Антология современной израильской драматургии

Совместный проект издательского дома НЛО и Посольства Государства Израиль в РФ.

Издание приурочено к 30-летию возобновления дипломатических отношений между Израилем и Россией

Израиль – не самая театральная страна. Если говорить о современном танце, то да, тут мощное влияние американской и европейской новой хореографии, соединившись с традициями народных танцев Ближнего Востока, да и всех стран рассеяния, откуда в страну в ХX веке явились евреи, дало удивительное явление израильского контемпорари данс, осененное

гением Охада Наарина. В драматическом театре все иначе: театров мало, выживают они трудно, государство их поддерживает скудно, поэтому почти нет экспериментальной сцены, а репертуарная сцена главным образом рассчитана на коммерческие постановки, приучив к ним не самого требовательного зрителя. Успешные театры, вроде тель-авивского Камерного, имеют много сцен и играют одновременно на всех, работая почти как заводы. Израильские искушенные театралы ругают театр своей страны: репатрианты из России, Польши, Франции вспоминают старые впечатления, а те, кто родился здесь, говорят, что за настоящим театром они едут в Берлин. Но израильская драматургия существует. И она важна для своей страны тем, что продолжает рассуждать на острые и насущные темы об истории, религии, политике и социальных проблемах, о которых спорят израильтяне, а зарубежным читателям и зрителям многое объясняет в пристрастиях, обидах, гордости и комплексах израильтян, их особенном патриотизме и специфике исторической памяти, делая явным то, что на самом деле волнует горячую интеллигенцию страны.

Собирая пьесы для этой антологии, я хотела показать достаточно широкий спектр драматургии, которую сегодня ставят в Израиле: тексты драматургов разных поколений, разных направлений и жанров, традиционные и экспериментальные, коммерческие комедии и драмы, рассчитанные на понимающего зрителя, те, что уже считаются классикой, и те, что написаны всего пару лет назад, с остро актуальным сюжетом и с рассказом об исторических событиях, хоть и не очень давних. Главным для меня было одно: я хотела показать израильскую драматургию как современную, которую и сегодня было бы интересно читать, ставить и смотреть на российской сцене.

Одно из самых известных имен израильской драматургии в своей стране и за рубежом, включая Россию, – Ханох Левин. Его слава и скандалы, связанные с его пьесами, которые воспринимались в Израиле как политические и провокативные, при жизни Левина (а он рано умер от рака, в 1999 году) до России не докатились. Его пьесы на российской сцене неоднократно ставили уже после смерти драматурга, но их социальный заряд здесь не считывался. Они воспринимались как парадоксальные и абсурдистские, а герои, увиденные безжалостными глазами сатирика, по русской традиции, превращались в печальных и несчастливых евреев, возможно, смешных, но скорее достойных жалости, чем издевки. Одна из самых значимых пьес Левина для отечественных театралов – «Крум», но не потому что в России ее много ставили, а благодаря знаменитой польской постановке Кшиштофа Варликовского, в 2006 году привезенной на гастроли в Россию и со временем обросшей легендами.

«Крум», написанный в 1975-м и сразу же поставленный самим драматургом в городском театре Хайфы, не раз ставился в Европе уже в двухтысячных, что укрепило Левина на позиции классика – европейское и американское признание всегда много значило для израильской культуры, не лишенной провинциальных комплексов. Но для российского театра, как мне кажется, эта пьеса про человека, обещавшего много и не исполнившего ничего, влюблявшего в себя других, но не любившего, мечтавшего написать великую книгу, но даже не приступившего к ней, – встраивается в свой драматургический ряд начиная с чеховского «Платонова» до вампиловской «Утиной охоты» и более поздних героев – амбициозных, но не состоявшихся. Для этой пьесы особенно существенно ощущение затягивающей и удушающей провинциальной жизни, из которой не выбраться, – это частый мотив для Левина, также отзывающийся в русской драматургии.

Еще один классик израильской драматургии из нашей антологии – Нисим Алони, он был старше Левина, менее плодовит и тоже предпочитал сам ставить свои пьесы. Алони, как и Левин, умер в самом конце XX века, но его пьесы продолжают ставить – это поэтический и абсурдистский театр, часто далеко уходящий от местных реалий в выдуманный мир, что для израильских пьес нетипично. Впрочем, пьеса 1967 года «Невеста и ловец бабочек», где неврастеничный человек с сачком встречает в парке сбежавшую со свадьбы невесту, как будто полна отсылок к обыденной жизни (как пишут, бедный и живописный южный Тель-Авив, где родился Алони, всегда был для него источником вдохновения), но кажется, что именно от реальности его герои и мечтают сбежать. Не даром в самой пьесе говорится, что она навеяна картинами еврейского сюрреалиста Йоселя Бергнера.

