Арарат
Шрифт:
Берберян чувствовал, что слова Ашхен являются как бы необходимым дополнением к его мыслям, и ему хотелось, чтобы эта привлекательная женщина в косынке с красным крестом продолжала говорить. Он выискивал в уме вопросы, которые могли бы заинтересовать Ашхен и заставить ее высказаться. Но не успел он открыть рот, как перед ними вырос Тартаренц и преградил дорогу.
Берберян нахмурился и собрался было оттолкнуть его, но по каким-то признакам уловил, что Ашхен этому незнакомцу не чужая.
С первого взгляда можно было сказать, что Тартаренц чем-то сильно обрадован. Широкая улыбка придавала
Тартаренцу давно хотелось завязать знакомство с Берберяном. До него дошло, что Берберяна раза два видели с Ашхен, и он мечтал как-нибудь встретить их вместе. И вот судьба улыбнулась ему.
— Товарищ Берберян, я знаю, что вы друг Вртанеса. Следовательно, вы друг нашей семьи… — и он сперва показал на Ашхен, а затем торжественно приложил пальцы к своей груди жестом, говорящим о том, что Ашхен является его собственностью, находится у него в подчинении.
Теперь Берберян догадался, кто стоит перед ним. С невольным сожалением перевел он взгляд с Тартаренца на Ашхен. Смысл этого взгляда не ускользнул от Ашхен, и ее охватил неясный гнев не то против мужа, не то против своего спутника. Закусив губу, она незаметно притопнула ногой, но, как обычно, сумела подавить раздражение и приняла равнодушный вид.
— Ашхен, — заговорил Тартаренц, — почему ты до сих пор ни разу не пригласила к нам товарища Берберяна? Пригласи же его, я сегодня купил хорошее мясо на шашлык.
Берберян видел, что Ашхен неприятна встреча с Тартаренцем и его настойчивость. Он вежливо отклонил предложение под предлогом, что его ждут дома.
Но Тартаренц решил не упускать удобного случая. Он в душе даже выругал Ашхен за безразличие. Обычно принимавший вид человека ревнивого, он на этот раз без стеснения готов был использовать явную симпатию Берберяна к его жене. С той же широкой улыбкой на лице он снова обратился к Берберяну:
— Ну, хорошо, на этот раз не буду настаивать. Но прошу вас обязательно пожаловать к нам на обед в ближайшие же дни! Очень сожалею о том, что моя Ашхен не проявляет самостоятельности и сама не приглашает к нам симпатичных людей из числа своих знакомых… Тем более, что одно важное обстоятельство…
В лице Ашхен что-то дрогнуло. Она закусила губу и сделала вид, что ничего не слышит. А Тартаренц настойчиво продолжал:
— Понимаете, я целый год проучился в медицинском институте… Это моя заветная мечта — стать санитарным врачом!.. Вы сами знаете, как это важно для нашей армии, для обеспечения нашей победы. И вот сегодня…
Он запнулся. С чего начать? С того, что какой-то клеветник написал в медицинский институт, будто он, Тартаренц, симулянт и никакая медицина его не интересует? Или с того, что срезавшие его на экзаменах преподаватели пристрастные люди, поддавшиеся влиянию клеветников и личных врагов Тартаренца?.. Но на долгие размышления времени не было, и он заторопился:
—
Берберян понял, что перед ним находится заурядный блатмейстер. А Мхитар органически не выносил людей подобного рода.
— Прежде всего, вы напрасно предполагаете, что мое слово будет расцениваться, как распоряжение ЦК, тем более что я и сам никогда на это не претендовал… не говоря уж о том, что надо готовиться к экзаменам и сдавать их в общем порядке.
— Да что вы говорите, товарищ Берберян?! — воскликнул Тартаренц. — Прошли уже времена этого «общего порядка», сейчас многое зависит от знакомства. Если кто-нибудь не помешает этому, завтра будет отдан приказ и меня отчислят из института. А вы понимаете, чем это пахнет?! Не подумайте, пожалуйста, что я избегаю… Но мне хотелось бы пойти в армию врачом… А так… — Тартаренц замялся. — Извините, что я побеспокоил вас…
— Вы меня не побеспокоили.
Тартаренц был не из числа тех людей, на которых действует интонация собеседника. Ему нужно было добиться цели, и он готов был использовать для этого любой случай. А разве не было удачей, что он поймал Берберяна, дружески гуляющим с его, Тартаренца, женой?!
— Ну, вот и хорошо! — подхватил он. — Раз я не побеспокоил вас, раз вы относитесь дружески… нужно черкнуть всего две строчки на имя профессора! Я спрашивал, он знает вас и очень уважает…
Тартаренц точно не замечал пренебрежительного отношения собеседника.
Берберян бросил взгляд на Ашхен и, сдерживая возмущение, резко сказал:
— Прекратим этот разговор!
Тартаренц собирался что-то ответить, но тут вмешалась окончательно потерявшая терпение Ашхен.
— Довольно! — крикнула она и, повернувшись к Берберяну, глухо проговорила: — До свидания, товарищ Берберян.
Берберян, не глядя на Ашхен, пожал ей руку, молча кивнул головой Тартаренцу и удалился.
— Да ты жена мне или враг? — напустился Тартаренц. — Почему ты не сказала хотя бы слово?
— Я сказала одно слово в конце и теперь повторяю его: довольно! Неужели у тебя совсем нет чувства достоинства? Врача из тебя не выйдет, у тебя нет ни малейшего желания учиться. Ты ведешь себя постыдно… Опомнись же, у тебя есть сын! Если ты будешь идти по этому пути, нам нельзя будет смотреть людям в глаза!
— Не произноси, пожалуйста, речей! Постарайся встретиться с этим Берберяном. Он, видно, порядочный человек. Попроси его сама, чтобы он вмешался. Пойми: еще два-три дня — и конец. Нет у тебя мужа! Возьмут в армию, а там…
— Молчи и не смей при мне так говорить! Как для всех положено, так и с тобой будет!
— Ах, положено! Ладно. А скажи мне, пожалуйста, где положено, чтобы этот твой Берберян с чужой женой разгуливал? Как видно, это не для всех «положено», а лично и индивидуально для него!.. И я имею право поступить с тобою так, как найду нужным… ты понимаешь? — с угрозой произнес Тартаренц.
— Негодяй! — только и смогла вымолвить Ашхен.
Отвернувшись от мужа, она быстро направилась к госпиталю, находившемуся на улице Абовяна.