Антология современной азербайджанской литературы. Проза
Шрифт:
Как это ни ужасно и непредставимо, сомнений нет. Жакет, брошенный на спинку дивана, принадлежит ей. Жакет, что должен аккуратно висеть в ее гардеробе, лежал закинутый на спинку дивана здесь, в комнате, где было совершено преступление. Немыслимо. Но это так.
Ее мысли разбегались, рассеивались, пока она внимательно рассматривала подкладку жакета. Пред глазами понемногу стали оживать какие-то пунктирные, зыбкие видения, половинчатые переходы лабиринта ее жизни. Некоторые картины казались ей знакомыми, другие — нет. А то, что было зримо, напоминало сон. В этом сне иногда из небытия выплывало и лицо Надира.
«Что делает этот человек в моей жизни?» — Шабнам все еще не могла как следует понять,
Отчего Надир столь близок, даже родственен ей?! В чем, в чем смысл всего этого?! Нет, нет, сейчас не время расплетения узлов. Главный вопрос — вопрос жакета. С какой стати ее (да, да, ее!) жакет должен лежать брошенным на спинку этого дивана, оказаться в этой комнате? Она не приносила с собой жакет, в этом была убеждена на все сто. Но как же иное, что можно только прочувствовать, желание мужчины, вертя головой то в одну, то в другую сторону, как бы скрыть свой длинный нос, торопливое, сознательное проглатывание окончаний слов, никак не превращающихся в одно единственное слово, когда оно было не в его пользу?
Она снова мыслями вернулась к Надиру. Кто такой Надир? С памятью Шабнам все было в порядке — она всегда с большим интересом просматривала статьи Надира — одна лучше другой — в самых авторитетных и читаемых газетах, посвященных криминальной жизни столицы и страны. Она симпатизировала Надиру как журналисту-профессионалу. Только и всего. Они ни разу прежде даже не встречались. Ни разу до сегодняшнего дня не общались друг с другом. Тогда отчего? Отчего не дает ей покоя вопрос: почему этот человек столь близок, родственен ей? Каждый жест, каждое слово которого знаешь целый век. Шабнам чувствовала, что решение этой головоломки вертится на кончике языка. Кодовое слово! Ведь обязательно должно быть кодовое слово. Трагедия обязала их встретиться. Но одной встречи недостаточно, какая-то загадка витает над этой встречей. Они не были знакомы друг с другом. Шабнам казалось, что стоит ей сконцентрировать внимание, совершить небольшое усилие над собой, прояснится не только вопрос, связанный с Надиром, но и тайна появления здесь жакета. Эти два момента переплетены. Есть нечто, что связывает их. Обязательно есть. В этом Шабнам нисколько не сомневалась…
…На одном из этих кривых переходов Тесей, наконец, ясно услышал не только рык, но и ощутил зловонное дыхание Минотавра.
Минотавр имел наводящий на всю Элладу ужас облик. Огромная, бычья голова, казалось, придавливала человечье тело. Тесей, собрав все свои силы, прежде всего схватил за оба рога это страшное существо. Голова чудовища смешно откинулась в сторону, из орбит выкатились глаза, из хрипящей пасти Минотавра вытекла слюна, напоминающая клейкую массу. Зверь не понимал того, что происходит. Немыслимая решимость Тесея мгновенно решила судьбу схватки. Один удар меча, и бычья голова Минотавра скатилась к ногам Тесея. Повергнутый зверь лежал на земле, жалостливо скаля белые клыки. Тесей сунул голову Минотавра в мешок, выпрямился, громко воскликнув: «Слава богам!», закинул мешок за спину и, теперь уже собирая в клубок нить Ариадны, направился к выходу из лабиринта…
…Нармин никак не могла освободиться от видений, понемногу эти знакомые и полузнакомые картины стали складываться в ее глазах в целое. Эта небольшая комната совсем не кажется ей чужой. Она живет здесь. Мужчина, что лежит рядом, ее муж. Это, конечно же, Самир. Только сейчас Нармин начинает сознавать, в чем истинная причина чувства близости, которое она испытывает к Самиру. Он говорит ей:
— Жарко, никак не усну. О господи,
Нармин, лежа к нему спиной, молчит. Она обижена на Самира.
