Апрель в Лондоне
Шрифт:
— Ну и дела, — вслух произнесла Эйприл и пошла дальше.
Казалось, хозяин дома даже с места не сдвинулся — все так же сидел, глядя в огонь, только вот под рукой у него откуда ни возьмись появился низенький столик, а на нем — заманчиво мерцающий графин и бокал, наверно, с вином.
Эйприл осторожно постучала костяшками пальцев по косяку двери, мужчина вздрогнул, отвлеченный от своих мыслей, и обернулся. Рука его легла на тяжелую трость, до того прислоненную к креслу.
— А, это снова вы, — с неприязнью произнес он, разглядев гостью. —
— Да ничего особенного, сэр, — спокойно ответила та. — Я просто отвела мальчика домой и вернулась убедиться, что с вами все в порядке. Вы тут совсем один, а выглядите, если честно, очень скверно, так что, может, помочь чем-нибудь?
— Спасибо, обойдусь, — мужчина умолк и отвернулся, давая понять, что говорить более не желает, но не на ту напал.
— Сэр, знаете, вы ведете себя очень странно для человека, который, как я поняла, успел посидеть в тюрьме, потерял всех близких, а потом узнал, что его сын жив, — искренне сказала Эйприл и решительно прошла в гостиную. — То ли вам там мозги отшибли, то ли еще что, но…
— Не хамите мне, мисс, — холодно произнес он, — для многих это стало последним, что они сделали в своей жизни.
— Страшно, аж жуть, — фыркнула она. Честно говоря, ей было немного не по себе: взгляд у хозяина особняка был очень нехорошим, видала Эйприл таких людей, и связываться с ними без нужды не стала бы, но куда тут деваться? — И что вы со мной сделаете? В лягушку превратите или сразу… того?
Воцарилось недолгое молчание.
— Говорите, зачем явились, и убирайтесь прочь, — сказал, наконец, мужчина. — Если речь о деньгах для мальчика, я дам, сколько нужно.
— Денег у меня самой хватает, — хмыкнула Эйприл, припомнив краденые бриллианты миссис Смайт, — да и родители люди не нищие. Оно, конечно, нас семеро по лавкам, но никто сложа руки не сидит… Нет, сэр, деньги — дело в нашем случае десятое…
— В нашем? — вопросительно приподнял он бровь.
— Да, — твердо ответила девушка. — Может, разрешите присесть? Вы же джентльмен, судя по всему…
— Располагайтесь, — махнул он рукой и удачно скопировал интонацию: — Судя по всему, вас теперь и поганой метлой не выгонишь.
— Сэр, я бы и на порог ваш не ступила, если бы не Кэвин, — с достоинством произнесла Эйприл, прикидывая, куда бы лучше сесть.
У камина стояло еще одно кресло, но… Это хозяину, рослому, насколько можно было судить, мужчине оно приходилось впору, а Эйприл утонула бы в нем с головой. Сложно разговаривать, когда чувствуешь себя мидией в слишком большой для нее раковине!
Тут она углядела низенькую скамеечку, наверно, подставку для ног, и решила, что это сойдет.
— Ничего, если я присяду у огня? — спросила Эйприл. — На дворе, знаете ли, не июль месяц, и я порядком озябла…
Расценив неопределенный жест как знак согласия, она подтащила скамеечку к камину и уселась, обняв колени руками. Так ей приходилось смотреть на мужчину снизу вверх, но это было даже и к лучшему. Зато теперь она хорошо видела его лицо, а вот
— Сэр, — начала Эйприл, когда стало ясно, что первым хозяин дома заговаривать не собирается, — я, конечно, понимаю, что вы можете не верить в это совпадение и все такое. Хотя, по-моему, уже то, что я про это ваше волшебство знаю, о многом говорит… Допускаю, что вы правда боитесь оставаться с мальчиком наедине, потому как просто не сможете о нем позаботиться, не сумеете просто… Но это ерунда, без присмотра он не останется!
— Тогда чего вы хотите?
— Я хочу понять, что вообще произошло. Кое-что я слышала от опекуна того, другого мальчика, но он обычный человек и знает только то, что было в письме. И, признаться, не стремится узнать больше…
— Погодите, какого другого мальчика? — нахмурился мужчина.
— О боже! Я ведь говорила — еще одного подкидыша! Только он-то у родной тетки оказался, а Кэвина усыновила одна… малоприятная особа. Кстати, к этому я еще вернусь, там что-то неладно… Так вы расскажете, что случилось, или нет? — требовательно спросила Эйприл.
— Такое впечатление, будто я снова на допросе, — фыркнул тот и поднялся во весь рост, оказавшись куда выше, чем прежде казалось Эйприл: по сидящему в глубоком кресле человеку сложно понять, насколько он высок. Этому типу она пришлась бы едва по плечо. — Желаете вина?
— Не откажусь, — миролюбиво ответила девушка и спросила ради интереса: — А свет можно зажечь? Я вас не вижу толком.
— И не нужно, — резко сказал он, подлил себе вина и протянул второй бокал ей. Эйприл готова была поклясться, что на столике только что стоял всего один. — Это не то зрелище, которым стоит наслаждаться.
— Как скажете… — девушка осторожно пригубила напиток. — Ух ты…
— Что, хотите сказать, будто разбираетесь в винах?
— Нет, но на наш сидр это совсем не похоже, — усмехнулась она. — Может, вернемся к допросу? А то уже почти стемнело, а мне еще домой возвращаться через пустошь, Кэвин без меня не уснет.
— Что ж… — мужчина вернулся в свое кресло. — У меня нет ни сил, ни желания рассказывать подробно… Что вам поведал тот человек, о котором вы упоминали? Шла речь о каком-то письме, если не ошибаюсь… Перескажите, а я дополню.
Эйприл кивнула и сосредоточилась. Что там говорил мистер Дурсль?
— Если верить письму, дело было так, — начала она, — в магической Британии завелся какой-то злодей, ну и, как водится, возжелал власти. Сторонников у него хватало, противников тоже. Родители того мальчика были из вторых, и злодей их убил. Ребенка тоже зачем-то хотел убить, но почему-то не смог, а сам вообще пропал. Но этот… как его? Главный волшебник, короче, думает, что злодей еще может вернуться, а убить его сможет только тот мальчик… опять же, не понимаю, почему. Поэтому его на всякий случай решили спрятать и отдали обычным родственникам, не волшебникам. Как-то так… А о Кэвине там ни слова нет. Сэр? Вам нехорошо?