Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт

Хайт Аркадий Иосифович

МАТЬ. А продукты? Где вы раздобыли продукты?

ЭВАКУИРОВАННАЯ. Да что там? Бог послал. Несколько дней крошки хлеба не съела. Откладывала. Потом на рынке обменяла туфли на мед. И сотворила настоящий медовый пряник. А еще я приготовила эсик-флэйш^[31].

МАТЬ. Эсик-флэйш? Из чего?

ЭВАКУИРОВАННАЯ. Будете смеяться! Из конины.

МАТЬ. Ой, боже правый!

ЭВАКУИРОВАННАЯ. И наконец, как украшение стола я приготовила кэйзэлэх.

БОРОДА Кэйзэлэх? А где раздобыли мацу?

МАТЬ. Молоко? Яйца?

ЭВАКУИРОВАННАЯ. Сотворила все, правда, без мацы. Да и яиц, и молока у меня тоже

не было. Но была картофельная шелуха, немного яичного порошка и пол-литра кумыса. И можете мне поверить, получился настоящий башкирский кэйзэлэх!

БОРОДА Да, что в тылу, что на фронте — главное, что бы люди могли понять друг друга. Вот был у меня случай. Мы тогда отступали. Зовет меня к себе комбат и говорит: «Черняк, я тебе не приказываю, я тебя прошу: прикрой ребят со своим взводом, задержи танки. Часа два продержись и отходи». Надо так надо. Танки идут, мы их встречаем, как положено. А они опять идут, а мы их опять встречаем. И два часа прошло, и три. Звонит комбат: «Черняк, — говорит он, — так тебя пере так. Приказываю немедленно отступать!» «Извините, — говорю я, — товарищ майор, приказ выполнить не могу». — «Как? Что?! Почему не можешь?!» — «По религиозным соображениям hайнт из дэр шабэс. Сегодня суббота, а я по субботам не отступаю. Отступление — это работа. А евреям в субботу работать запрещено». Он говорит: «Ты мне мозги не крути! Работать ему нельзя! А танки поджигать — это что, не работа?» — «Что вы, товарищ майор, какая же это работа? Это же одно удовольствие! Фаргэнигн ин ди бэйнэр!^[32]»

СЫН. Ох, папаша, ну и складно же ты врешь. Да за такие дела ты мог под трибунал загреметь.

ПОРОДА Мог. Спокойно мог. Но обошлось. Обошлось орденом Красной Звезды.

СЫН. Ну и где же этот орден?

БОРОДА Я знаю? Затерялся где-то.

СЫН. Где же он затерялся?

БОРОДА Да среди других орденов.

СЫН. Ой, ну ты даешь! Просто герой-орденоносец.

МАТЬ. Илюша, ну что ты говоришь! На войне все герои. Разве дело в орденах?

БОРОДА Золотые слова. Главное, что живы остались. А орденами кого сейчас удивишь?

ДОЧЬ. Мама, а мы ужинать будем?

БОРОДА О! Устами младенца… Надо же что-то перехватить, а то говорим, говорим.

МАТЬ. У меня тоже есть кое-что… (Достает.)

ЭВАКУИРОВАННАЯ. И мне в дорогу насовали яблок вперемешку с луком…

БОРОДА Тогда разрешите и мне внести свой скромный вклад… Где мой вещмешок?

МАТЬ. Ой, товарищ Черняк, вы настоящий Суворов! Это все ваше?

БОРОДА Нет, это один генерал дал. Поносить, А то ему тяжело… Товарищ военврач, присоединяйтесь к нам.

ВРАЧ. Спасибо, что-то не хочется.

МАТЬ. Присаживайтесь, не стесняйтесь. Дорога длинная, есть о чем поговорить. Слышала, вы едете в Киев?

ВРАЧ. Да.

МАТЬ. Сойдем вместе. Где вы там живете?

ВРАЧ. До войны жила на Подоле.

МАТЬ. Что значит до войны? А теперь?

ВРАЧ. Теперь… Теперь этого дома уже нет.

МАТЬ. Родные?

ВРАЧ. Родные все… в Бабьем Яру.

Пауза.

ДОЧЬ. Тетя, хотите яблоко?.. Сладкое.