— Что с тобой?.. Снова обиделась?!
Нармин не откликается. Самир знает, почему она так себя ведет. Пытается приобнять лежащую спиной к нему жену. Она выскальзывает из его рук. Самир снова что-то нашептывает ей, пытается расположить к себе. По правде, обида Нармин надуманна, пройдет совсем немного времени, и от нее не останется следа…
…Сидящей неподвижно на диване, закрывшей глаза, теребящей в руках жакет Салиме кажется, что на зеленом жакете, как на экране появляется Керим, что-то раздраженно выговаривает ей, но смысла слов разобрать она не может.
— Хорошо, хорошо, будь по-твоему. — Наконец Салима понимает смысл сказанного. Но, поняв, тут же забывает. В этот миг на «экран» жакета выплывает юноша в зеленой рубашке, сидящий в чайхане за ноутбуком. На его лице плутоватая улыбка…
…Судно стремительно удалялось от этого проклятого островка. После подобного расставания Тесею все было не в радость. Он начисто забыл об одержанной победе. Был словно в дурмане после расставания с прекрасной Ариадной, которую полюбил всей душой. Тесей ощущал себя словно в преисподней, в царстве Аида. Его, погруженного в глубокие раздумья, ничто не занимало, он никак не мог выбраться из этого состояния. Тесей даже забыл, что, отправляясь в путь, дал отцу слово: если вернется с победой, то поднимет на мачте не черный, а белый парус и тем самым осчастливит отца. В противном случае отец покончит с собой.
Увы! Ни о чем ином он думать не мог. Все мысли Тесея были рядом с прекрасной Ариадной, которую он оставил обреченной на гибель на том небольшом островке. Тесей забыл и слово данное отцу.
…Мучительно, с нетерпением ожидавший возвращения сына Эгей каждый день поднимался на вершину обрывистой скалы, ища глазами белеющий вдали парус. Вот со стороны острова Крит появляется какое-то черное пятно. Сомнений нет, это судно Тесея. Судно стремительно приближается. Приглядевшись, можно уже разглядеть корпус, мачту, весла, разрезающие воду. Уже издали узнав судно сына, царь Эгей замечает, что на мачте поднят не белый, а черный парус. «Тесей погиб. Тесея больше нет. Нет смысла дальше жить», — исходит в плаче царь Эгей.
Считая, что после гибели сына жизнь бессмысленна, Эгей бросается со скалы в море. Волны моря, взяв его в свои объятия, осторожно подталкивая, несут его в царство Аида. Забывчивость Тесея дала название этому безымянному морю. С того самого дня безымянное море носит имя Эгея — отца Тесея.
Наконец Алия и Бахрам все же смогли прийти к взаимному согласию. Выдвинутый план был ужасен. Ничего более страшного придумать было нельзя. Но этот план должен претвориться в жизнь. В своих новых, иных жизнях они обязаны познакомиться. Для этого нужно, чтобы произошло чрезвычайное происшествие. Это происшествие и обеспечит их встречу. Затем должно быть произнесено какое-то кодовое слово. С помощью этого кодового слова они заново узнают друг друга. Кодовое слово важно. Ибо одна встреча совсем еще ничего не значит. Чтобы и в новой жизни быть вместе, снова слиться в объятиях, прижаться друг к другу губами, оказывается, необходимы два условия: какое-то исключительное происшествие и кодовое слово.
Как и все живые существа, верящие в реинкарнацию, в жизнь после смерти, они даже не допускали мысли, что могут соединить свои судьбы с кем-то другим. Решительно верили, хотя и без серьезных на то оснований, что их новое рождение обязательно произойдет на этом же свете, даже в этом самом городе. Дальше — все «просто» — эти два условия, всего два… Уже долгое время различные предложения Алии разбивались о железную логику Бахрама. Алия говорила:
— Может, даже весьма вероятно, что мы с тобой родимся заново в своих собственных квартирах. Может быть, или…