Арарат
Шрифт:
Глава тринадцатая
ПОЕДИНОК МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ
Снег толстым слоем покрывал шоссе. Автомобиль Денисова мчался по узорчатым колеям, проложенным идущими впереди машинами. Уже два дня перешедшие в наступление советские войска гнали перед собой фашистов. Понеся под Москвой большие потери, немцы отступали. Дивизия Денисова сосредоточивалась на исходных позициях, готовясь развивать наступление.
Сидя рядом с шофером, Денисов не отрывал глаз от ветрового стекла и
Шоссе описало полукруг, и машина Денисова остановилась перед шлагбаумом. Собравшиеся у перекладины женщины и мужчины о чем-то спорили со старшиной заставы — румяным сержантом. Увидев в кабине полковника, сержант взял под козырек и подал знак поднять шлагбаум. Но кучка споривших окружила машину и обратилась к Денисову с просьбой выслушать их. Денисов толкнул дверцу и выбрался из кабины.
Старик в овчинном тулупе покрепче оперся руками на толстую палку и обратился к Денисову:
— Что ж ты без шубы разъезжаешь, сынок? Разве не холодно тебе в шинели?
— Спасибо за заботу дед, — приветливо отозвался Денисов. — Да ведь настоящие-то холода еще впереди… Ну что ж, вы только для этого и остановили меня?
— Да нет же, нет… — послышались восклицания, и жалобней всех звучал голос молоденькой женщины: ее видел Асканаз, когда накануне вошел в хату, занятую взводом Титова. Снова заговорил старик в овчинном тулупе.
— Видишь ли, в чем тут дело, родной, — начал он. — У всех у нас там родные имеются, беспокоимся мы за них, поскорее повидаться хочется… А вот эти молодцы, — он показал на бойцов заставы, — не разрешают нам пройти!
Издали донесся глухой гул. Высоко в небе на запад плыли самолеты.
— Правильно делают, что не пропускают, — возразил Денисов. — Чуть подальше — уже фронт, и гражданскому населению там пока нечего делать. Терпели столько — потерпите еще немного.
— Так ведь нам сказали, что вон то ближнее село уже освобождено… А у нас там родные!
Адъютант Денисова нетерпеливо поглядывал на комдива.
— Ну, прощайте пока, — обратился Денисов к собравшимся.
Он нагнулся, собираясь сесть в кабину, но молоденькая женщина ухватилась за рукав его шинели.
— Оставь, Нина, неудобно… — зашептал ей старик. — Ну, не сегодня, так завтра…
— Да, легко вам говорить завтра… Ваше-то село освобождено, а ведь мой Дима еще у немцев… Очень вас прошу, товарищ военный, скажите мне, когда будет освобожден населенный пункт В.?
Это и был тот населенный пункт, который предстояло занять полкам Денисова. Выяснилось, что Димой звали двухлетнего сынишку молодой женщины: он у бабушки в В. Лицо Нины выражало сильную тревогу. Не выпуская шинели Денисова, она
— Пожалуйста, скажите мне, когда будет занят этот населенный пункт?.. Я понимаю, что это — военная тайна; если мне нельзя знать, то хоть возьмите меня с собой! Я хочу первая, вместе с войсками, войти в город…
— А что будет с Димой, если его мать погибнет? Если вы любите сына, вы должны сохранить себя во имя любви к нему. А вступить в армию не так-то просто.
— А вы считаете, что я могу не подойти? — обиженно отозвалась Нина, выпуская из рук шинель Денисова.
Денисов уселся рядом с шофером. Машина помчалась по шоссе, навстречу нарастающему орудийному гулу.
На опушке придорожного леса Денисов встретил бойцов своей дивизии: они развели на привале небольшой костер и, собравшись вокруг, весело переговаривались, поглощая черствый хлеб с ломтиками сала.
Денисов приказал шоферу остановиться, но еще из машины внимательно оглядел своих солдат. Как изменилось их настроение, выражение их лиц! Старому воину, привыкшему читать в душе солдата, казалось, что он угадывает причину этого: может ли быть для человека что-либо радостнее сознания, что враг вынужден отступать!
Денисов вышел из кабины. Бойцы стали навытяжку, вперед выступил снайпер Зотов, лично известный комдиву. Денисов не дал ему закончить рапорт и, положив руку на плечо, спокойно спросил:
— Есть отставшие?
— Никак нет, товарищ комдив! А если и случается, что один-два отстанут, то догоняет нас уже девять-десять человек.
— Это каким образом?
— Да из других частей пристают, не хотят остаться в стороне от наступления!
— Значит, бывают отставшие? Предупреждаю, чтобы подобных вещей не было, да и перебежчиков из других частей не принимать, это прямое нарушение дисциплины. Каждый должен сражаться там, где ему положено!
Зотов поспешил заверить, что подобные случаи составляют исключение. Денисов поговорил с бойцами и дал понять, что на рассвете снова ожидается сражение. Он уже собирался сесть в машину, когда его кто-то остановил. Это была подбежавшая Марфуша.
— Асканаз Аракелович не позволил мне идти вместе с бойцами в обход! — пожаловалась она.
— Вот видишь! Не доверяет, считает тебя еще неопытной.
— Так они же в тыл заходят, а я только что из тыла — значит опыт есть!
Денисов, которому были известны все подробности появления Марфуши в дивизии, а также ее отношения с Остужко, лукаво спросил:
— А что тебя собственно огорчает: то, что комбат тебе не доверяет, или то, что рассталась с Остужко?
Марфуша смешалась и вдруг с детской непосредственностью стала на цыпочки и потянулась к лицу Денисова:
— Андрей Федорович, разрешите вас поцеловать, мне Алла Мартыновна велела!
— А почему ты с таким запозданием выполняешь ее просьбу? — покачал головой Денисов.
— Вы все эти дни были такой хмурый, Андрей Федорович, я не решалась к вам подойти… А как в первый раз меня увидели, даже словно рассердились за что-то! Дни были тяжелые, я понимаю… Теперь-то все по-другому!