Арабская петля (Джамахирия)
Шрифт:
— Проникновенный ты наш… На меня подобные вещи большого впечатления с детства не производят… К тому же били осторожно, так чтобы не покалечить… Выходит нужен я тебе живой и здоровый, так что выкладывай давай. Если они еще раз придут меня нежно гладить, я сильнее, чем есть не впечатлюсь, поверь на слово…
Директор, задумчиво глядя на Стасера, поднялся из-за стола и сцепив руки за спиной заходил туда-сюда по кабинету.
— Ладно, начнем с начала. Выпить хочешь?
— Теперь не откажусь.
— Давно бы так, а то, как не русский. Пинками приходиться от тебя согласия добиваться.
Весело забулькала извлеченная из бара бутылка марочного коньяка, золотистой тягучей струей потекла ароматная жидкость в пузатые рюмки тонкого стекла.
— Коньячок натуральный, французский. В прошлом году еще френчи по обмену опытом приезжали, с тех пор стоит. Так что цени.
— Ох и заботлив же ты, начальник. Не приведи Господь…
— Да что ж ты залпом-то! Вот и угощай вас, плебеев!
— Не приучены, Ваше благородие! Дураки-с!
— Ладно, подурачились и будет, — сухо произнес Крок. — Ситуация такая и есть, как я тебе обрисовал вначале. Долг на тебе, три „лимона“. Как платить будешь — не моя проблема. Одно могу сказать точно, когда долги не платят, их получают. Если не деньгами, то кровью. Понятно?
— Да чего уж там…
— Так вот. Исключений из этого правила не бывает. Никаких! Ни для кого! Иначе все на хер рухнет! Разговоры пойдут, мол, помягчел Крок, расплылся, за свое постоять не способен. И конец репутации. А когда нет репутации, никакие бойцы положение не спасут, мы же не реальной мощью держимся, блин, а страхом! Страх в десять раз наши силы увеличивает. Убери страх и что останется? Сотня мускулистых дебилов, да пара десятков стволов… А это уже меньше чем ничего… Херня да и только! Потому, попал ты, парень, по полной. И хотел бы помочь, да не могу. Либо деньги, либо ты труп, других раскладов нет. Так чего делать-то будем?
Стасер молчал. Такого разговора он не ожидал, был готов к крикам, угрозам, требованиям переписать квартиру, к пыткам наконец. Уже прикидывал, как достойно выдержать все ему уготованное, а тут, на тебе, главный мучитель у него же совета просит. Да, удивил в очередной раз Крок, не зря говорили, что никогда не угадаешь, что там у него в башке варится.
Крок не спеша, смакуя каждый глоток, допил свой коньяк и аккуратно поставил рюмку на изящный, сделанный под старину, поднос. С минуту сидел с отсутствующим видом, погруженный в какие-то свои мысли. Потом, окинув Стасера оценивающим взглядом, задумчиво произнес:
— В принципе если деньги нельзя заплатить их можно взять в долг, а потом отработать, так?
— Так, — легко согласился Стасер. — Только кто же мне даст такую сумму?
— Ну положим, я могу…
— Ты?! — Стасер, несмотря на боль во всем теле аж подпрыгнул на стуле. — Ты?! Так чего же ты тогда тут комедию ломал?! Чтобы я лучше прочувствовал, что ли?!!
— Не торопись, — наставительно поднял вверх палец Крок. — Я же сказал, что взятые в долг деньги придется отработать!
— Да, такие бабки мне всю оставшуюся жизнь отрабатывать придется, да еще не жрать при этом, на всякий случай, а то вдруг отдать не успею!
— Это смотря как и кем работать, — задумчиво протянул Крок. — Смотря как и кем!
