Анубис
Шрифт:
— Не совсем прямо, — возразил Грейвс и все еще с легким упреком глянул на него, но, к облегчению Могенса, больше не стал касаться этой темы. — Том тогда обнаружил только начало полуобвалившегося туннеля. Шахту, по которой сейчас идем, мы расчистили много позже. — Он повел головой. — Идем, надо пройти еще немало. По дороге поговорим.
«Еще немало?» — с удивлением отметил про себя Могенс.
Они находились как раз в центре подземного сооружения. Сегодня, как и вчера, он не дал себе труда сосчитать шаги, но они уже проложили под землей не меньше сотни метров, с тех пор как спустились с лестницы. Он вопросительно посмотрел на Грейвса, но, когда тот ничего не сказал, а просто пошел вперед, мимо огромной погребальной барки, безропотно последовал за ним. Могенс обошел это место по широкой дуге, которая и ему самому показалась чрезмерной. И все же его не оставляло странное чувство, что вырезанные глаза статуй, размером в человеческий рост, на корме и буге неотступно следят за ним.
Он подавил в себе и это впечатление, что на этот раз далось ему гораздо труднее. Чем дальше они углублялись в подземное царство, тем труднее ему давалось удерживать мысли в русле строгой логики, подобающей ученому его ранга.
Грейвс поднырнул под распростертые руки статуи выше человеческого роста, изображавшей божество с головой быка, которое Могенс не сразу узнал, выпрямился и нетерпеливым жестом поторопил Могенса. Могенс поспешил, но неприятное ощущение, что за ним следят, снова вернулось, как и иррациональный страх. Когда он, следуя за Грейвсом, согнулся под широко разведенными руками гранитной статуи, то содрогнулся от абсурдной мысли, что божество сейчас стиснет его в смертоносном объятии. Ему стоило напряжения сил, чтобы явно не вздохнуть от облегчения, оказавшись по ту сторону рядом с Грейвсом.
И снова Грейвс вопросительно посмотрел на него, и Могенс снова уклонился от его взгляда и попытался изобразить улыбку:
— Что дальше?
Грейвс подошел к узкой, однако выше человеческого роста нише, в которой помещалась белая мраморная статуя кошки, сидящей в грациозной царственной позе, типичной для представительниц этого семейства. Вместо того чтобы ответить на вопрос Могенса, он двумя руками ухватился за кошачью голову и так напряг мускулы, будто всерьез собирался оторвать ее. Однако ничего такого не произошло. Взамен этого раздался короткий глухой щелчок, а потом натужный скрежет, как будто два тяжелых мельничных жернова трутся друг о друга. Грейвс отступил с ухмылкой, которую можно бы обозначить как триумфальную улыбку, и в театральном жесте воздел руки. Могенс некоторое время смотрел на него столь же непонимающе, сколь и рассерженно, и собрался было съязвить, как скрежет усилился, к нему присоединилось дрожание земли под ногами, и на стене прямо перед ними образовалась щель толщиной в два пальца, которая быстро расширилась до прохода, не особо широкого, но достаточного, чтобы с некоторым усилием протиснуться в него.
Грейвс смотрел на Могенса как актер, ожидающий аплодисментов.
— Впечатляюще, — буркнул Могенс. Что соответствовало действительности, правда, относилось не к фиглярству Грейвса. — Как ты это обнаружил?
— С помощью древнейшего и самого верного союзника науки, — ответил довольный Грейвс. Могенс доставил ему удовольствие, подарив вопросительный взгляд, и Грейвс добавил: — Господина случая.
«Должно быть, за этим проходом и находится то, что Том назвал „святая святых Грейвса“», — подумал Могенс.
Он удержался от того, чтобы пуститься по поводу занимавшей его мысли в дальнейшие расспросы, но задал вопрос, который подспудно не давал ему покоя, с тех пор как они спустились вниз:
— А где Мерсер и другие?
— У них выходной, — ответил Грейвс. — Сегодня воскресенье, и они уехали еще до рассвета, чтобы провести этот день в Фриско. Но я-то думал, что тебя не слишком интересуют ни компания новых коллег, ни вульгарные развлечения, которым они предаются.
