Араб у трона короля
Шрифт:
Монастырь был женский. Если бы не этот факт, я бы, наверное, разогнал бы его ещё месяц назад, однако, когда ко мне вышли монашки с испорченными проказой лицами, сердце моё дрогнуло.
Я знал, что проказа, инфекционная болезнь, и фактически, не излечимая. Только когда Европа стала мыться мылом, с проказой смогли покончить.
И в моё время проказа, или как её называли за пределами России — лепра, существовала в жарких странах, там, где не умывались по причине отсутствия воды.
Имея в наличии озерцо серной кислоты в жерле остывшего вулкана на острове Апи, находящегося рядом с моей крепостью на острове Нейра в Индонезии, и россыпи минерала «сильвина»,
Сельвин — обычный хлорид калия, после нескольких химических реакций, превращался в обычный чистейший «поташ», который добывали во многих странах, уничтожая окружающие леса, вываривая золу от сожжённых деревьев.
В Бразилии наряду с пряностями мы высадили семена Масличных пальм и уже через три года стали получать пальмовое масло.
Смешивая масло с бикарбонатом калия, мы стали получать сначала жидкое мыло, а потом научились его вываривать до твёрдого состояния.
Индейцам пузырящая и жгущая глаза жижа сначала не понравилась, но я показал, как она хорошо смывает жир и грязь и заставил применять его в быту. Особенно купая детей.
За десятилетие подросло поколение индейцев, которые без мыла уже не представляли своего быта.
В мыло добавлялись различные компоненты, улучшающие его свойства. В вулканах острова Ява мы добывали серу. Мыло, в которое добавляли серу, обладало заживляющими и антисептическими свойствами.
Вот такое мыло мы и привезли в подарок монастырю и больнице.
Надо сказать, что мыло в Англии только начинало входить в моду и стоило сумасшедшие деньги. Один кусок ароматного мыла можно было обменять на мула, а два — на хорошую лошадь.
Поняв это, я стал аккуратно поставлять к королевскому двору мыла с разными наполнителями: какао, манго, и даже корицей. В качестве загустителя использовали, в основном, пчелиный воск безжалых бразильских пчёл, коих в Южной Америке оказалась масса [1] .
В этот раз монашки меня встретили приветливее, чем месяц назад. Настоятельница Софья, которую мы предупредили о своём визите с вечера, провела нас к небольшому двухэтажному дому, собранному из стволов австралийского эвкалипта, и недавно выстроенному моими строителями. От него всё ещё пахло струганной и пиленой древесиной.
1
Аборигенными опылителями в Бразилии являются десятки видов безжалых пчел мелипон, мед которых до сих пор пользуется повышенным спросом.
От левого нижнего угла фасада к правому торцу второго этажа вела лестница с перилами.
У левой стены дома на настиле из тисовых досок под навесом стоял длинный стол с двумя деревянными лавками. С правого торца угадывался навес с поленницей колотых дров.
Верхний этаж был жилым, нижний этаж являлся баней с помывочной и ванной комнатами.
— Экий вы себе необычный дом соорудили, уважаемый герцог. С помывочной. А ведь ещё совсем недавно за мытьё на костре сжигали.
— Да и сейчас ещё не все принимают ванну чаще одного раза в месяц, — хохотнул я. — А потом на них приходится десять вёдер воды тратить, чтобы грязь смыть.
Говард покрылся густой краснотой. Он вчера, увидев, как индейцы «драят» себя и друг-друга серным мылом, находился близко к шоковому состоянию, пока я не налил
Потом, видя, как моюсь я, он не выдержал, тоже разделся и принялся тереть себя, сначала намыленным мочалом, а потом нежной мягкой губкой.
Я смеялся:
— Я, Томас, не предлагаю потереть вам спину, чтобы вы не заподозрили меня в садомском грехе, поэтому возьмите вот эту длинную, плетёную мочалку с ручками и сами потрите себя сзади.
Я показал, как действовать мочалкой, и Говард с упоением чесал себе ею спину и всё, что ниже.
Сегодня я решил устроить ему настоящую «русскую» парилку, и во вчерашнем послании к настоятельнице просил начать топить баню с самого утра.
— Вы со своим оружием пойдёте, или с нашим? — Спросила Софья.
— А что у вас?
— Боевые арбалеты и копья.
— Боевые не тяжеловатые?
— Наши монахини ходят.
В это время одна из монахинь зашла под навес и сняла со стены дома арбалет — громадную машинку около метра длинной и чуть меньшими по разлёту «рогами».
— С этим на охоту? — Удивился Говард. — Увольте, сэр. Им только с упора стрелять.
Он взял арбалет и сказал:
— Так и есть. Вот отверстие под упор.
— Спасибо, сестра, мы обойдёмся своим оружием. Нам бы только сопровождающего.
— У нас диакон [2] — главный охотник. Он в здешних местах все тропки в болотах и кабаньи лёжки знает.
— Тогда пошли к дьякону? — Спросил я, но дьякон уже шёл нам навстречу.
Это был худосочный человек с бородой, заплетённой в косицу, цивильной одежде: тёмно-коричневой куртке с пышными рукавами, коричневых штанах, типа галифе, но не галифе, заправленных в высокие сапоги-ботфорты и круглой, облегающей голову и закрывающей уши шерстяной шапочке.
2
Низший чин в старокатолической церкви.
— Здравствуйте, герцог, — поздоровался он. — Всё же рискнули обживать наши болота? Приехали поохотиться?
— Решил совместить полезное с приятным. Вы готовы нас поводить по лесу? Может какую животинку встретим?
— Обязательно встретим. Здесь же никто не охотится! Во-первых — герцог запретил, а во-вторых — проклятого места и монашек отпетых [3] боятся. А вы, значит, не боитесь заболеть лепрой?
— Всё в руках божьих, — сказал я серьёзно. — Вы здесь долго живёте?
3
Заболевших лепрой сразу отпевали в церкви, как умерших и изолировали.
Старик задумался.
— Лет двадцать уже.
Я развёл руками.
Мы, уже уставшие и удовлетворённые, возвращались с охоты, когда в впереди в зарослях ежевики, которой здесь было очень много, как и на берегах обеих рек, рыкнуло громко и протяжно, и на тропку выкатились два годовалых медвежонка. Лошадь двигавшегося впереди Говарда вздыбилась и, прянув в сторону, сбросила седока наземь. Томас приложился о тропку так, что лежал и не шевелился. Наши с Джоном (так звали священника) кони тоже застопорились и попятились. Я, несмотря на европейское седло с высокой спинкой, едва усидел на крутившемся на месте мерине.