Анубис
Шрифт:
Эффект оказался таким же, как если бы он бил по голой скале. Мускулатура под заскорузлой, покрытой коркой грязи шкурой была тверда, как железо, и Могенс завопил от боли, когда горящий керосин опалил его руки. Монстр обернулся с яростным ревом, мгновение помедлил, а потом направил на него удар полыхающей лапищи. Могенс попытался уклониться от него и одновременно ударить в ответ, но для первого он был не слишком проворен, а второе, хоть и удалось осуществить, не возымело ни малейшего действия. Он врезал прямо в морду кошмарной твари, но почувствовал только, как ободрал кожу на костяшках своих пальцев, когда его
Удар оказался настолько мощным, что просто сбил Могенса с ног и отшвырнул назад. Вместо пронзительного крика из его уст вырвался лишь захлебывающийся хрип, когда ему сдавило легкие, и он почувствовал, как два-три ребра с хрустом сломались. Беспомощно размахивая руками, он опрокинулся навзничь в стоящий позади него саркофаг. Последнее, что он помнил, было горящее факелом чудовище, которое, рыча от ярости и боли, снова повернулось к Дженис, подхватило ее на руки и потащило в туннель. Потом Могенс ударился затылком о край каменного саркофага и потерял сознание.
— И только на следующее утро я очнулся, — обессиленно закончил Могенс свое повествование. С каждой минутой его голос становился все слабее, и последние слова он почти прошептал. Горло саднило, и, хотя Том снял с него промокшую одежду и укрыл тремя шерстяными одеялами, его все еще знобило.
— Это случилось девять лет назад, но я никогда не забывал эту мерзостную тварь. И прошлой ночью я увидел ее снова.
Том налил ему еще кружку кофе — это была уже третья, если Могенс правильно сосчитал, а возможно, и четвертая — и протянул ее Могенсу, прежде чем присесть на краешек кровати. Могенс отхлебнул большой глоток и обхватил обеими ладонями эмалированную кружку. Но ни дрожь тела, ни внутренняя дрожь не отступили, как он надеялся. Что-то в нем заледенело, окончательно и бесповоротно.
— На кладбище? — спросил Том.
Могенс кивнул. Он отхлебнул еще раз. Кофе был таким горячим, что обжигал язык, но ощущение внутреннего оледенения только окрепло.
— Да, — ответил он. — Все эти годы я пытался себя убедить, что все это было только страшной галлюцинацией. Шок от смерти Дженис, а может, и от удара головой. Такое ведь случается, правда? Иногда люди теряют память или вдруг вспоминают то, чего в их жизни никогда не происходило.
— Я о таком слышал, — согласился Том.
— Но вчера ночью я это существо видел! — Голос Могенса взвился до пронзительного крика. — Я стоял напротив него, лицом к лицу! И клянусь тебе, Том, это была та же самая тварь, которую я видел тогда на кладбище, которую я принял за Грейвса и которая… — Голос отказал ему, но Том понял и без слов, что он хотел сказать. В глазах юноши появилось выражение искреннего сочувствия.
— А что было потом? — спросил он через некоторое время. — Тогда, в Гарварде. Я имею в виду, вашу подругу нашли?
— Нет, — ответил Могенс. Он — на этот раз осторожнее — приложился губами к кружке и сделал небольшой глоток, прежде чем продолжить. — А также ни Марка, ни Элен. После того как я очнулся, мне сказали, что штольня, в которую уволок Дженис… уволокла… эта особь, обрушилась. Сам я больше никогда не ходил к этому мавзолею, но слышал, что они там раскапывали… на несколько ярдов, только потом пришлось прекратить, потому что туннель грозил обрушиться. Это было слишком опасно. От нее не нашли и следа. Ни следа Дженис, ни обоих других.
— А вы? — сострадательно спросил Том.
— А как ты думаешь? — горько сказал Могенс. — Для полиции дело было очевидным. У них имелся в наличии сломанный замок и открытый гроб. Двое молодых людей встречаются ночью на кладбище, один из них имеет пристрастие к разного рода подозрительным вещам… — Он с выразительным вздохом пожал плечами. — К тому же еще каучуковая маска, которую они нашли в кармане моего пиджака. Нет, Том, для полицейских следователей дело было закрыто еще до того, как я пришел в сознание.
— И вы никому не рассказали об этом… существе? — предположил Том.
— Это было моей величайшей ошибкой, Том. Я рассказал. Но это только ухудшило положение. Мне никто не поверил. Ни полиция, ни коллеги, ни мои профессора, ни даже те, кого я считал… своими друзьями. — Он издал горький смешок, про который сам не смог бы сказать, смех это был или его полная противоположность. — Большинство посчитало это глупой отговоркой. Некоторые решили, что я просто свихнулся. И никто мне не поверил. Думаю, я и сам бы не верил, случись это с кем другим.
— Но Грейвс! — вырвалось у Тома. — Я… я имею в виду доктора! Он же сам видел монстра!
— Я тоже так думал, — чуть слышно сказал Могенс. — Но, наверное, ошибся.
Том с сомнением посмотрел на него. Он ничего не сказал, но Могенс чувствовал, как трудно ему было поверить в это последнее утверждение. Да и почему он должен верить? Это же было чистой ложью. Правда заключалась в том, что Грейвс вообще отрицал, что той ночью находился на кладбище. Правда заключалась в том, что это был именно Грейвс, тот, кто поведал полиции о его увлечении оккультизмом и всем тому подобным. И правда была в том, что он, Могенс, провел четыре месяца в тюрьме и не попал на скамью подсудимых с лишением всех ученых званий только потому, что университет, желая избежать скандала, вмешался в это дело. И это был Грейвс, тот, который неделю спустя после страшных событий сел в поезд на Нью-Орлеан, чтобы занять место, предназначенное Могенсу, и въехать в квартиру, которая ждала их с Дженис. А позже Могенс убедился на собственной шкуре, что черные списки не только существуют, но и явно относятся к наиболее читаемым в стране сочинениям.
Ничего из этого он не поведал Тому. Он уже сказал ему больше, чем кому-либо на свете, — собственно говоря, он не рассказывал никому о событиях той страшной ночи. Но незачем было нагружать Тома своими собственными проблемами.
Однако во взгляде Тома он прочел, что тот раскусил гораздо больше из того, о чем Могенс умолчал, если не в деталях, то уж по смыслу точно. Да Могенс и с самого начала не делал тайны из того, что они с Грейвсом никакие не друзья. Том собирался что-то ответить, но в этот момент снаружи заслышались громкие голоса, юноша поднялся, прошел к двери и открыл ее, чтобы посмотреть. Могенс тоже попытался бросить взгляд наружу, но Том приоткрыл дверь всего лишь на щелку, да еще своим телом загораживал ему обзор.