Анубис
Шрифт:
— На кладбище. Там, где оно подходит вплотную к дороге. Знаете это место?
Могенсу стало не по себе под его взглядом. Когда он в первый раз увидел Уилсона, то подумал, что имеет дело с сердечным и прямым человеком, но не слишком умным провинциалом, который старается должным образом исполнять свои обязанности, и не более того. Но взгляд, которым изучал его сейчас шериф, вывел из заблуждения. Уилсон не был ни тупицей, ни простаком, которого могли бы повергнуть в трепет заносчивые манеры и академический титул Грейвса. Он, конечно, мог и не знать, что здесь происходит, но явно чуял, что дело нечисто.
— Так вы ее и нашли? — удостоверился Грейвс. — Я имею в виду…
— Раздетой? Если вас это интересует, то да, — невозмутимо сказал Уилсон и снова обратил все свое внимание на Грейвса. — И в истерике. Мне потребовалось немало времени, чтобы добиться от нее хоть какого-то вразумительного ответа. Если бы мне не было известно, что она из вашего лагеря, я точно отвез бы ее в город, к врачу. Скажите, что она вообще здесь делает?
— Мисс Пройслер у нас всего несколько дней, — сообщил Грейвс. Он ткнул пальцем в Могенса. — По правде сказать, она приехала к профессору Ван Андту.
Могенс ни секунды не сомневался, что Грейвс не случайно назвал его научную степень. Но равным образом он был уверен, что Уилсон тоже просчитал ситуацию и что его подозрительность еще больше возросла, вместо того чтобы утихомириться. Уилсон снова повернулся к нему и смерил его с ног до головы долгим оценивающим взглядом, потом поднес два пальца к виску, хоть и держал свою шляпу в руках, и отдал честь.
— Ах да, профессор. Помню-помню, ваша экономка. Вы ведь так сказали, нет?
— Это довольно запутанная история, — поспешно вмешался Грейвс, прежде чем Могенс смог ответить. — И она не имеет ничего общего с тем, что приключилось с мисс Пройслер. — Он преувеличенно сокрушенно пару раз покачал головой, потом склонился над мисс Пройслер и окинул ее долгим наигранно недоумевающим взглядом. — На ней не было одежды, сказали вы? Она была…
— И я в первую очередь подумал об этом, — сказал Уилсон, когда Грейвс споткнулся. Он отрицательно покачал головой. — Я задал ей этот вопрос, но она сказала «нет». Во всяком случае, — он понизил тон и бросил еще один странный взгляд в сторону Могенса, — насколько я смог разобрать.
— Почему же вы не отвезли ее в город? — Грейвс был неумолим. — Сами ведь сказали, ее надо показать врачу!
— Да, конечно. Но она настояла, чтобы я доставил ее сюда. Я пытался переубедить, но не удалось. У меня нет оснований брать кого-то под арест, только потому, что он или она стала жертвой преступления. Женщина не была ранена, и кроме ее истеричного состояния в остальном она полностью владела собой, и настолько, чтобы ясно выразить свою волю. Она хотела сюда. К некоему лицу по имени Могенс.
— Это я, — торопливо заверил Могенс.
— Могенс? — переспросил Уилсон. — Разве ваше имя не…
— Могенс Ван Андт, — представился Могенс. — Я урожденный фламандец. Мои родители родом из Брюсселя.
— Это ведь в Европе, не так ли? — уточнил Уилсон.
Могенс мысленно повысил ему балл, несмотря на то, что уже сделал такое недавно. Даже студенты, которым он преподавал последние девять лет, не часто могли сказать, где находится Брюссель. Некоторые из них представления не имели, где находится и Европа. Он кивнул.
— Да. Но я вырос здесь. И с трех лет являюсь гражданином Америки, чтобы избавить вас от излишних вопросов.
Добродушное выражение, до сих пор еще сохранявшееся где-то в уголках глаз Уилсона, погасло, и Могенс понял, что совершил очередную ошибку. Он и сам не знал, с чего бы на него вдруг нашло, но эта глупость явно уронила его в глазах Уилсона, который расценил ее как выпад, и тем самым еще больше усилила его подозрения.
— С чего вы взяли, что мисс Пройслер стала жертвой преступления? — развязно спросил Грейвс.
Уилсон смерил его разве что не презрительным взглядом и демонстративно обратился к Могенсу:
— Мисс… как там ее имя?
— Пройслер, — подсказал Могенс. — Бэтти Пройслер. Если требуется ее адрес, могу назвать.
— В этом нет необходимости, — ответил Уилсон. — По крайней мере, пока. Полагаю, она еще некоторое время пробудет у вас? В том случае если мне понадобится задать еще несколько вопросов.
— И что это за вопросы? — спросил Грейвс. Всем своим видом он выражал пренебрежение к подозрениям Уилсона.
— К примеру, когда вы в последний раз видели мисс Пройслер, — невозмутимо озвучил шериф. — Или в привычки дамы входит разгуливать голой по кладбищам?
Грейвс пропустил второй вопрос.
— Вчера вечером, — столь же сухо ответил он на первый. — Мисс Пройслер приготовила нам ужин. Должен сказать, отменный ужин, после чего мы откланялись. Знаете ли, мы здесь рано ложимся спать. Поскольку работаем по четырнадцать часов в сутки, а то и больше.
Уилсон предпочел пропустить шпильку мимо ушей.
— А сегодня?
— Сегодня мы начали работу с восходом солнца. Завтрак мы готовим себе сами. Мисс Пройслер — не наша кухарка. Она прибыла сюда исключительно для того, чтобы навестить профессора Ван Андта. Поэтому до сих пор ее отсутствия никто не заметил. Полагаю, мы все должны отблагодарить вас от ее имени. Кто знает, что бы с ней стряслось, не окажись вас в нужный момент в нужном месте.
— Это отнюдь не было делом случая, — парировал Уилсон.
Грейвс издал короткий смешок, вытащил сигарету и спички и жадно затянулся. Было ли это исключительно игрой пламени, но Могенсу показалось, что из черных перчаток нечто со всей силой старалось вырваться наружу.
— То есть? — выдохнул Грейвс вместе с густым облаком дыма прямо в лицо Уилсону, и отнюдь не случайно.
— Я был на пути к вам, доктор Грейвс, — не обращая внимания на провокацию, продолжал Уилсон. И с видимым удовольствием добавил: — Я уполномочен передать вам предписание суда…
— Да? Какого содержания?
С ложа мисс Пройслер донесся звук, представляющий собой нечто среднее между стоном и членораздельной речью, вылившейся в неясное бормотание. И тем не менее шериф бросил в ее сторону сочувственный взгляд и жестом указал на дверь.