Могенс предусмотрительно пропустил это замечание мимо ушей и повел рукой в сторону открывшегося прохода приглашающим жестом, который Грейвс, однако, проигнорировал. Могенсу стало не по себе при мысли, что придется первому протискиваться в узкую щель и темный коридор за ней, и даже его природная любознательность ученого, все набиравшая силу, ничего не могла тут изменить. Он был исследователем, археологом и не должен бы бояться проникать в незнакомые места. Но он боялся.
Могенс подавил свой страх, еще раз глубоко вдохнул и прошел в темный ход. Грейвс следовал за ним на таком малом расстоянии, что Могенс затылком чувствовал его дыхание. Вдруг Грейвс — совершенно бессмысленно! — оттеснил его и пошел дальше первым:
— Подожди минутку!
Могенс послушно остановился и попытался внутренним чутьем угадать контуры и детали своего нового окружения. Грейвс отошел на несколько шагов и громко завозился где-то впереди. Минутой позже Могенс уловил чирканье спички, и внезапно вспыхнул яркий ослепляющий свет карбидной лампы.
В ее сиянии Могенс увидел стену из метровых тесаных камней, возведенную почти без стыков. В отличие от гробницы, здесь не было ни росписи, ни рельефов. Проход имел в высоту хороших шесть футов и был таким узким, что Могенс невольно задался вопросом, как здесь удается протиснуться Мерсеру с его внушительной тучностью, не говоря уж о том, что в узенькую потайную дверь он вообще не пролез бы. Он задал вопрос вслух.
— Ты первый, кто видит эти туннели, Могенс, — ответил Грейвс, обводя лампой пространство, и зашагал вперед по проходу. Лампа была настолько сильной, что ее луча хватало шагов на двадцать пять-тридцать, после чего он блекнул. По крайней мере, на этом отрезке Могенс не видел ничего нового, кроме гладких стен из ровных серо-бурых тесаных глыб.
— Ты не показал это Мерсеру и остальным? — изумился Могенс. — Почему?
— Потерпи еще немного, — сказал Грейвс. — Скоро поймешь сам.
Могенс недовольно скривился, но расспрашивать дальше не стал. По всей видимости, Грейвс решил доиграть до конца свою глупую пьесу. И все-таки на один вопрос, который занимал Могенса с тех пор, как он встретил Мерсера, Хьямс и Мак-Клюра, он получил ответ. Ему стала понятнее неприкрытая неприязнь к нему Хьямс. Она была археологом и, по словам Мерсера и самого Грейвса, одним из лучших в стране — и все же не ей Грейвс доверил самую сокровенную тайну этого места, а позвал постороннего человека, который к тому же хоть и работал в смежной области, но египтологом явно не был. Всякий на ее месте почувствовал бы себя уязвленным, а ученые — такой народец, который особенно чувствителен ко всему, что задевает их самолюбие и тщеславие.
— Осторожнее! — предупредил Грейвс, поводя лампой. — Тут впереди будет немножко труднее.
Прямо перед ними, очевидно, обвалилась часть свода, и обломки тесаных плит образовали баррикаду из каменных глыб, щебня и мелкой крошки; ее островерхий край поначалу показался Могенсу непреодолимым. Однако Грейвс в хорошем темпе направился прямо на него, проворно нагнулся, чтобы не пораниться о торчащие из потолка неровные острые осколки плит — что само по себе уже выдавало, как часто проходил он этот путь, — и в следующее мгновение просто исчез. С ним пропал и свет.
Могенс испытал короткий, но острый приступ паники, когда его обступила тьма, похожая на вал липкой черноты, но свет появился снова, раньше, чем страх окончательно овладел им.
— Ну, давай же, Могенс! — голос Грейвса звучал глухо. — Только смотри, куда наступаешь.
Могенс нагнулся под нависающим обломком и, сощурившись, глянул через неровную щелку в куче строительного мусора, заблокировавшую проход, откуда пробивался яркий свет.
Здесь поход доктора Мерсера наверняка был бы окончен. Лаз наверху оказался настолько узок, что Могенс поразился, как Грейвсу, который был выше его и много шире в плечах, удалось перебраться по нему. Могенсу стало не по себе при виде этой расселины между нагромождением камней и нависающей скалы. Был бы он один, не раздумывая, вернулся бы. Но перед Грейвсом он не мог ударить в грязь лицом, так что он опустился на карачки и пополз.