Из драматургов старшего поколения в антологии есть пьеса недавно ушедшего из жизни Йосефа Бар-Йосефа, пожалуй, больше всех ставившегося в России, у него даже двадцать лет назад в издательстве «Текст» выходил сборник «„Трудные люди“ и другие пьесы». Бар-Йосеф, автор романов и больших драм, построенных на семейных конфликтах и сложных характерах, как мне кажется, особенно любим в России за то, что в его текстах речь всегда идет о людях и их взаимоотношениях, в них всегда есть яркие характеры и хорошие роли для артистов, что для театра немаловажно. Среди героев пьесы 1982 года «Кнопка», которая публикуется в этом сборнике, кроме пары давно разошедшихся супругов, между которыми теперь возобновляются напряженные и противоречивые отношения, есть пациент психиатрической клиники подросток Рафи, который никак не может взять в толк, что здесь происходит, но пытается отвоевать свое место при докторе. В израильской драматургии образ человека с ментальными и психическими особенностями встречается очень часто, давая возможность как бы через него с другой стороны взглянуть на происходящее, это перекликается с традицией юродивых в русской литературе.

В пьесе еще одного патриарха израильской драматургии, Иегошуа Соболя, «Деревушка», написанной в 1995-м, главный герой, от имени которого ведется рассказ, – дурачок Йоси, работающий могильщиком на деревенском кладбище и разговаривающий с животными. Соболь знаменит политическими и социальными драмами, один из самых известных его текстов – большая многофигурная пьеса «Гетто», действие которой происходит в Вильнюсском гетто в 1941–1943 годах. Но для этой антологии выбрали пьесу более камерную, хотя ее события тоже происходят во время войны, только в Палестине, которая не так далека от боев Второй мировой на севере Африки. В пьесе беспрестанно говорят о войне и слышны отзвуки Холокоста, но оттого, что все это увидено глазами простодушного Йоси, трагические события как будто уходят на задний план, а жизнь наполняется надеждой на лучшее. И кажется, что смысл этой надежды в скором создании на месте патриархальных палестинских деревень независимого Израиля, которое должно спасти гибнущий в Европе еврейский мир.

Эдна Мазия, одна из самых признанных и успешных сегодня израильских драматургов, в этой антологии представлена острой пьесой «Игры на заднем дворе», идущей широко во всей Европе и по подходу к проблеме очень актуальной сегодня в России, несмотря на то что написана в 1993 году. Речь в ней идет о подростковом насилии, в центре сюжета – документальная история о групповом изнасиловании пятнадцатилетней девочки. Но существенно еще и то, что параллельно с рассказом, как это произошло, мы видим ход судебного разбирательства, полного подтасовок и выглядящего столь же опасным и манипулятивным, как разговоры подростков на заднем дворе с испуганной девчонкой, которая хотела выглядеть крутой. В пьесе этой, написанной умно и жестко, есть сильный феминистский заряд, и, как пишут, еще во времена первой израильской постановки почти тридцать лет назад ее считали серьезным аргументом против объективации женщин.

Анат Гов, журналистка, драматург и сценаристка, уже, к сожалению, покойная, тоже работавшая с феминистскими темами (она была среди основателей организации, поддерживающей жертв сексуального насилия), участвует в этом сборнике с написанной в 2008 году пьесой на двоих «Боже мой!», которую, наверное, можно назвать коммерческой интеллектуальной комедией (или драмой). Исходная ситуация выглядит парадоксально: к психологу Элле, имеющей частную практику, на прием приходит Бог, нуждающийся в утешении и оправдании, и все действие – это их разговор, споры и рассуждения на религиозные темы с позиции атеиста. Для Израиля, где религия не отделена от государства и связанные с ней вопросы стоят очень остро, особенно в интеллигентской среде, это весьма неожиданный поворот.

Еще три писателя, чьи пьесы входят в сборник, принадлежат к следующему, более молодому театральному поколению. Гур Корен, актер, режиссер и успешный автор, работающий сегодня драматургом в Камерном театре Тель-Авива, имеет явный талант видеть смешное, а еще отличное практическое знание театра, что помогает ему писать очень выигрышные и привлекательные для актеров роли. В пьесе «Пять кило сахара», написанной в 2009 году и впервые поставленной Евгением Арье в театре «Гешер», автор отдал главному герою свое имя и даже сам его сыграл. Фантастическая история, где к говорливому раздолбаю-герою постоянно является покойный дедушка, на короткое время заселяясь в тела случайных встречных, и сама по себе забавна. Но, конечно, настоящая радость и вызов для актеров, играть персонажей любого пола, возраста и рода занятий, которые вот сейчас были кем угодно – подростком, проституткой или любым прохожим на улице – и в одну секунду, не меняясь внешне, превратились в ироничного, витального и настырного деда, пересыпающего речь идишскими словечками. Корен крепко держится за реальность: как тельавивец он наполняет рассказ именами улиц и знаковых мест города, как выпускник театральной школы – цитатами, названиями пьес и именами драматургов, так что его комедия, если ее снабдить комментариями, может неплохо ввести в курс израильской жизни.