Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре
Шрифт:
Кувейтяне, доносил А. Круглов, «дорожат своей свободой»; они готовы к тому, чтобы «отстаивать ее с оружием в руках». Шейх Мубарак «в управлении Кувейтом от турок самостоятелен», «строго следит за всем, что творится не только в его владениях, но и далеко кругом». И очень «заботиться о том, чтобы иностранные агенты не свили у него гнезда». Один из таких агентов, индус по происхождению, уличенный в «политической переписке», был «немедленно выслан за пределы Кувейта» (12)
В Кувейте, докладывал А. Круглов, «существует лишь одно лицо, носящее феску, — карантинный чиновник, выполняющий заодно обязанности турецкого шпиона». Явных «признаков подчинения» туркам или англичанам там нет. Турецкий флаг, развивающийся иногда над дворцом
Переход Кувейта в руки англичан, чего они так добиваются, резюмировал А. Круглов, «с точки зрения наших непосредственных интересов в бассейне Персидского залива, представлялся бы крайне нежелательным». Это стало бы «важным шагом бриттов» в направлении «расширения сферы их влияния в Аравии». Такое развитие событий дало бы Британской империи реальную возможность для того, чтобы «приблизиться к исполнению своей заветной мечты о превращении Персидского залива в Mare clausum (Закрытое море)» (13).
Шейх Мубарак, отмечается в одном из документов Архива внешней политики Российской империи за 1904 г., соблюдал все приличия статуса «лояльного вассала Турции», отведенного ему Константинополем. И едва бы решился нарушить сложившиеся отношения с Портой, «если бы последняя не задалась мыслью усилить воздействие Турции на Кувейт» в целях превратить «свою номинальную власть в Кувейте — в реальную». Если бы не стала открыто вмешиваться в этих целях в межплеменные розни кувейтских племен и «подстрекать против шейха Мубарака племена Джабаль Шаммара». Когда же Порта «предприняла попытку ввести в Кувейт небольшой турецкий гарнизон», а потом выслали туда «канонерскую лодку, командир коей передал Мубараку Сабаху распоряжение султана явиться в Константинополь», тогда шейх Мубарак и принял решение о переориентации на Англию (14).
В конце XIX столетия численность населения города ЭльКувейт, информировал российский консул в Басре А. Адамов, не превышала 10–12 тыс. чел. Функционировала судоверфь. Дом консула Великобритании, «оштукатуренный и окрашенный снаружи», издалека бросался в глаза «белым пятном своего фасада». Был даже «более заметен, чем дворец самого шейха», отличавшийся от других, «разбросанных вокруг построек», лишь одним — «флагштоком, да вечным присутствием у ворот нескольких оседланных коней, доставлявших во дворец гостей шейха» (15). На острове Фао действовал телеграф, установленный там англичанами (1864 г.).
Кувейт, писал А. Круглов, «слыл бойким местом торговли». Бедуины Эль-Хасы, к примеру, «пригоняли туда для обмена на финики, одежду и ружья своих овец, лошадей и коз». Многие товары попадали из Кувейта — контрабандным путем — в Неджд и Хиджаз, и даже в Багдад, «один из центров религиозно-политической жизни Арабского Востока», где, как следует из сообщений российских дипломатов, в конце XIX столетия насчитывалось 68 мечетей, 6 церквей и 22 синагоги.
Благодаря торговле, Кувейт быстро разрастался. Известный уже читателю чиновник по особым поручениям С. Сыромятников, посещавший Кувейт в 1900 г., отмечал в своем сообщении на заседании членов Общества ревнителей военных знаний, что в 1900 г. население Кувейта составляло 30 тыс. чел., а торговый флот шейхства насчитывал «200 барок от 200 до 300 тонн». Рост торговли способствовал развитию образования. Кстати, первая в истории Кувейта школа (Ал-Мубаракийа), открыла двери для детей (для мальчиков) в 1912 г. Первая школа для девочек (Ал-Шаркийа) появилась в 1936 г.
