Арарат
Шрифт:
— Так вот вы до чего дошли!..
— Алла Мартыновна, как я рад, что вижу вас… Честное слово, не считайте преувеличением, но у меня к вам родственное чувство. Ваше мужество восхищает меня.
— Не говори об этом… Что мы сделали?.. Вы отступаете, а мы, как кроты, зарылись в землю…
— Да, положение тяжелое. Вы негодуете справедливо, дорогая Алла Мартыновна. Но гнев — это тоже разящее оружие в руках бойца.
— А вы воюйте так, чтобы я вам всем сказала спасибо.
Асканаз опустил голову.
— Ну ладно, не вешай головы, комиссар… — Она подошла к Шеповалову и Долинину
— Вот за это спасибо! — обрадовался Шеповалов. — Уж простите, и без этого у вас дел хватает…
— А это как раз и составляет одно из наших дел.
— Как же мы получим хлеб?
— В пекарне Краснополья есть наши люди. Много не обещаю. Но шофер грузовика, доставляющий ежедневно хлеб немецким гарнизонам ближайших сел, сегодня получит больше нормы. Излишек он сбросит в условленном месте.
— А на грузовике не будет никого из немцев?
— Шофер сумел втереться к ним в доверие. Большей частью он ездит один.
— Прекрасно. Лучше обойтись без столкновения…
— Разумеется, — подхватила Алла Мартыновна. — Ну, а каково моральное состояние батальона? — повернулась она к Асканазу.
— Трудности закалили дух бойцов. Правда, были отдельные неприятные случаи…
Пока в амбаре собирались парторги и комсорги, командиры взводов и особо отличившиеся бойцы, Асканаз рассказал Алле Мартыновне о Мазнине, Поленове и Титове.
На Поленове была широкополая шляпа, скрывавшая повязку на голове. Титов волновался всю дорогу, хотя Поленов не переставал твердить ему: «Да что ты так изводишься? Виноват-то я, искупать вину надо мне, а не тебе. Я так все объясню, что никто и не подумает винить тебя». — «Пустяки ты болтаешь, Григорий, — сердился Титов, — словно я за шкуру свою боюсь… Но куда это годится, что в таких условиях люди должны заниматься нашим вопросом?!»
Поленов с Титовым ждали за дверями амбара. В нескольких словах Шеповалов объяснил план предстоящих действий. Участники сбора оживленно зашептались, когда Шеповалов сообщил, что Денисову известно о пройденном батальоном боевом пути, что он благодарит бойцов за совместные действия с партизанами и за уничтожение фашистской группировки.
В заключение Шеповалов сказал:
— Благодарность командира дивизии передайте бойцам. С каждым из бойцов поговорите отдельно и разъясните новое задание.
Асканаз приказал ввести Поленова и Титова.
Рассказав об истории с Мазниным, Асканаз заключил:
— Как видите, Поленов довел свою скрытность до преступного обмана. Даже в последнюю минуту перед уходом в разведку он ни словом не обмолвился о преступных замыслах Мазнина. А Титов проявил легковерие. Каждый из нас должен знать, чем дышит его товарищ, а наше командование должно быть всегда в курсе всех событий нашей боевой жизни. Если мы будем хорошо знать друг друга, — враг нам уже не страшен…
Алла Мартыновна, внимательно выслушав сообщение Асканаза и объяснения Поленова и Титова, попросила слова. Взгляды всех присутствующих обратились к ней.
— Дети мои, — медленно заговорила она, — с военной жизнью я давно знакома. Настоящий военный коллектив — это дружная семья. Представьте себе такую вещь: ребенок занозил себе руку,
В словах Аллы Мартыновны была такая сила, что к сказанному ею нечего было прибавить. Все время, пока она говорила, Поленов не сводил с нее глаз. Правда ее слов взволновала его: «Сердце ты мне растопила, голубушка Алла», — подумал он.
Шеповалов отдал командирам приказ готовиться к выступлению, как только стемнеет.
К Асканазу подошел Остужко.
— Товарищ комиссар, а ведь мы обещали Марфуше, что возьмем ее с собой.
Асканаз задумался. Затем, решившись, он подошел к Алле Мартыновне и рассказал ей о своем вчерашнем посещении.
— Значит, и сегодня пойдешь к Оксане? — улыбнулась Алла Мартыновна.
— Не могу не пойти, Алла Мартыновна. Оксана решит, что я испугался или же начнет представлять всякие ужасы.
— Нет, она не посчитает осторожность за страх, настолько-то она разбирается… Но вот за Марфушей, конечно, надо пойти! — Алла Мартыновна немного подумала и добавила: — Ну ладно, идите. В другой день не разрешила бы. Но сегодня очищают улицы, мобилизовано все население. В нескольких кварталах работой руководят наши люди. Вот вы и сойдете за местных жителей.
Узнав, что Асканаз собирается снова пойти в Краснополье, Шеповалов окинул его взглядом, в котором читалась тревога о боевом товарище.
— Если ты считаешь необходимым и Алла Мартыновна не возражает, что ж, иди! — И Шеповалов значительно добавил: — Помни, что ты очень пригодишься во время предстоящей операции!
— Да, бессмысленную гибель можно приравнять к измене, — пояснил его мысль Асканаз.
Алла Мартыновна передала Остужко три чистых бланка с печатями немецкой комендатуры Краснополья, и Остужко изготовил из них три фальшивых пропуска с вымышленными именами для себя, Асканаза и Марфуши; для Марфуши — на имя мальчика-подростка.
Когда Асканаз зашел к Шеповалову перед уходом, комбат крепко пожал ему руку:
— Внуши Оксане, чтобы верила в нашу победу!
Дождь прошел, оставив после себя бесчисленные лужи. Группы пожилых женщин и мужчин с лопатами в руках расчищали тротуары и разгребали жидкую грязь. В числе работавших были Асканаз и Остужко, внешне ничем не отличавшиеся от жителей Краснополья. Однако из предосторожности они избегали вступать в разговоры и держались врозь. Незаметно для окружающих они добрались до домика, где жила Оксана. Убедившись, что кругом спокойно, Асканаз вошел в домик, а Остужко направился к бабушке Агриппине.