Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре

Сенченко Игорь

Принимал гостя-россиянина шейх радушно. Пригласил на обед в свой загородный дом, «верстах в трех от Манамы». Доставили туда Н. Богоявленского на присланной за ним «чудной арабской кобылице», то есть по всем правилам аравийского гостеприимства. Обедали прямо на берегу моря, «на разостланных коврах с мягкими подушками», в компании с приглашенным на встречу «начальником турецкого гарнизона из Катифа» (провинция на Восточном побережье полуострова).

Вскоре подали угощения, притом все сразу, делится своими впечатлениями Н. Богоявленский. И в таком количестве, что ими можно было бы накормить, пожалуй, «целую сотню народа». На громаднейшем блюде

принесли «с пуд жареного в бараньем сале риса, целиком запеченного барана, арабскую похлебку из вареных кур и что-то вроде сладкого киселя. Ни вилок, ни ножей не полагалось». Ели руками. «Деятельное участие в истреблении пищи» принимала разместившаяся неподалеку прислуга.

Городок Манама, сообщает Н. Богоявленский, — «довольно невелик», с «узкими и кривыми улочками». Почти половина населения живет в окрестностях, в простых, сплетенных из пальмовых ветвей жилищах. По составу своему оно — чрезвычайно пестрое. «Здесь поселилось много всякого народа: индусов, персов, белуджей и арабов». Объяснением тому, конечно же, — жемчужный промысел. Финиковых рощ и источников воды на острове — масса. Обращают на себя внимание веселые игры детишек, во дворах и на улицах. Уши у девочек «истыканы по краю дырочками, в которые вставлены кольца с бриллиантами (в каждом ухе до восьми колец)». По такой же дырочке имеется и в обеих ноздрях, «с вдетыми в них жемчужинами или бриллиантами» (12).

Во время пребывания на острове русскому ученому, несмотря на все «козни англичан», все же удалось (при содействии его протеже, шейха Мухаммада) повстречаться с местным правителем, и, таким образом, «пробить небольшую брешь в монополии английского влияния на Бахрейне». Встречи и беседы с бахрейнцами и с их шейхом, который, как писал Н. Богоявленский, «сам по себе ничего не имел против русских», показали, что Бахрейн плотно контролировался англичанами. Английский консульский представитель «брал на себя разбор тяжб бахрейнцев»; более того, выдавал им — в случае выезда с острова — специальные, «особого образца разрешения».

Бахрейнцы, отмечал Н. Богоявленский, выражали заинтересованность и готовность к развитию отношений с Россией, высказывали пожелания насчет заходов на Бахрейн русских торговых судов. Интересовались отношениями Санкт-Петербурга с Турцией, а главное — жизнью мусульман в России, в том числе в Москве, наличием там мечетей. И это не случайно. Пытаясь не допустить распространения на Бахрейне влияния России, англичане, как узнал Н. Богоявленский, «пустили слух», что русские, дескать «душат ислам», насильно обращают мусульман в христианство (13).

По донесениям российских дипломатов, население Бахрейна, составлявшее в 1910 г. не более 60 тыс. чел., отличалось «способностями к торговле», а сам Бахрейн «славился своим жемчужным промыслом». Русские коммерсанты, наведывавшиеся по торговым делам на остров, «подмечали такую национальную черту бахрейнцев», как присущее им «обостренное чувство собственного достоинства» (14).

Малоизвестные факты из глубин прошлого. В «Географии» Абу-л-Фида’ (1273–1331), знаменитого арабского ученого, упоминается печально известный среди арабов бахрейнский замок Ал-Мушаккар, где, по преданиям, «закончил свой жизненный путь» Тарафа, величайший поэт Древней Аравии, живший и творивший в VI веке (15).

Согласно сказаниям народов и племен Аравии, Тарафа вместе со своим дядей Муталаммисом, тоже поэтом, гостил как-то при дворе царя Лахмидов. Случилось так, что во время одной

из пирушек Тара- фа не сдержался и сочинил едкую эпиграмму на царя. Оскорбленный правитель вида не подал, но задумал отомстить поэту. И месть его была коварной. Он отправил поэтов с посольством на Бахрейн. Проводил с почестями. Каждому из них вручил по письму, адресованному своему наместнику на Бахрейне. И взял с них «слово чести», что послания эти, для него, дескать, чрезвычайно важные, ими будут доставлены адресату непременно, чего бы это посланцам не стоило.

Дядя заподозрил что-то неладное и поделился своими соображениями на этот счет с Тарафой. Письма вскрыли и узнали о подлом замысле царя. В каждом из них содержались всего три слова: «Подателя письма казнить». Муталаммис имевшееся у него письмо уничтожил. Посоветовал сделать то же самое и Тарафе. Однако известный и любимый в племенах Аравии «златоуст», один из немногих, чьи произведения широко цитировались среди народов «Острова арабов», последовать примеру дяди просто не мог. Он неоднократно восхвалял в стихах унаследованный арабами кодекс чести предков, включавший в себя такое понятие, как верность данному слову. Поступи так, поэт покрыл бы себя позором. Поэтому поручение исполнил. И был убит во дворце Ал-Мушаккар. Говорят, что самим наместником царя на Бахрейне, боявшегося «грозного лахмида пуще самума», смертельного урагана пустыни. Глядя в глаза убийце, Тарафа просил лишь об одном: известить царя, что «слово чести», данное ему прилюдно, он, Тарафа, сдержал.

Примечание.

Независимым государством Бахрейн стал 15 августа 1971 г. Численность населения королевства составляет 760 тыс. чел.; 2/3 из них — шииты. ВВП страны — 27 млрд. долл. США. Государственный бюджет — 5,3 млрд. долл. США. Госдолг — 13,3 млрд. долл. США (1012 г.). На нефтяной сектор экономики приходится 85 % доходов (16).

ЧАСТЬ XI

КАТАР

Прошлое и настоящее.

Открываем Катар заново.

Катар глазами русских дипломатов.

Правители Катара: личности и судьбы.

Открываем Катар заново. Рассказывая о Катаре, Дж. Пэлгрев, один из именитых исследователей-портретистов Аравии, отмечал, что для того, чтобы зримо представить себе это полуостровное шейхство, «нужно нарисовать в воображении мили и мили бесплодных песчаных холмов, лишенных какой-либо растительности». Все населенные пункты в своих землях, даже крохотные деревушки и поселки, вспоминал он, местные жители горделиво величали городами (1).

«Жили катарцы в основном морем»: одну половину года занимались жемчужным промыслом, другую — ловлей рыбы и морской торговлей. Вдоль побережья сновало бесчисленное количество лодок и парусников. Все мысли и разговоры местных жителей были об одном и том же — о жемчуге, главном источнике их жизни. Правитель Катара шейх Мухаммад ибн Аль Тани (правил 1850–1878), по словам Дж. Пэлгрева, беседуя с ним, как-то сказал, что «все мы тут рабы одного господина — жемчуга» (2). Самого шейха Дж. Пэлгрев характеризовал как человека мудрого и гостеприимного, интересовавшегося сказаниями и преданиями арабов Аравии, их пословицами и поговорками (3).