, жемчужинэ.
КОМПАНЬОН. Жемчужина? Да она мешок жемчуга! Два мешка жемчуга.
СВАТ. Вот видите, посторонний человек не даст соврать… Но чтоб вы не думали, что у нее сплошные достоинства, скажу вам честно…. Если присмотреться повнимательней, у нее носик немножечко великоват.
КОМПАНЬОН. Немножечко? Дау нее не носик, а хобот! Она им может ворота открывать.
СВАТ. Фармахт дэм пыск![7] Цудрейтер ид? Не слушайте его! Поверьте мне.
МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Нет, уж извините, я ему верю больше. Он — человек посторонний, лицо незаинтересованное, а у вас такая коммерция, вы — сват.
СВАТ. Я сват? Я — идиот! Представитель фирмы «Мешу- гэнэр и компания»! (Обращается к пассажирам.) Смеетесь? Смейтесь, а я посмотрю, как вы без меня выйдете замуж, посмотрю, как это у вас без меня получится.
Ты так хороша.
Что стонет душа —
Гляжу на тебя Чуть дыша.
— И ты так хорош.
Что мир обойдешь.
Но лучше тебя не найдешь.
Когда мы рядышком
Идем по улице.
Народ любуется
И смотрит вслед нам с тобой всегда…
КАРТИНА 6
МОЛОДАЯ ВДОВА. А вы говорите, еврейские мужья лучше всех.
МУЖЧИНА. Мы говорим?
МОЛОДАЯ ВДОВА. Ну не говорите, так думаете. А я вам скажу, еврейский муж — это как чемодан без ручки: и нести тяжело, и бросить жалко. Поверьте, я не один раз была замужем… и не два. Началось все с того, что я вышла замуж за Лайзера. Это был коммерсант, деловой человек, очень даже деловой. Вот как вы думаете, что должен делать муж, когда он ложится в постель с молодой женой?.. Неправильно, думаете, обнять, поцеловать, сказать пару теплых слов. Куда там! Мой Лайзер, он только считал: цвей гундарт фуфцик, цвей ундарт зехцек, цвей гундарт зибицик[8]. Вы думаете, он считал доходы? Нет, он считал убытки. Такой он был ловкий, мой Лайзер. Вы знаете, как прошел наш медовый месяц? Он купил 800 килограммов меда, 50 пудов. Какой-то идиот сказал ему по большому секрету, что у пчел начался мор и мед вот-вот должен подскочить в цене. Весь дом у нас был липкий от этого меда. А мухи. Вей из мир![9] Чтоб у вас было столько денег, сколько на меде сидело мух. А пчелы, они не думали умирать, они себе летали и смеялись, когда у нас выносили мебель зa долги. Вы думаете,
Мой Моня, он меня очень любил, но еще больше он любил выпить. А вы знаете, что такое аид — а шикер.
Это хуже, чем паровоз. Потому что паровоз еще может остановиться, а шикер — никогда. Все дни он просиживал в шинке со своими друзьями. У них там подобралась хорошая компания: Борух Тринкер, Хайм Штинкер и Микола Наливайко. А я сидела дома одна, свежая, здоровая, как спелый арбуз. Тогда моя мама, умная женщина, сказала: «Дора, надо его вырвать из этой компании, увози его в Америку». Я тут же собрала вещи и сказала: «Моня, едем!» А он мне говорит: «В Америку? Да что я, сумашедший, там же сухой закон, разве может нормальный человек жить в стране, где нельзя свободно купить бутылку водки!» Все, и я от него уехала.
МУЖЧИНА. В Эрец Исроэл?
МОЛОДАЯ ВДОВА Какой Исроэл? В Жмеринку. Вот там я познакомилась со своим третьим мужем. Соломон! Умница! Кончил ишибот. У него был только один недостаток: как ночь он любил немного почитать Тору.
МУЖЧИНА Так и что?
МОЛОДАЯ ВДОВА. До утра! И все он знает, особенно, что нельзя. Нельзя ходить с непокрытой головой, нельзя есть мясо с молоком, рыбу без чешуи нельзя. А что касается жен — тут все нельзя! Нельзя неделю до, нельзя неделю после, да, по субботам — упаси бог, тоже нельзя, а что там остается? Эйн мол ин пурим. Раз в год по обещанию. Я ему говорю: «Соломон, я уважаю ваши книги, но надо же выбирать: либо Дора, либо Тора». Tак что вы думаете, он собрал свои книги и уехал к себе на историческую родину.
МУЖЧИНА. Ин Эрец Исроэл?
МОЛОДАЯ ВДОВА. В Бердичев! А вы говорите, еврейские мужья лучше всех! Да что мы с них имеем? Один храп и больше ничего!..
ЛЮБИТЕЛЬ СЕЛЕДКИ. А я вам вот что скажу: все-таки главное — иметь на плечах а идишэ коп. Вот со мной был такой случай. Еду я в поезде. Без копейки денег и даже, извините, покушать нечего, кроме пары селедок, которые мне жена положила в дорогу. Так вот, ем я эту селедку, а напротив меня сидит такой важный шляхтич. Смотрит он на меня и говорит: «Вот я часто по своим торговым делам имею отношения, извините, с евреями. Объясните мне, почему у них так хорошо работает голова в направлении коммерции?» Я говорю: «Видите ли. ясновельможный пан, все дело в том, что мы, евреи, едим много рыбы. А в рыбе содержится уйма фосфора. И от этого фосфора у нас голова работает, как целая бухгалтерия». Тогда он говорит: «А не продадите ли вы мне вторую вашу селедку?» — «Я бы с превеликим удовольствием, но мне самому как раз позарез нужен фосфор». Но вы же знаете, какие привычки у богатого человека. Если он захотел — вынь ему и положь. Он говорит: «Я не постою за ценой». «Ладно, — говорю, — только из уважения к вам я могу уступить эту селедку за какие- то несчастные десять рублей». — «Десять рублей?! За эту маленькую рыбешку?» — «Не хотите — не надо. Пусть она идет ко мне в мозг вместе со своим фосфором». И уже собираюсь отправить ее в рот, а он меня хватает за руку: «Подождите, я согласен. Вот вам десять рублей». — «Вот вам селедка». И он съел ее вместе с головой и потрохами. На первой же станции он отправляется попить зельтерской и возвращается с криком: «Как же вам не стыдно?! На перроне продается точно такая же селедка — три копейки фунт». Я говорю: «Ну и что?» — «Как что? Я за десять рублей мог купить триста фунтов этой селедки». — «И что бы вы с ними делали?» — «Я? Я бы продал эту селедку по пять копеек за фунт». — «И?..» — «И заработал бы чистыми рублей шесть». — «О! Видите, фосфор уже начал действовать!»