Увлекательные воспоминания о Кувейте оставил английский полковник Х. Диксон. Он был очевидцем и участником многих событий, имевших место в Прибрежной Аравии в конце XIX столетия. Занимал должность политического агента Великобритании в княжествах Восточной Аравии, а затем — политического резидента в Кувейте.
Россия и Кувейт: забытые страницы истории. Начало дипломатических контактов России с Кувейтом можно датировать 1896 г., когда Кувейт посетил секретарь российского консульства в Багдаде В. Ф. Машков. Начиная с 1899 г., то есть со времени прихода к власти шейха Мубарака (1896), контакты эти приобрели регулярный характер. Документы Архива внешней политики Российской империи сохранили отчеты о встречах с шейхом Мубараком русских дипломатов и командиров кораблей Военно-морского флота Российской империи, заходивших в Кувейт в период 1900–1903 гг. в рамках новой политики Санкт-Петербурга в Персидском заливе — «политики дела».
Шейх Мубарак, к которому 5 марта 1900 г. консулы А. Круглов и Г. Овсеенко прибыли на встречу вместе со старшим офицером канонерской лодки «Гиляк» лейтенантом Сарычевым (капитан судна барон Индрениус болел, и сойти на берег не смог), встречал русских гостей на улице, у ворот дворца. Всех нас, докладывал А. Круглов, поразили «умные глаза шейха». Состоявшаяся затем беседа показала, что «человеком он был проницательным», «переговорщиком изощренным», «прекрасно осведомленным о положении дел среди арабов всего Аравийского полуострова». Шейх Мубарак, по словам А. Круглова, пользовался авторитетом и влиянием среди бедуинов Аравии. Не раз предлагал им «свои услуги» для решения тех или иных вопросов, «касавшихся не только пустыни, но также и Бахрейна, и Эль-Катара», шейхов которых знал издавна, и «неоднократно посещал их прежде для улаживания разных споров» (16).
Принимали русских во дворце шейха Мубарака в лучших традициях аравийского гостеприимства. Среди огромных блюд с рисом и разными восточными сладостями на разостланном на полу ковре красовались два целиком зажаренных ягненка. Шейх Мубарак, по арабскому обычаю, разорвал мясо руками, и, разложив его по тарелкам гостей, пригласил всех присутствовавших принять участие в трапезе. В качестве подарка офицерам корабля распорядился доставить на борт «Гиляка» 30 домашних животных.
Деловая беседа, состоявшаяся после обеда на открытой веранде дворца, «проходила на глазах» офицеров находившейся в то время в кувейтской бухте английской канонерской лодки «Сфинск», непрерывно, по выражению А. Круглова, наблюдавших в бинокли за «каждым движением» русских.
Визит в Кувейт легендарного крейсера «Варяг» (9-11 декабря 1901 г.) еще больше укрепил «обаяние России» и в Кувейте, и в других шейхствах Аравии, докладывал в МИД русский консул Г. Овсеенко (работал в дипломатических миссиях в Багдаде и Бендер-Бушире; умер в Персии, в 1916 г., будучи генеральным консулом в Реште). Внушительные размеры крейсера, его величественный внешний вид, оркестр духовой музыки, впервые, к слову, зазвучавший в этих краях, и именно с борта русского корабля, приветливость матросов и доступность «Варяга» для кувейтян в целях ознакомления с ним — все это, сообщал Г. Овсеенко, «очаровало арабов». «Варяг» сделался темой «нескончаемых бесед» среди населения обоих побережий Персидского залива.
Впечатление, произведенное на жителей Кувейта, равно как и на население других портовых городов Прибрежной Аравии, канонерской лодкой «Гиляк» и крейсером «Варяг», подкрепил визит в бассейн Персидского залива крейсера 1-й категории «Аскольд» (бросил якорь в Кувейтской бухте 28 ноября 1902 г.). Численность экипажа (580 чел.), количество орудий (35) и оснащенность крейсера мощными прожекторами произвели должный эффект. Акции военной дипломатии, предпринятые кораблями Военно-морского флота России, подчеркивали в своих донесениях русские дипломаты, явились «лучшим напоминанием об истинном могуществе географически отдаленной от этого края России» (17)