Арарат
Шрифт:
Теплое чувство поднялось в душе Гарсевана.
— Выходит, что мы — старые знакомые, а? Так зачем же вы приехали к нам только через год, чего ждали? — шутливо спросил он.
— Ждала подходящего случая. Вот он и представился… Но как жаль, что я не застала Ашхен!
Гарсеван вспомнил тяжелые дни, когда он и не надеялся, что к нему вернется дар речи. Опершись своей могучей рукой о колено, он наклонился к Марусе и начал подробно расспрашивать ее, неожиданно перейдя на «ты».
— Дети есть у тебя?
— Двое.
— А кто за ними смотрит?
— Муж мой помогает свекрови.
— Значит, двое детишек? Вот и у меня двое. А у брата моего трое детей. Он со мной как раз в этих местах воевал…
— Воевал?.. — осторожно переспросила Маруся, не решаясь расспрашивать дальше.
— Ну, и что ж тебе пишут из дому? — очнулся от минутной задумчивости Гарсеван.
— Разное пишут — и веселое и грустное. Коля мой смелый был боец. Тяжело ему дома. Хотелось бы мне, чтобы он не грустил так, да что ж поделаешь… И как же мечтал он дойти до самого Берлина, а тут… с ногой… Пишет мне: «Радостно мне, Марусенька, что хоть ты меня заменяешь…» Ну, я тоже стараюсь его развлечь моими письмами, пишу, что скоро, мол, все кончится, приеду и буду за тобой ухаживать… В таком положении человеку нужна поддержка…
И чем больше рассказывала Маруся о детях, о муже, тем больше хотелось Гарсевану, чтобы она не умолкала, чтобы рассказывала еще и еще подробнее. И чем дальше слушал он Марусю, тем ближе и понятнее она казалась ему.
Потом Маруся стала рассказывать, сколько она получила книг на русском и сколько на армянском языках, сколько раздала бойцам, какие книги просят для чтения. Она поинтересовалась, какую литературу хотел бы получить Гарсеван для своей роты. Забыв об усталости, Гарсеван слушал разговор Маруси, как музыку. Лишь тогда, когда ему доложили, что группа готова к выступлению, он попрощался с Марусей и вышел из землянки.
Игнат тоже пришел попрощаться и пожелать удачи товарищам. Увидя Гарсевана, он с упреком сказал:
— И не отдохнул небось?
— Не спал действительно, зато на душе хорошо после разговора с этой славной девушкой, и кажется — до самого Берлина смог бы дойти без отдыха!.. А Маруся говорит: «Идите вперед, мы вас догоним».
Глава третья
ПОДВИГ И ЕГО ОЦЕНКА
Когда Гарсеван вышел из блиндажа комдива, вид у него был серьезнее обычного. Теперь ударным отрядам предстояло проникнуть во вражеские тылы, чтобы уничтожить доты и дзоты противника и облегчить продвижение пехоте.
— Итак, снова начинаются горячие дни!
— А на каком участке будет действовать наша дивизия?
— Подробностей комдив мне не сообщил…
Отряд выступил еще до рассвета. Целый день бойцы пробирались по лесистым горным склонам, пока добрались до условленного места. Вскоре подоспели и другие отряды. Глубокой ночью каждый отряд во главе с проводником двигался обходным путем, сохраняя крайнюю осторожность и проникая в тыл неприятеля.
…На рассвете дивизии Денисова при поддержке морских и военно-воздушных соединений готовились
— Абдул, ко мне! Ара, ко мне! — послышался приглушенный зов Гарсевана.
Кинувшись к нему, Абдул споткнулся и чуть не упал. Он отпихнул ногой препятствие, бормоча:
— Валяются повсюду, пройти спокойно нельзя!
Поперек тропы лежал убитый фашист.
Когда Абдул и Ара подошли к Гарсевану, тот торжественно проговорил:
— Абдул Гасан-задэ, я доволен тобой. Так и доложу командиру, что ты сумел бесшумно снять часовых, облегчил занятие дзота. Ара Пахлеванян, хвалю твою стойкость! Ты сумел вырвать оружие из рук фашиста и схватился с ним один на один, хотя он был намного сильнее тебя, и удерживал его, пока не подоспели товарищи. Об этом также будет доложено начальству. Теперь вы вчетвером должны вернуться в часть. Абдула назначаю старшим. Скажите командиру, что дзот захвачен и мы до последней минуты будем держать его в наших руках. Через два часа рассветает. Постарайтесь поскорее вернуться в часть — до того, как перейти в наступление, наши должны знать, каково положение на этом участке. А вот это, — понизил голос Гарсеван, передавая Абдулу листок бумаги, — данные разведки. Обязательно доставить вовремя, понимаете — обязательно!.. В дороге ведите наблюдение.
— Есть сообщить о занятии дзота, передать донесение, вести наблюдение! — вытянулся Абдул.
Через минуту четыре фигуры растаяли в темноте.
Все описанное происходило под стенами фашистского дзота. Группа Гарсевана, проникнув на занятый неприятелем участок, сумела бесшумно ликвидировать расчет и овладеть дзотом. И снаружи и внутри дзота лежали тела убитых фашистов. Гарсеван, Унан, Вахрам и Ваагн внимательно осмотрели дзот, для того чтобы наладить круговую оборону. Тела убитых гитлеровцев они оттащили к кустам и прикрыли травой. У одной из стен дзота, лежа на боку, тихо стонал Зарзанд: он был ранен в бок во время рукопашной схватки.
— Скоро догадаются, в чем дело, кинутся на нас. Готовьтесь, ребята, и боеприпасы расходуйте не щедро, — предупредил Гарсеван. — Итак, у нас два пулемета: одна ручной — наш, второй станковый — их. Оба в порядке. Не понравится им небось, что мы орудуем их пулеметом. Как действуют автоматы? Хорошо… Достаточно ли гранат?
— Гранаты целы, ведь мы берегли их! — отозвался Унан.
— Ну, для гранат еще наступит время, — подхватил Гарсеван и, что-то подсчитывая в уме, прибавил: — Держите их напоследок. Если мы будем действовать необдуманно, этот дзот станет нашей могилой…
— Ну и что ж? Во всяком случае потери врага будут, вдвое больше!
— И вдвое, и втрое… Но не бояться смерти — это значит и не думать о смерти. Давайте подкрепимся, — обратился он к бойцам. — Водочка на рассвете — вещь хорошая! — И он снял через голову висевшую на ремне фляжку, отвернул крышку и хотел было поднести ее ко рту, но вдруг остановился.
— Нет, прежде всех — Зарзанду!
Он подошел к раненому и наклонился над ним.
— Зарзанд-джан, выпей! От водки легче станет. Потерпи немного, скоро уже…