Апрель в Лондоне
Шрифт:
— Не должен бы…
Эйприл посмотрела вслед высокому мужчине, вздохнула и пошла домой.
— Ну что? — встретила ее Сара, вязавшая в гостиной.
— Нормально, — коротко ответила Эйприл и плюхнулась на диван, закинув руки за голову. — Если дельце выгорит, уж мы заживем!
— Ну-ну, — поджала губы мать, стараясь не улыбнуться. — Иди-ка ты к себе! Твой приемыш без тебя ни в какую не спит… Отец уже Мэй унес — уснула, пока ему сказки рассказывала, а мальчишку сон не берет. Иди…
— Иду, иду, — улыбнулась девушка, взбежала
— Эйп? — тут же вскинулся мальчик.
— Ага, — она забралась под одеяло. — Ты чего не спишь?
— За тебя боюсь, — серьезно ответил он.
Эйприл засмеялась и прижала его к себе.
— Можешь перестать бояться, меня никто не обидел. А теперь спи, все разговоры — завтра!
Утро выдалось настолько солнечным и теплым, что Эйприл без долгих раздумий сгребла Кэвина и неизменный рюкзак и отправилась на прогулку по окрестностям. В поместье она соваться пока не собиралась, но пройтись по лесу, показать мальчику местные красоты — это пожалуйста. Тот в полном восторге вертел головой: здесь осень уже вступала в свои права, порывы ветра вздымали золотистые вихри листвы, трава возле ручья уже пожухла, прихваченная ночным заморозком, но сам ручей еще бодро журчал, а на солнце неподалеку расцвел поздний одуванчик.
— Как будто переглядывается, — сказал вдруг Кэвин.
— Кто с кем?
— Цветок с солнцем, — пояснил тот.
— И правда что, — улыбнулась Эйприл. — Камни серые, как тучи, а одуванчик — этакое солнышко, да?
— Ага… Эйп, — произнес он, — а ты не ошиблась?
— В чем?
— Ты сказала, что тот человек — мой отец. Объяснила, почему так решила. И почему он не обрадовался… Только он, кажется, еще и испугался… может, я ему и не нужен? А он подумал, что ты меня оставишь… возиться придется…
Эйприл тяжело вздохнула и присела на поваленный ствол, притянув к себе мальчика.
— Конечно, он испугался, и очень сильно, — серьезно сказала она. — Только не того, о чем ты подумал.
— А чего же?
Девушка почесала в затылке. Ну как прикажете объяснять такое маленькому ребенку?! А, впрочем, не поймет — переспросит…
— Я тебе по порядку расскажу, если что, ты уточняй, ладно? — произнесла она, дождалась кивка и продолжила: — Твой отец по глупости связался с очень нехорошими людьми…
— С разбойниками? — живо уточнил мальчкик.
— Можно и так сказать, — поразмыслив, ответила Эйприл. — Он думал заработать побольше денег для семьи, но не учел, что его заставят делать скверные вещи. Разбойникам же положено делать пакости другим людям, так что хочешь, не хочешь, а придется!
Люциус вчерашним вечером обмолвился, что ему доводилось участвовать в травле и даже пытках обычных людей и магглорожденных волшебников, и в его голосе девушка не услышала даже тени раскаянья. Не факт, что он этим наслаждался, как записной садист, но и ничего особенно
— Ну а разбойников, как ты понимаешь, ловит полиция, — продолжила она. — Вот и твоих родителей арестовали. Ты тогда был в больнице.
Кэвин нахмурился.
— Если это правда мой папа, то где тогда мама? — задал он вполне резонный вопрос.
— Он сказал, твоя мама умерла в тюрьме, — нехотя ответила Эйприл. — Там было очень плохо, холодно и голодно, а она была… Ну, как ты сказал — вроде принцессы из сказки. Вот и не выдержала… А твой дедушка заболел той же болезнью, что и ты, но для детей она не очень опасна, а для пожилых людей обычно смертельна.
— Так он тоже умер?
— Да.
— И у меня вообще никого не осталось? — не отставал Кэвин. — Ну, кроме тебя!
— А отца ты не считаешь?
— Я его совсем не помню, — тихо признался мальчик. — Даже не узнал. Маму, может, узнал бы, а его — нет…
— Должно быть, он просто мало с тобой занимался, — предположила Эйприл. — Дела всякие… Да и еще мужчины обычно не очень хорошо управляются с совсем маленькими детьми, так что, наверно, с тобой в основном мама возилась или няня.
— Наверно… Так ты скажи, больше никого нет, да?
— Я не знаю, — честно ответила она, — а он не сказал. Вполне вероятно, какие-то дальние родственники остались. А тебе зачем знать?
— Я… — Кэвин замялся. — Я слышал, как Мэгги говорила про соседского мальчика. У него родители умерли, и его отдали тете с дядей. И я подумал, что если бы у меня была родная тетя или дядя, я бы жил у них, а не у мадам… и мне так плохо стало!
— Погоди, — сообразила Эйприл, — это когда было? Когда ты кухню подпалил?
— Ага…
— Тогда все ясно. Мне сказали, что такое у маленьких волшебников приключается, если они сильно понервничают, расстроятся, все такое. У тебя настроение сильно испортилось — вот и полыхнуло.
— Но раньше оно тоже портилось, и ничего такого не было!
— Значит, силенок не хватало, — серьезно сказала Эйприл. — Ты следи за собой. Хорошо, в этот раз обошлось, никто особенно не пострадал… но мало ли. Ты же растешь, становишься сильнее…
— Я не хочу быть волшебником, — мрачно произнес Кэвин. — И так плохо вышло, а если я вдруг тебе больно сделаю?
— Я не обижусь. Ты же не специально.
— А я боюсь… — он уткнулся в плечо девушки и засопел. — Эйп… Ты спроси у этого дяденьки… ну, который вроде бы мой отец… как сделать, чтобы я был обыкновенный? Или хоть ничего не натворил…
— Спрошу непременно. И о родственниках спрошу.
— Не надо про них спрашивать! — выпалил Кэвин.
— Почему? Ты же сам первый начал…
— Это я тогда, еще у мадам подумал, что вот бы у меня нашлась родня! — пояснил он. — А теперь не надо. Теперь есть ты! Если они раньше не нашлись, то и ну их! Еще заберут… а я с тобой хочу! Эйп?