Анж Питу (др. перевод)
Шрифт:
– Но только что я уже принимал депутацию муниципалитета.
– Зачем она приходила?
– Она пришла попросить, чтобы я дал обещание не открывать огонь.
– И вы обещали?
– Да. И еще она попросила меня убрать пушки.
– И вы приказали убрать их. Я знаю. Я был на площади Бастилии, когда это было сделано.
– И вы, разумеется, подумали, что я уступил перед угрозами простонародья?
– Еще бы! Так все оно и выглядело, – подтвердил Бийо.
– Я же говорил вам, господа, – вскричал Делоне, поворачиваясь к офицерам, –
Затем он снова повернулся к Бийо.
– А вы от кого пришли ко мне?
– От народа! – гордо ответил Бийо.
– Это просто великолепно, – улыбнулся Делоне, – но, полагаю, у вас есть и какая-нибудь другая рекомендация, потому что с только что названной вами вы не прошли бы и через первую линию караулов.
– Да, у меня есть охранная грамота от вашего друга де Флесселя.
– Де Флесселя! Вы назвали его моим другом? – мгновенно отозвался Делоне, сверля Бийо взглядом и словно желая проникнуть в самые глубины его сердца. – Откуда вам известно, что он мой друг?
– Я так предполагаю.
– Ага, значит, предполагаете. Великолепно. Ну что ж, давайте посмотрим охранную грамоту.
Бийо подал ему пропуск.
Делоне прочел его раз, второй, проверил, нет ли еще какого-нибудь постскриптума, скрытого между страницами, посмотрел на свет, не написано ли что-нибудь между строчками.
– И это все, что он мне сообщает? – осведомился комендант.
– Все.
– Вы уверены?
– Совершенно.
– А на словах ничего?
– Ничего.
– Странно, – пробормотал Делоне и задумчиво посмотрел через бойницу на площадь.
– А что еще, по-вашему, он должен был передать? – поинтересовался Бийо.
Делоне отвел взгляд от бойницы.
– Да нет, в сущности, ничего. Ладно, говорите, что вам желательно, только покороче – мне некогда.
– Я хочу, чтобы вы сдали нам Бастилию.
– Что? Что? – круто обернулся Делоне с таким видом, словно он ослышался. – Простите, что вы сказали?
– Я сказал, что пришел от имени народа потребовать у вас сдать Бастилию.
Делоне пожал плечами.
– Нет, право же, народ – странная скотина, – бросил он.
– Что такое? – возмутился Бийо.
– И что же народ намерен сделать с Бастилией?
– Разрушить ее.
– А что этому вашему народу до Бастилии? Разве когда-нибудь кто-то из простонародья был брошен в Бастилию? Да народ, напротив, должен благословлять каждый ее камень. Кого заключают в Бастилию? Философов, ученых, аристократов, министров, принцев, то есть врагов народа.
– Что ж, это доказывает, что народ думает не только о себе.
– Друг мой, – с некоторым сочувствием произнес Делоне, – легко догадаться, что вы – не солдат.
– Вы правы, я – фермер.
– И вы не из Парижа.
– Да, я из провинции.
– Вы совершенно не представляете, что такое Бастилия.
– Вы правы. Я знаю только, как она выглядит, то есть ее стены.
– Ну что ж, ступайте со мной, я вам покажу, что такое
«Все, – подумал Бийо, – подведет он меня к какому-нибудь каменному мешку, раскроется под ногами у меня люк, и прощай, папаша Бийо».
Однако неустрашимый фермер и бровью не повел, выказывая всем видом, что готов следовать за комендантом.
– Во-первых, знайте, – сообщил Делоне, – в погребах у меня пороха столько, что я могу взорвать Бастилию вместе с половиной Сент-Антуанского предместья.
– Знаю, – спокойно ответил Бийо.
– Прекрасно. Теперь взгляните на эти четыре пушки.
– Вижу.
– Как видите, вся эта галерея простреливается ими, а кроме того, ее обороняют кордегардия, два рва, которые можно преодолеть только по подъемным мостам, и, наконец, железная решетка.
– Я вовсе не утверждаю, что Бастилия плохо защищена, – безмятежно заметил Бийо, – а только хочу сказать, что она будет хорошо атакована.
– Продолжим, – сказал Делоне.
Бийо кивнул в знак согласия.
– Вот потерна, которая выходит в ров, – показал комендант. – Видите толщину стен?
– Футов сорок, не меньше.
– Да, сорок понизу и пятнадцать поверху. Так что, как бы ни крепки были ногти у народа, он обломает их об эти стены.
– А я и не говорил, – возразил Бийо, – что народ разрушит Бастилию перед тем как взять, он разрушит ее, после того как возьмет.
– Идемте наверх, – сказал Делоне.
– Идемте.
Они поднялись на тридцать ступеней.
Комендант остановился и сказал:
– Вот еще бойница, выходящая в проход, по которому вы намерены ворваться сюда. В бойнице всего одно крепостное ружье [126] , но это ружье весьма знаменито. Знаете песенку:
126
Имеется в виду батарея из ружейных стволов, предшественница будущей митральезы и пулемета.
– Разумеется, знаю, – ответил Бийо, – только думаю, сейчас не время петь.
– Погодите. Маршал Мориц Саксонский [127] называл эту пушечку своей свирелью, так как она точнее всего воспроизводила мотив его любимой песенки. Это такая историческая подробность.
– Ах, вот оно что, – бросил Бийо.
– Продолжим подъем.
– Продолжим.
127
Мориц, граф Саксонский (1696–1750) – незаконный сын саксонского курфюрста Августа II Сильного, с 1720 г. на французской службе, маршал Франции, крупный полководец и военный писатель.