Аполлинарий-2: Дорожная история
Шрифт:
Аполлинарий аккуратно зубами подхватил попугая и отнес его на завалинку.
– Ты в порядке?
Попугай слабо кивнул.
Аполлинарий, медленно набирая скорость, помчался за Джеком.
Арно взмахнул крыльями и неуверенно взлетел на водосточный желоб. Набрал в клюв талой воды, проглотил. Немного отдохнув, помчался по дворам, где жили коты – те самые, из бывших блатных.
***
Майк шел за крысиной стрелкой и силился разглядеть Остапа.
– Остап, объясни, куда мы идем?!
Писк Остапа
– Ты же хотел увидеть корову, Майк?! Как говорится: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать!
– И что, прямо корова?!
– Конечно! С рогами! Как говорится: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать!
– Ты повторяешься!
– Как говорится: повторенье – мать ученья!
Боренька поерзал на спине Майка и недовольно пробормотал:
– Ой, ребятки, не нравится мне это все!
– Посмотрим, – невозмутимо ответил Тимоха.
Стрелка достигла края полигона и повернула влево, в сторону полуразрушенных рудников, сооруженных еще сто лет назад и ныне – не функционирующих.
– Вот там мы и прятались после битвы у реки, – сказал Тимоха и добавил неохотно. – Мрачное место, надо сказать. И страшное.
Стрелка остановилась, и перед путникам появился Остап.
– Вот, Майк, твоя корова! Как говорится: получи и распишись!
Крысиное полчище растеклось, образовывая полукольцо вокруг коровы.
Это действительно была корова. С рогами и копытами, с черными пятнами на белых боках и розовым выменем. Только ростом – чуть выше Бореньки, с равнодушным взглядом фарфоровых глаз и прорезью для монет на спине.
Пока коты и хомяк смотрели на корову-копилку, очевидно, выброшенную кем-то, Остап жадно вглядывался в путников, получая невероятное наслаждение от их растерянного вида.
И снова, и опять с восторгом повалился на землю и задергался в пароксизмах смеха. Его серая камарилья издевательски захихикала, будучи в полной солидарности со своим директором.
– Ой, вы такие смешные! Такие смешные! И такие доверчивые! Как говорится: доверять доверяй, да почаще проверяй!
– Ребята, это клиника! – ужаснулся Боренька. – Он просто фееричный идиот!
Тимоха наклонил голову и поджал задние лапы, готовясь к карательному прыжку, но Майк остановил его предупредительным жестом. Остап продолжал кататься по земле, пребывая в совершеннейшем восторге от самого себя.
– Мне нравится твое чувство юмора, Остап, – как можно спокойнее сказал Майк. – А теперь мы пойдем. Всего хорошего.
Остап прекратил кататься и теперь лежал, пытаясь отдышаться. Из косых безумных глаз текли слезы, лапки мелко подрагивали, а обрубленный хвост судорожно мел землю.
– Пойдем, Тимоха! – сказал Майк и развернулся.
– Не так быстро, Майк! Корову-то я тебе показал, а слов благодарности не услышал! Как говорится: за добро добром платят!
Майк
Крысы, оправившись от ступора, ринулись в наступление. Они лезли со всех сторон, стуча мелкими острыми зубками и громко вереща. Тимоха взмахнул лапой, отшвыривая пяток крыс. Майк подпрыгнул и ударом передних лап оглушил сразу несколько, а Боренька уже катался по земле в обнимку с жирной крысой, вонзив зубы в ее ухо.
Атака была неорганизованной, хаотичной – крысы брали количеством. Гроздьями висли на боках, вгрызались в хвосты и лапы, стараясь завалить, а потом накинуться всем скопом.
Майк оторвал крысу от хомяка, закинул его на себя и медленно двинулся за Тимохой.
– Уходим! – Тимоха яростно пробивал коридор к отступлению. На его черной спине повисли сразу пять крыс, еще десять навалились на лапы и вцепились в хвост – и вот он уже скрылся под серой массой.
Майк отчаянно работал лапами, щедро раздавая удары и пытаясь пробиться к товарищу. Крысы атаковали сбоку, сбив хомяка с его спины.
– Майк! – вопль Бореньки быстро захлебнулся. Майк стряхнул с себя крыс и, преодолевая чудовищное сопротивление, попытался дотянуться к другу, но тут и его накрыло серым живым одеялом.
Через три минуты они, грязные и покусанные, без движения лежали на земле. Крысы перестроились в нечто похожее на отвал бульдозера, подпихнули их к рудникам и столкнули в вентиляционную шахту. Затем принялись подтаскивать крупный мусор, заваливая полуразрушенный вход.
А по земле, среди фарфоровых останков коровы, с безумным взглядом косых глаз ползал Остап. Он сгребал монеты в кучку и причитал:
– Копеечки! Копеечки мои! Как говорится: не имей сто друзей, а имей сто рублей!
***
Джек бежал бодро.
– А завтра он что искать будет? Золото инков? Сдалась ему эта корова.
– А кому это мешает? – пропыхтел Аполлинарий, с усилием перебирая лапами и стараясь не отставать. – Найдет – хорошо, не найдет – тоже хорошо.
– И ты не поинтересовался, зачем она ему?
– Ищет – значит, нужно! Я ему верю! Или ты опять придираешься?
– Я не придираюсь, Аполлинарий. Просто понять не могу. Вот взять среднего твоего сынка – Клима. Я, признаться, сначала от него проблем ждал – слишком хулиганистый он у тебя рос. А сейчас в патруле состоит, дисциплинированный, ответственный. Когда он дежурит, я знаю, что все будет спокойно. Хороший кот растет, достойный.