Арена
Шрифт:
Конечно, опер мог бы многое сказать полковнику — и про «Арену», и про то, что оперская работа в большой степени строится на интуиции, а она, интуиция, прямо-таки вопиет о том, что с фирмой дела нечисты… Мог бы — но Бурый не станет слушать. Снова сорвется на крик, навешает дополнительной нагрузки, и все закончится еще хуже. С трудом подавив желание заматериться в ответ, Миша направился к выходу из кабинета. У самой двери его остановил голос начальника. Странный, непривычно тихий голос, совсем не характерный для вечно злобного Бурого.
— Слышь, Михаил, ты брось это дело. Ты в такое говно лезешь, что и сам не представляешь. Мне вчера звонили сверху. — Полковник
— Семен Петрович, эта фирма действительно… — начав фразу, Михаил тут же понял, что сделал ошибку, купившись на обманчиво мягкий тон начальника.
Глаза полковника мгновенно налились кровью, а реденький ежик седых волос, казалось, встал дыбом. Стиснутые кулаки побелели, жалобно хрустнул зажатый в пальцах карандаш. Очень медленно, словно стараясь вбить каждое слово в голову подчиненного, Бурый прорычал1
— Это… не… твое… дело! Ясно?! Вон!!!
Вернувшись в свой крошечный кабинетик, Михаил задумался. Все и в самом деле оказалось куда сложнее — ох, не простая у тебя фирмочка, друг Санька, не простая. И вы, фирмачи, не дождетесь от меня покоя! Посмотрим… Чем мне грозит проигрыш? Увольнением? Хрен вы меня уволите, господа начальники, у нас и так некомплект, и на каждом совещании в главке вас дрючат и в хвост и в гриву. А вы, господин Бурый, за ж… свою весьма и весьма боитесь. Ну а если и уволите — плевать, давно пора сваливать. Вон, пойду к Петру — он меня уже сто раз приглашал. И буду от вас независим… Да, кстати о Петре.
Он снял трубку и набрал номер:
— Привет, это Михаил. Надо бы встретиться.
— Мишка, в одном твой шеф прав. — Петро прихлебывал кофе, глядя на портрет симпатичной молодой женщины, висящий на стене как раз напротив его роскошного стола. — Ты действительно влез в дерьмо. И я вместе с тобой.
Михаил лишь пожал плечами. В конце концов, он пришел не жаловаться на жизнь, а наметить пути расследования, в котором Петр играл весьма и весьма значительную роль. Зная старого приятеля как облупленного, Угрюмов был уверен, что Петр вряд ли бросит дело на половине — не в его это стиле. Конечно, «бракоразводное бюро» фирмами не занимается, и поставить на подозрениях жирный крест Петр имеет полное моральное право, но… Но он этого не сделает! Потому что если человек — настоящий опер, то это навсегда. На всю жизнь, независимо от того где и как эта жизнь проходит.
— Значит, говоришь, с самого верху… Интересно… А знаешь, дорогой, мне ведь тоже позвонили. Из разрешительной системы. И очень прозрачно намекнули, что лицензию мне продлят в следующем месяце, а у них есть определенные вопросы. В частности, как мне сказали, поступили сведения, что мы напрямую нарушаем закон об оперативно-розыскной деятельности, например занимаемся незаконным наружным наблюдением в отношении некоторых уважаемых фирм.
— Этим же все детективные агентства занимаются.
— Вот именно. И на подобные вещи закрывают глаза. А тут., видите ли, заметили. И воспылали, козлы, праведным гневом.
— И что ты думаешь делать?
Петр поболтал ложкой остывший кофе, затем встал, молча достал из холодильника початую бутылку водки, а из ящика стола два стакана — классических граненых стакана, какие сейчас можно' увидеть разве что у особо бедных стариков, да еще в магазинах, за гроши распродающих осколки Советского Союза — ржавые шпингалеты, жестяные шайки, деревянные прищепки, зеленую «коридорную» краску и прочую ерунду. Разлитая в такие стаканы водка навевает приятные воспоминания о
— А что ты сам думаешь? — вопросом на вопрос ответил он и тут же продолжил: — Да ср…ь я хотел на всех этих уродов. Давай лучше решать, что МЫ будем делать. Я ведь тебя верно понял — ты же в гости завалился не просто так, за жизнь поболтать, верно?
— Ну, в общем, верно.
— А то, — хохотнул Петька, у которого от принятой дозы явно улучшилось настроение. — А то я тебя не знаю. Ладно, какие у тебя планы?
— Для начала хорошо бы посмотреть за ними — денька два-три. Сделаешь?
— Сделаю, — серьезно кивнул Петр. — Есть у меня пара ребят, которым особо доверяю. Хорошие ребята, порядочные — такие сейчас редкость. В том числе и тот, что на длинноногую киску глаз положил. Вот пусть и постарается. Отчет получишь в единственном экземпляре, и имей в виду— чтобы ни одна живая душа…
— Обижаешь.
— Миша, не забудь главное: мы с тобой лезем в очень тугую задницу, которая нас запросто может раздавить. Я не знаю, каков уровень противника. Если официальный, то мне грозит как максимум отзыв лицензии и, возможно, попытка привлечь к ответственности, а тебе — увольнение или что похуже. А вот если там завязаны люди покруче… У тебя ствол есть?
Михаил коротко кивнул.
— На всякий случай носи с собой. И возьми вот эту штучку. — Петька толкнул через стол увесистый металлический цилиндр.
— Шокер? — с интересом спросил Михаил, разглядывая вещицу явно заморского производства.
— Он самый. И не только. Тут еще одноразовый газовый заряд, зона поражения — метров пять-шесть. Валит с ног гарантированно.
— Ты думаешь, дело может дойти до этого?
Петька задумчиво покрутил перед глазами стакан, затем единым духом выпил водку. Крякнул, нырнул под стол, спустя мгновение вынырнул обратно, держа в руках старый, видавший виды портфель. Покопавшись в нем, извлек на свет божий кусок краковской колбасы, разломил его пополам, одну половину протянул Михаилу, а от второй тут же отхватил порядочный кусок и принялся смачно жевать.
— Я ничего не думаю. Сашку Трошина я знаю не меньше тебя — сомневаюсь, что он полез в криминал.
— Аналогично.
— Но, во-первых, мое знание о нем, как и твое, довольно давнее, и, во-вторых, Сашка с его принципами вполне может использоваться втемную. Паранойей, как мы с тобой, он никогда не страдал, привычки искать во всем двойной и тройной смысл не имеет. И вообще, склонен принимать на веру почти все, что ему говорят.
Мишка задумался. Конечно, Петр прав: когда они еще достаточно тесно общались, Александр и в самом деле не раз попадал в дурацкие ситуации по причине своей доверчивости. Чисто психологически доверчивость эта, возможно, проистекала из того, что великолепно физически развитый парень просто никогда ничего не боялся. В том числе и подначек друзей. Да, в плане доверчивости время и общество — отличные лекари, способные кого угодно излечить от такого недуга, и все же… Мысль о том, что Саша, занимая должность заместителя этого весьма подозрительного Штерна, на самом деле не имеет ни малейшего представления о роде занятий фирмы, ранее в его голову не приходила. Что ж, возможно… Хотя и в высшей степени сомнительно.