Анжелика. Маркиза Ангелов
Шрифт:
Кормилица нравоучительно заметила:
— Она была ведьмой!
Тетушка Жанна отложила вышивание — что делала не часто — и в кои-то веки раз произнесла своим хриплым, дребезжащим голосом:
— Ведьмы опасны. Им подвластны рождение, жизнь, смерть…
— И любовь! — вставила кормилица.
— Но она была ДОБРОЙ ведьмой!!! — прокричала Анжелика.
— Эти самые плохие, — возразила тетя Жанна, также повысив свой противный голос. — Так написано в книге инквизиторов, в «Молоте ведьм» [63] , составленной любимыми сынами Папы Иннокентия VIII монахами-доминиканцами Шпренгером и Крамером.
63
«Молот
Она начала безжалостно цитировать:
«…Среди ведьм встречаются не только те, что убивают и мучают людей, но также, в основном — те, что не делают никакого зла, не пытаются нас ни осквернить, ни ранить, а наоборот, помогают нам, избавляя от бед. Этих ведьм мы называем добрыми. Но лучше избавляться от всех ведьм, и особенно — от добрых».
— Довольно! ДОВОЛЬНО! — баронесса де Сансе прервала монолог тетушки Жанны.
Синяки под глазами, слегка осунувшееся лицо выдавали то бессонное, тревожное состояние, в котором пребывала баронесса долгое время после исчезновения Анжелики. Она понимала, так же как и ее муж, что упреки бессмысленны — ведь они лишь причиняют девочке новые страдания.
— Жанна, замолчите. Будет лучше, если вы вернетесь в гостиную, к вашему вышиванию. Кормилица, уведите ребенка на кухню и налейте ей горячего супа.
Анжелика продолжала смотреть на отца пронизывающим взглядом с единственным вопросом: «Почему? Почему?» Но в его глазах она читала только решимость.
— На этот раз, дочь моя, придется отвечать за свой поступок. Ты отправишься в монастырь… Мне не остается ничего другого, как принять предложение Молина.
Анжелика просидела несколько часов в кухне возле очага, не шевелясь и не говоря ни слова. Точно так же порой поступал старый Лютцен, который и в этот вечер смотрел на нее безмолвно.
Издалека до нее доносился голос матери, отчитывающей тетушку Жанну. Баронессу возмутила не столько нравоучительная тирада, сколько цитата и упоминание о книге, которую, впрочем, баронесса ни разу не видела в сырой и более чем скромной библиотеке замка. «Молот ведьм?» Где она его взяла?!
Тетя Жанна съежилась, как потревоженный в паутине паук, и вновь затаилась среди любимых шерстяных ниток, за вышиванием, в углу, где она коротала дни с тех пор, как умер дедушка. В ответ на вопросы невестки она лишь состроила надменную гримасу всезнающего человека, которая говорила о том, что в ее мудрой голове скрыты возвышенные теологические знания, недоступные для невежественной баронессы.
Мадам де Сансе расспросила о книге и Фантину.
Может, кто-то из бродячих торговцев принес ее в дом? Они везут все подряд. Однако вряд ли среди маленьких синих книжечек и ленточек мог затесаться средневековый трактат по демонологии, написанный двумя фанатичными монахами и предназначенный для инквизиторов.
А кроме того, бродячий торговец еще не появлялся в этом году… Возможно, он не смог пробиться через земли, охваченные восстаниями, которые вспыхивали то там, то здесь, словно пятна сыпи, все яснее указывая на очевидность болезни.
64
Принц Марсийак, герцог де Ларошфуко, был в описываемое время губернатором Пуату.
Пока Фантина и мать увлеченно беседовали, Анжелика, улучив момент, выбежала из замка. Шел дождь. Сумерки еще не опустились, но было серо и пасмурно. Она хотела сходить к жилищу Мелюзины и проверить, что случилось с ее вещами и животными: с котом, совой… Но чем ближе она подходила к пещере колдуньи, тем отчетливее проступали силуэты людей, которые караулили у подножия утеса.
Анжелика притаилась в тени подлеска. Сердце гулко билось. Девочка помчалась по мокрой траве обратно, не замечая воды, льющейся с веток деревьев, и всю дорогу чувствовала на себе чьи-то подозрительные и даже злобные взгляды. Только в замке она вновь вздохнула свободно.
На следующий день погода прояснилась и Анжелика вновь отправилась в лес. Теперь все вокруг казалось пустынным, и девочка не могла решить так ли это на самом деле или ей просто кажется.
Может быть, ее избегали?
Прогуливаясь по тенистой тропинке, она заметила в низине, человека, в раздумье сидящего на пне. Неподалеку паслась его лошадь. Подойдя ближе, она узнала отца.
Барон Арман поднял голову.
Анжелика, сердце которой все еще сжималось от боли, присела рядом с ним.
— Дитя мое, понимаешь ли ты, — начал барон Арман, — сколько забот и тревог выпало на мою долю из-за этих детей, твоих приятелей, и из-за тебя в особенности?
— Отец, неужели дела с мулами идут плохо?
— Нет, с мулами все хорошо. Я сейчас еду от управляющего Молина. После твоей безумной прогулки в лес тетушка Пюльшери убедила меня и твою матушку в том, что оставаться в замке вам больше нельзя. Вам необходимо как можно скорее отправиться в монастырь. Сегодня я согласился на те унизительные условия, которых долго пытался избежать. Я искал Молина, чтобы просить предоставить нашей семье ссуду, которую он мне предлагал.
Он говорил тихо и печально: смерть отца и отъезд старшего сына он выдержал, но теперь в нем словно что-то надломилось.
— Бедный папа! — прошептала Анжелика.
— Все так запутанно, — продолжал барон. — Принять помощь от простолюдина само по себе тяжело, но меня беспокоит другое — я никак не могу понять, что он задумал и почему ссудил мне немалую сумму на очень странных условиях.
— На каких условиях?
Он задумчиво посмотрел на дочь и погладил своей мозолистой рукой ее прекрасные волосы цвета темного золота.
— Удивительно. Мне проще довериться тебе, чем твоей матери. Ты сумасбродная дикарка, но мне кажется, что ты способна все понять. Я давно догадался, что у Молина есть шкурный интерес во всем этом предприятии, но до сих пор не мог уяснить, почему он предложил сотрудничество мне, а не какому-нибудь барышнику. Оказалось, все дело в дворянском титуле. Сегодня он мне рассказал, что благодаря моим связям и родне я смогу получить полное освобождение от таможенных сборов, пошлины на ввоз, «пыльного» налога для четверти наших мулов и гарантированное право на экспорт в Англию или в Испанию, когда война прекратится…