Апокалипсис
Шрифт:
— Григорий? — он изобразил удивление, — судя по всему, вы неплохо справляетесь. Что меня несказанно удивляет. Впрочем… а, к чему это! — он махнул рукой, — проходите. Присаживайтесь, где вам будет угодно.
Я вошёл в небольшую комнату, где стояло два мягких кресла и журнальный столик, и занял одно из них.
— Думаю, пришло время нам поговорить, — сказал я.
— Что ж, — ответил Эльми, — быть человеком взаперти — довольно скучное занятие. Так что от разговора я не откажусь.
— Вы передали мне важное послание от вашего альтер-это и создателя, — сказал
— Вот как? — похоже, Эльми был удивлён вполне искренне, — что ж, рад за вас, если это так. Но позвольте усомниться в ваших словах — между мной и, как вы выразились, «моим альтер-эго» в настоящий момент нет никакой связи. Иначе, поверьте мне, я бы тут не задержался.
— И всё же послание передано, — продолжал я, — и усвоено. Оно заключается в том, что вы всё ещё живы, Эльми.
Он замер в своём кресле, обратившись во внимание.
— Да, я не сразу это понял, — продолжал я, — и только сделав одно открытие, почти случайно, я смог увидеть эту деталь.
— Продолжайте, — произнёс Эльми.
— Такая сущность, как ваше альтер-эго, не могла просто допустить такой просчёт и позволить мне выйти за пределы собственного влияния.
Эльми молчал, продолжая буравить меня взглядом.
— Значит такой вариант развития событий был просчитан. Допускалось, что мы выйдем за пределы его варианта мироздания.
— Что ж, — кивнул Эльми, — допустим, вы правы. Но что это принципиально меняет для меня или для вас? Вы увидели возможность расчёта, но есть ли в нём для вас какой-то резон?
— Думаю, он есть для нас обоих, Эльми, — продолжал я, — вы ведь, по сути, независимый зонд. Ваш создатель… наверно, будет неправильно говорить «боится» применительно к такому существу, чьи возможности лежат за пределами человеческого осознания…
— Да бросьте, Григорий, — отмахнулся Эльми, — льстить тут некому. А самое главное вы уже поняли: вопрос не в сложности процесса, вопрос в простоте объяснения. В модели. Вы ведь смогли представить себе четырёхмерный континуум после моих объяснений, верно? Да, я не то, чтобы боюсь, — я обратил внимание, что он перешёл на первое лицо и счёл это знаком доверия, — Я научился держать свои границы и даже продвигаться вперёд. Но мне не хватает понимания хаоса для того, чтобы бороться с ним более эффективно. Такие артефакты, как вы помогают мне в изучении. Это верно. Я допускаю выход вовне части изолированных ветвей. Но ваша невероятная прозорливость, боюсь, не имеет для вас никакого практического применения. Вы всё равно растворитесь в хаосе, вместе со своим несчастным миром. А эта моя оболочка, если повезёт, сумеет передать немного новой информации для дальнейшего анализа.
— Я знаю, что такое ажурная сфера, — продолжал я, — точнее, сферы.
— Конечно, вы это знаете, — начал Эльми, — вы знали, у кого спросить, не так ли? Не такая уж это и тайна. Сферы — это хищники, которые…
— Может, это действительно так, — перебил я, — хищники. Вот только их сотворили вы, а не какие-то внешние силы. Вот только их основное предназначение — вовсе не поглощение информации. Это своего рода карантин, не так ли?
Эльми
— Карантин для тех, кто сталкивался вот с этим, — я достал из кармана один из «президентских подарков» и продемонстрировал ему, — любой, кто хотя бы видел подобное, рано или поздно оказывался внутри сферы. Не так ли?
Эльми вздохнул. Прикрыл на пару секунд глаза. А потом ответил:
— Вот видите? Вы только что дали ответ на очень важный вопрос. Его очень часто задают в тех вариантах, которые находятся ближе к Хаосу. В центре такое тоже бывает, но гораздо реже.
— По-моему, вы просто пытаетесь увести разговор в сторону, — заметил я.
— Я растерян, — Эльми пожал плечами, — вы должны были понять, какую опасность представляют эти… предметы. Для этого и была та экспедиция в другую реальность.
— Разве не для того, чтобы Таис захотела домой? — я поднял бровь.
— Конечно, — Эльми кивнул, — вы должны были это понять в процессе. И сделать всё, чтобы от них избавиться. И у вас бы это получилось. Как получалось во множестве других реальностей.
— Но в процессе вы увидели другую возможность, да?
— Не без этого, — Эльми усмехнулся, — я постоянно пробую новые методы. Это нормально. Так вам интересно, на какой вопрос вы ответили или нет?
— Говорите уж, раз начали.
— Вы могли догадаться о назначении предметов. Особенно здесь, после выхода за предел. Я предвидел это.
— Но не рассчитывали, что я пойму про ажурные сферы, так?
— Вот видите, Гриша? Я не всемогущ. Я всего лишь способен отделить бытие от небытия. Хаос от мира, где могут жить люди. Жить, и быть счастливыми.
— Или несчастными. Как в пограничных мирах.
Эльми вздохнул.
— Хочешь верь хочешь нет, но мои чувства очень похожи на человеческие, — он перескочил на «ты»; я заметил это, но не стал заострять внимание, — Для меня это вечная боль, несовершенство мира. Понимаешь? Но я не могу отказать вам в свободе воли. Иначе все потеряет смысл.
— Что происходило с теми… существами внутри сферы? — спросил я.
— Я не знаю, — ответил Эльми.
— Ты выталкивал их за предел вероятностей? И даже не пытался следить? Тебе не было даже любопытно?
— Не таким способом, — он покачал головой, — нельзя удовлетворять любопытство так.
— Потому что аморально?
— Потому что опасно. Я возвращал хаосу то, что он мне подсунул. Но я не собирался попадаться в его ловушку.
— Почему ты просто не уничтожил их? Хотя, кажется, я знаю ответ…
Эльми бросил на меня испытующий взгляд.
— Наверняка знаешь, — согласился он, — ты ведь почти понял, как работает информация, верно?
— Возможно, — согласился я, — но сейчас я тот самый житель пограничного мира, который хочет задать тебе те самые вопросы.
— Всё, что тут происходило — сделали вы сами, Гриша. Не я запускал ракеты. Не я вел войска. Это делали люди. Просто люди.
Мне было, что ему ответить. Как, наверно, любому марсианскому военному. Но я не сдержался. Не стал. Это не имело смысла. Он был мне нужен.