Апокалипсис всегда
Шрифт:
Лермонтовский проспект был жёлтый-жёлтый (насморканно жёлтый). По левой стороне были другие цвета и – ещё более жёлтые прохожие: они старушели и детствовали – как-то загинались в ракушку, но тут же разгинались (как бы: ать! – или нет?). Не сводя глаз с этого безобразия, Будимир впечатался в фонарный столб (и узнал, что штамп «искры из глаз» не такой уж надуманный). Пока тёр шишку – заметил: жёлтой краской по асфальту:
ПУСТОТА – ЭТО ФОРМА
ФОРМА –
Потёр лоб озадаченно. Двинулся дальше.
Свинцовое небо безразлично смотрело и не оставляло надежды даже на плевочек, на шее чудился очень жаркий и очень колючий шарф (тоже жёлтый). Будимир свернул направо – стало ещё желтее.
(– Если ты забыл, Сид на Ваське живёт. Так что тебе удобней дальше по Лермонтова и через Покровский остров.)
– Не люблю Покровку… – Будимир смотрел строго по прямой: он шёл на быстрых шагах, как бы опаздывая.
(– Запи-ишем. А то я тебя на Канонерской поселить хотел…)
– В смысле? Я в Мучном переулке живу.
(– Но сказал ты об этом только сейчас. А до этого момента ты жил где угодно.)
– Чего?
(– Правило прецедента. Ты под ноги лучше смотри.)
За ободранным домом в саване реконструкции, Будимир юркнул в секретный Якобштадский переулок – до неприличия похожий на какой-то дворик (голубой купол поманил). Будимир шёл этой недоулочкой, слушал детский смех из окна, курлык голубей, телевизор – и не понимал, как это всё может так убедительно несуществовать.
Он уже переходил жёлто-белую зебру, когда услышал:
– Да ладно!
Будимир застыл (как битлы на Abbey Road), но не обернулся.
– Да ладно!! – повторился голос.
На другой стороне этого крохотного перекрёстка, тоже на зебре, но идущая в сторону Якобштадского – стояла обалделая Варвара: с щеками бурундучка (или матрёшки?), намятым подбородком, глазами, просыпавшими лучики-морщинки, треугольной (колдовской немного) улыбкой и дымными волосами с какой-то рыжиной – до самых до лопаток. Зелёное платьице принцессы изящно сочеталось с леггинсами, кроссами и шалью в кисточках, с помойки (вещмешок – точно с помойки) – должно быть, Шанхайской.
– Я думала ты вообще Конго! – крикнула она. – Ахринеть!
– Привет. – Будимир осовело подошёл к ней через всю дорогу и неуклюже обнял её. Терпеливые машины, наблюдавшие сцену с умилением, всё же начали подбибикивать – Будимир оттащил Варю на панель.
– Куда идёшь? – спросила она, жуя жвачку (её младенческое лицо было как бы покрыто смутной коркой).
– Я? Да… туда! – Он махнул рукой куда-то в сторону куполов.
– Я тоже! – Варя подхватила его под руку, как цеплючая сестрёнка, и они вместе пошли по этому тощему переулку.
Неловко,
– Как дела?..
– Не знаю. – Она сразу насупилась. – Странный вопрос. Вот что на него отвечать – а, дядь? Это ж всё ваще – это ж ощущать надо!..
– Действительно… – Будимир во всей полноте ощутил бессмысленность этого (да и любого другого) вопроса. – Тогда – что ты делаешь?
– На работу устроилась. Вебкам-моделью.
– Чего? – Будимир выдернул руку брезгливо.
Варвара удивлённо боднула головой:
– Ты ж сам меня отправил. Уговаривал ещё: когда на тебя смотрят, ты типа существуешь… – Она поправила вещмешок. – Ты не помнишь, да?
– Да помню я… – промямлил Будимир (совсем неубедительно).
Шаги, шаги – нарастающий собор, простодушно-красное «ПРОДУКТЫ 24». Будимир подумал купить воды, – но в кармане (в нагрудном, в куртке) только десятка на квартиру.
– А на этой… работе… – проговорил он, избока взглядывая на Варю, – как оно вообще?
– Да чё вообще – кабзда, они там дружелюбные!.. А какой у них чай – просто ваймэ!! Ещё там тётечка на администрации есть, прям расцеловать её хочется, такая она прямо – Женщина!.. А так… Ну запираемся в комнате, комп включаем… Некоторые просто поболтать хотят, одиноко им, наверное… Комплиментики пишут, приятно. А если даже и… Ну ты же сам говорил, что это типа виртуальной тантры и обет я не нарушаю!
– Какой обет?
– Непальский наш. – Варвара улыбнулась треугольно и закопалась в вещмешке. – Хочешь воды?
Будимир молча взял бутылку и отпил, Варя тоже хлебнула (не касаясь горлышка, на ходу). А за дорогой – Измайловский собор в своём гжельном великолепии (по-настоящему сиять он будет ночью): поджав подбородки, звёздные купола взирали свысока – как барельефы строго пудрятся, как топчутся колонны, обрастая кверху виноградом, как жирные ангелочки плетут свой хоровод. Будимир взял Варю за руку (он почему-то чувствовал ответственность), посмотрел по сторонам – и побежал со всех ног мимо перехода.
– А что мы делали в Непале? – прокричал он в процессе.
– На байке ездили, фриганили, ошивались по монастырям, на этот, как его… на Эверест ходили, да. Буденька, ты всё забыл?
(– Вообще – ты скрывался от Интерпола.)
Под ногами снова вырос тротуар.
– Я типа жёсткий чел, да? – Не отпуская руки, Будимир задиристо глянул на звёздную шапку.
– Ага. – Варвара смотрела, полная восторга (на храм).
Будимир кашлянул и сказал с крутой хрипотцой:
– Лучше бы им оставить тут проход для нас…