ЭВАКУИРОВАННАЯ. А может, горячего чайку?

СОЛДАТ. Я сейчас за кипятком сбегаю.

МАТЬ. У меня настоящая заварка.

БОРОДА Товарищи! Разве за победу чай пьют? Надо что-нибудь посерьезнее. Разрешите пару слов? Спасибо.

Так вот, каждый день, когда Гитлеру докладывали положение на фронте, он всегда спрашивал: «А что, старшина Черняк еще жив?» И ему отвечали: «К сожалению, жив, мой фюрер». И он от злости грыз ногти. А наш милый доктор может подтвердить, что ногти грызть вредно. И вот результат: Адольф Гитлер на сегодняшний день сгинул, а Ефим Черняк живет, чего и вам желает! Вы можете меня спросить: почему я остался жив? Могу вам ответить. Потому, что меня защищала вся моя страна. Я жив потому, что мои товарищи в бою прикрывали меня огнем. Я жив потому, что голодные женщины и дети днем и ночью делали для меня снаряды, Я жив потому, что другие солдаты уже никогда не вернутся домой. Но сегодня они все равно с нами. В наших сердцах, в нашей памяти. Пусть они будут там навсегда. Лэхаим!^[33]

ВСЕ. Лэхаим!

Уходят наши сыновья.

Чтоб никогда не возвратиться,

И лишь в родимые края

Беда слетает черной птицей.

ЖЕНЩИНА

И упадет на землю мать.

Отец навек закаменеет…

Как страшно сыновей терять!

Что в жизни может быть страшнее?

Мой бедный сын, майн тайер кинд!

Надежда наша и тревога!

Чем провинились старики?

За что разгневали мы Бога?

ВОЕНВРАЧ, ЖЕНЩИНА.

Зачем не встали мы в дверях,

Тебя не удержали силой!

В какой земле, в каких краях

Теперь искать твою могилу?

ВОЕНВРАЧ.

Как ранит слово «никогда»!

Не знать бы людям это слово!

ЖЕНЩИНА

Погасла на тебе звезда.

Она уж не зажжется снова

ВОЕНВРАЧ, ЖЕНЩИНА.

И стонет бедная земля,

И солнце больше нам не светит.

Уходят наши сыновья

Навек уходят наши дети!

ПЯТИДЕСЯТЫЕ

СТАРУШКА. Ой-ой-ой!

КИТЕЛЬ. Простите, что вы сказали?

СТАРУШКА. Нет, я говорю: в хорошенькое время мы живем.

КИТЕЛЬ. Что вы этим хотите сказать? Мы живем действительно в прекрасное время. Потомки еще не раз будут вспоминать эти годы.

СТАРУШКА. Да-да, конечно… Скажите, а правда, что в Москве закрыли еврейский театр?

КИТЕЛЬ. Да, закрыли.

СТАРУШКА. А за что, не знаете?

КИТЕЛЬ. Не нужен — вот и закрыли. Почему это у евреев должен быть свой, особый театр? Что это за привилегии такие? Они что — цыгане?

СТАРУШКА. Нет, конечно…

КИТЕЛЬ. Вот поэтому и закрыли!

СТАРУШКА. Простите, вот вы, я вижу, культурный человек. А я — старая, необразованная женщина. Так объясните мне. У меня внук. Боря. Послушный мальчик. умница. У него способности к математике. Школу кончил с медалью, институт — с красным дипломом. Его пригласили в НИИ, где делают такие машины, что одна машина работает, как тысяча бухгалтеров. Называется кабернетика.

КИТЕЛЬ. Кэ…

СТАРУШКА. А?

КИТЕЛЬ. Кэбернетика!

СТАРУШКА. Да… Спасибо… Так вот: в один прекрасный день приносят газету, а там написано, что кабернетика — это продажная девка империализма! Почему она девка — я, убей бог, не знаю. Но то, что мой Боря остался без работы, — это факт. Вот я и спрашиваю: если они знали, что она — девка, почему они нас не предупредили? Мы бы лучше отдали Борю в консерваторию. Он бы играл на скрипке не хуже Додика Ойстраха. Вы со мной согласны?..