Антология современной азербайджанской литературы. Проза
Шрифт:
— Ну что вы, — ответил отец, — для таких гостей я и жизнью пожертвую.
За чайным столом участковый вдруг достал из своей картонной папки лист белой бумаги, ручку и положил на стол.
— Теперь пиши, откуда и у кого ты купил ботинки? — сказал участковый и, задумавшись на некоторое время, продолжил. — Было бы хорошо, чтобы ты вспомнил и внешние черты физической личности, у которой купил ботинки, и описал его как есть.
«Физическая личность», «внешние черты», «описание», — все эти выражения были чужды и самому, откуда же мог знать отец, получивший всего трехлетнее образование, что от
Он почувствовал, как отец отчего-то забеспокоился: понял, что тот не без причины жалостно улыбался гостям.
— Без сомнений, этот вопрос будет расследоваться и в военной прокуратуре, так как неизвестно, шахид погиб от вражеской пули или его убили сзади, с тыла; и поэтому пиши все как есть: у кого купил, когда купил, какой был разговор между человеком, продававшим ботинки, и тобой, пиши все. Такую же объяснительную тебе придется дать военной прокуратуре, так что сам себя запутаешь…
Отец, хоть и взял в руку ручку и провел несколько раз вдоль белого листа, пока еще ничего не написал, но глубоко задумался. Вдруг он заговорил:
— Я же не могу писать латинским алфавитом…
— Ничего, пиши кириллицей, — сказал участковый, — мы учтем.
Зеленая ручка тряслась между шершавыми, почерневшими как головня, пальцами. С каждым мигом он бледнел…
Он никогда не видел отца таким бессильным, беззащитным перед кем-то.
После того как бородатый парень достал из наплечной сумки две пары обуви и положил их посередине, он потребовал ботинки, и средний брат, после поданного ему отцом знака, принес ботинки.
Отец смотрел то вниз, то на потолок, как будто бы искал слова, которые должен написать то на полу, то на потолке. Он видел не только трясущиеся пальцы, держащие ручку, но и его дрожащее тело. Это очень взволновало его, и он сказал:
— Может быть, я напишу вместо отца?
Но участковый не разрешил:
— Он сам должен писать!..
Начальник совета, в поддержку участкового, с заботой сказал:
— Больше не покупайте старые вещи на базаре — вы видите, что из этого выходит.
Он не знал, слышит ли отец, это наставление или нет, так как тот глубоко задумался, и кто знает, о чем.
Первый раз в жизни ему стало жаль отца. А в сердце у него был праздник. В любом случае завтра в школу он наденет одни из этих ботинок. И больше не будет сидеть в классе на перемене. Будет выходить в коридор, чтобы и Джейран видела его.
Несколько месяцев назад отец на Агджабединском базаре купил еще одну вещь домашнего обихода: двухэтажную солдатскую койку. Он спал на верхней, а средний брат — на нижней части койки. Посреди ночи средний брат, ткнув ногой в бок, разбудил его и, наклонившись к его уху, шепотом спросил:
— Если отца посадят, кто будет содержать нас?
Позже средний брат шепнул еще одну фразу ему в ухо:
— По-моему, отец прав: все это ловушка, они думают, у него много денег, хотят припугнуть, чтобы отнять их у него!..
Средний брат не вмешивался в разговор, начавшийся между отцом и матерью после ухода гостей, но, кажется, кое-что… Понял…
Натиг Расул-заде (род. 1949)
ДОРОГА В АД
(триптих)
Его
Парень сказал:
— Они не хотели пускать меня. Еле выбрался. Говорил он как-то нерешительно, словно сомневаясь, правильно ли выйдет то, что он скажет. Длинный мужчина спросил:
— Ты принес?
— Принес, — ответил парень, ухмыляясь, и запустил руку в карман.
— Не надо здесь, — остановил его жестом мужчина и неопределенно кивнул на прохожих. — Люди…
— А-а… — сказал парень.
— Приходит, — вдруг сказал мужчина, дернув головой… — Чувствую, приходит… Черт!
— Что приходит? — спросил парень.
— Ломка, — процедил сквозь зубы мужчина. — Мне надо уколоться. Мне надо уколоться! А ты что принес?! Какую-то дрянь, которая годится только для малолеток… Идиот!
— Откуда же я могу достать, чем уколоться, — сказал, оправдываясь, парень. — Что смог, то и достал. Товар, между прочим, первый сорт. Посмотри…
— Заткнись, — сказал мужчина. — Мне надо уколоться…
К ним подошел какой-то оборванец без возраста. Лицо его было в оспинках. Он показал рукой куда-то в сторону, сделал неопределенный жест и улыбнулся бессмысленной улыбкой.
— Чего тебе? — хмуро спросил парень оборванца.
Тот улыбнулся еще шире.
— Оставь его, — сказал мужчина. — Это глухонемой. Он часто тут бывает…
Глухонемой еще раз повторил свои расплывчатые жесты. Мужчина смотрел на него равнодушно, даже не пытаясь понять.
— Мы не понимаем, — сказал глухонемому парень и покачал головой, потом повторил еще раз по слогам, — не по-ни-ма-ем!
Глухонемой улыбался.
— Ну, пошли, — бросил мужчина.
Они медленно побрели вдоль солнечного тротуара, странные, будто пришельцы с другой планеты, среди быстро снующих по улице, озабоченных своими делами, подавленных своими проблемами людей. За жалкой, прилипшей к его тонким губам ухмылкой мужчина старался спрятать недовольство собой. «Завтра, завтра, завтра», — стучало у него в голове, где сейчас не было ни одной мысли…
— Эй, смотри, — сказал парень, обернувшись. — Он за нами идет.
Мужчина нехотя повернулся и стал. Глухонемой приближался к ним с радостной беспричинно-идиотской улыбкой. Когда он подошел вплотную, все так же продолжая улыбаться, мужчина молча, крепко взял его за плечо, встряхнул и оттолкнул от себя. Глухонемой стал в растерянности посреди улицы. Улыбка медленно сползала с его обиженного, как у ребенка, лица. Он усиленно заморгал заслезившимися глазами. А мужчина с парнем повернулись и все так же медленно пошли дальше.