— Что, есть какие-то предложения? За такие бабки работка должна быть не из легких…
— Есть кое-что, как раз по твоему профилю. Ты же у нас боевик, спецназовец, русский Рэмбо можно сказать…
— Сказать, все что хочешь можно, сложнее потом сделать, — пробурчал себе под нос Стасер. — Ладно, давай, излагай уже…
— Да дело в общем простое и ясное, — тяжело вздохнув будто перед прыжком в ледяную воду начал Крок. — Есть у нас в городе металлопрокатный заводик, „Красный Октябрь“, с коммунистических времен еще названьице, переименовать забыли. Но не в этом суть, хоть название и коммунистическое, но прибыль он своим владельцам приносит, прямо скажем, вполне реальную. По крайней мере, раньше приносил. Но все в этом мире меняется. Короче кто там раньше обеспечивал всем неприкосновенность и режим „зеленого света“ тебе знать не надо, все равно это уже история, может не такая древняя, но тем не менее. Для нас интересен только один факт, а именно, то, что в один далеко не прекрасный день, остался заводик, что называется без крыши. А, как ты должен понимать, в современном бизнесе такое положение дел долго длиться не может, свято место, оно пустым не бывает. Так вот, „Красный Октябрь“ решил взять под себя местный вор в законе по кличке Тунгус. Слыхал про такого?
— Да что-то такое слышал невнятное… В общем, скорее ничего, чем действительно что-нибудь существенное…
— Напрасно, напрасно… Личность колоритнейшая, можно сказать знаменитая, эдакая градообразующая, и вписанная золотыми скрижалями в анналы. Одним словом — гигант, из настоящих воров еще старой закалки, пол жизни провел на зонах, а сейчас держит в кулаке чуть не весь теневой бизнес в городе. Короче, Тунгус сделал заводчанам предложение, которое они не смогли отклонить. Получение доли малой оформили, введя в совет директоров предприятия одного из порученцев Тунгуса и назначив ему нереально высокую зарплату. Эта зарплата и являлась взимаемой данью. И все бы шло хорошо и гладко, заводчане почесали свои сталеварские затылки и, покумекав решили, что раз за защиту все равно надо платить, то не все ли равно кому: ментам, или бандитам. А решив так, смирились. Но, аппетит растет во время еды, уже через пару месяцев Тунгусу показалось, что он запросил слишком малую сумму, и он увеличил процент. Заводчане горько вздохнули, но заплатили. И это стало началом конца. С тех пор Тунгус повышал размер дани ежемесячно и сейчас дело дошло до того, что стоит вопрос о самом выживании завода. Совет директоров пытался как-то договориться с Тунгусом, но тот будто с катушек съехал, совершенно не хочет уступать и упрямо гнет свою линию.
— Не может быть, — пожал плечами Стасер. — Что же он, совсем идиот? Ведь это все равно, что зарезать курицу, что несет золотые яйца?
— Это ты понимаешь, и я понимаю, потому, что мы не в теме и смотрим на ситуацию со стороны. Тунгус же внутри, возможно ему кажется, что он действует строго логично и просто додавливает жадных заводчан, укрывающих от него доходы. К тому же ведь и мы не знаем всех его планов, возможно, ему как раз и надо обанкротить предприятие. Например, для того, чтобы его потом купить по дешевке… Мало ли?
— Ладно, не будем пока вдаваться в подробности. Что нужно от меня?
— От тебя, как всегда, самая малость. Сделать так, чтобы Тунгус навсегда отстал от завода.
— Это что ты мне предлагаешь? Убить его что ли?
— Нет, блин, уговорить! Или попросить его не лезть к заводчанам! Я, по-моему, ясно выразился! Ликвидировать! Стереть! Терминировать! Как еще говорят у вас в спецназе? Для вас же это не проблема! Знаем, как вас там готовили…
— Заткнулся бы ты, урод! — резко оборвал директора Стасер. — А то что-то до хрена вас развелось таких знающих. Значит так, никого я убивать не собираюсь, не потому даже, что мне моральные принципы не позволяют, а потому, что раз в дерьмо влезешь, потом до конца жизни не отмоешься.
— А у тебя выбора нет, дорогой, — обманчиво ласково пропел Крок. — Расклад простой: либо он, либо ты. Третьего варианта не будет. Только его ты можешь убить легко, а сам умирать ой как тяжело будешь. И, главное: убив его, ты сделаешь доброе дело. Ведь он преступник, мразь, он в своей жизни столько зла людям сделал, что давно пора уже его к чертям в гости отправить.
— Кто мразь, кто не мразь у нас суд решает, — вяло прокомментировал Стасер.
— Да ладно, не будь смешным. Какой там суд? На его уровне про суды и милицию уже просто не думают, он для них давно неприкасаемый, потому творит все что хочет. А ты о людях подумай! О тех, кто на этом заводе работает, да не директорами, эти не пропадут, а простые работяги как же, им что на паперть хором идти из-за твоего чистоплюйства?