Аполлинарий-2: Дорожная история
Шрифт:
– Подождите, психи, я с вами!
А в небесной синеве беспокойно кружил Арно.
***
Джек нагло пытался влезть своими грязными лапами в его прекрасный сон, пугая всех участников истеричным лаем. Даже Шарика, своего собрата, напугал. И дядю Федора. И почтальона Печкина Игоря Ивановича. А вот Матроскина – не напугал, ибо Матроскин – глыба! Но в итоге и Матроскин не выдержал и тоже исчез.
– Аполлинарий! – надрывался за окном Джек. Забор дрожал под ударами лап.
Аполлинарий открыл глаза. Берта уперлась лапами в стекло и обеспокоенно
– Что ему нужно? – зевнул кот.
Берта не ответила, перепрыгнула через него и выскочила из дома. Аполлинарий потер глаза, зевнул, потянулся и скатился с подоконника. Упал, как и положено – на толстый мягкий бок, даже не пытаясь вывернуться в воздухе, чтобы приземлиться на лапы. Тяжеловат он для подобной акробатики, да и лень.
Покряхтев, поднялся на лапы и неторопливо вышел из дома. Берта уже сидела на заборе. Аполлинарий уперся хвостом в завалинку, готовясь к взлету. Разогнался и словно тяжелый транспортный самолет взмыл в воздух. Но то ли гравитация была особо сильной на конкретном участке двора, то ли желудочный отсек перегружен сметаной, то ли лапы-шасси рано оторвались от земли – не долетел. Стукнулся лбом в забор. Забор качнулся, а Берта, взмахнув лапами, сковырнулась на землю. Изящно приземлилась на четыре точки и укоризненно посмотрела на Аполлинария. Тот сделал вид, что нештатная ситуация – штатная, и полез на яблоню. Берта снова заскочила на забор.
– При чем тут Майк?! – провыл Джек, видимо, в ответ на ранее заданный Бертой вопрос. – Дети мои! Щеночки мои! Я их теряю!
– В каком смысле? – поинтересовалась кошка.
– Они не отзываются на имена, которые я им дал! Кроме Джека, самого старшего!
– Джек, так они давно уже не отзываются! – фыркнула Берта. – Они уже взрослые – им пять месяцев! Здоровенные такие вымахали! Джек – тот вообще копия тебя!
– Я до последнего надежду не терял! – пес в расстройстве прикрыл глаза лапами. – А сегодня дочь заявляет: я не Джеки, я – Айна! И остальные тоже поддержали! А остальных зовут…
– Я знаю, как зовут всех твоих щенков: Айна, Лира, Гроза, Илай и Джек, – сказала Берта.
– Да, – опустил голову пес.
– И чем ты недоволен? Все имена, которые ты им дал – мужские. За исключением Джеки, возможно. А имя Джекпот – это просто бред! И вообще ты большой эгоист – всех в свою честь назвать!
– Да я понимаю. Но второго мальчика могла бы и уступить. Хотел его Джексоном назвать. Барсик говорит, что имя Джексон означает «сын Джека».
Берта вздохнула.
– Они все – твои дети.
С яблони на забор прыгнул Аполлинарий.
–А меня-то зачем звал?
– Просто так. Хотел с другом поделиться своими переживаниями, – Джек совсем сник.
Аполлинарий почесал ухо:
– Скажу тебе как опытный семьянин и просто хороший отец: не парься!
Берта покачала головой и тяжело вздохнула. Аполлинарий скосил на нее взгляд и предложил.
– Джек, прогуляемся?
– Пойдем, – расстроенно отозвался пес. – Пока, Берта.
– Пока, Джек. Аполлинарий, ты не забыл о моей просьбе насчет Майка?
– Не забыл, – кот спрыгнул на улицу.
– Поговори с ним, слышишь?! – не отставала Берта.
– Да слышал я! – отмахнулся Аполлинарий и посмотрел на Джека. – Пойдем быстрее!
Они шли по грязной дороге: невозмутимый кот впереди и расстроенный пес – позади. Через десять метров Аполлинарий обернулся, дождался пока пес поравняется с ним.
– Нашел из-за чего расстраиваться! Я вот, например, разрешил Берте самой придумать имена котятам!
– Разрешил или забыл, что им вообще имена надо давать? – поинтересовался пес.
– Что за ерунду ты несешь? – снисходительно спросил Аполлинарий.
– А также разрешил Берте одной их воспитывать, – с сарказмом добавил пес. – без твоего участия.
– И снова бред! Или хочешь сказать, что я плохой отец?
– Ты не плохой, ты безалаберный. Вот Берта – да, та им спуску не давала! И правильно делала! – Джек остановился. – Надо с малолетства гайки затягивать, понял?! А то потом на шею сядут!
– Семья – это не казарма, понял?! Хельга вон – боевая собака, а как с ними ласково обращается. А ты…
– А что я?! Ну-ну, продолжай давай! – завелся Джек.
– А что продолжать?! Тебе знаешь, какое бы имя больше подошло? Прапор!
– Прапор?! Нормальненько! А тебе, знаешь, какое?!
– Ну?!
– Головотяп!
– Вообще не вижу связи между мной и этой дурацкой кличкой, – фыркнул Аполлинарий.
– Это потому, что ты головотяп! – усмехнулся Джек.
Так, беззлобно переругиваясь, они дошли до клуба. Из открытых форточек валил табачный дым, слышались мужские голоса и доносился звон стаканов. Негромко играл «Ласковый май».
– Бухают.
– Праздник же, – равнодушно отозвался пес. – Акимыч утром Алене цветы, конфеты и набор отверток подарил. Алена так сердилась.
– Почему?
– Не знаю. Может, сладкое не любит. Или цветы – не те. Этих женщин разве поймешь?
Снова замолчали. Дошли до синего домика почтового отделения и присели на завалинку. Наверху послышалось частое хлопанье крыльев. Оба подняли головы и проследили за траекторией падения волнистого попугайчика. Упав в трех метрах от них, он широко раскрывал клюв и жадно глотал воздух. Аполлинарий нахмурился – всего несколько часов назад этот попугай был вместе с Майком, а теперь он лежит здесь, взъерошенный и, как видно, совершенно обессиленный.
– Арно! Что случилось?! Где Майк?! – Аполлинарий подбежал и шевельнул лапой бирюзовый комочек.
Арно приоткрыл глаза. Сиплые звуки из клюва прорывались толчками, с усилием.
– Я… я летел долго. Устал. А Майк с кр… кр-р… кр-р-ысами! Они на них напали. Мне так показалось.
– Какие крысы?! – подскочил Джек.
– Где?! – взревел Аполлинарий.
– У Заячьей сопки, – слабо прочирикал попугай.
– Ты знаешь, где это? – спросил Аполлинарий у Джека.
– Бежим! – пес резко сорвался с места.