Арест
Шрифт:
Я по щелчку превращаюсь в одержимую нимфоманку. Но почему? Что в нем такого особенного?
Вспоминаются прошлые отношения. Давид так и не смог уломать меня на минет. Потерпеть его возню на себе от трех до пяти минут я соглашалась. Прикладывала усилие воли, подавляла отвращение, мысленно уходила в подсчет секунд. Однако чтобы встать на колени, ласкать бывшего жениха добровольно… такого я и в дурном сне вообразить бы не смогла.
Тогда какой бес вселяется в меня здесь и сейчас?
Дьявол, я сгораю от запретного
— Давай, — говорит Адам.
Дрожь прошибает тело. Нахожу силы лишь для того, чтобы протестующе всхлипнуть, отрицательно качнуть головой. Но всем нутром жажду иного. Сорваться в бездну, в пропасть. Раствориться, утонуть.
— Просто попробуй, — его хриплый голос парализует волю.
Я не рискую ничего говорить. Боюсь, что стоит только открыть рот и здоровенный член моментально проникнет в глотку. И не потому что мне запихнут его в глотку насильно, а потому что сама обхвачу губами и вберу до упора.
Нет. Я определенно не здорова. Никогда не замечала за собой одержимости в сексе, но тут… Этот мужчина заставил меня кончить, просто водя полицейской дубинкой между ног. Так чему я сейчас удивляюсь?
Пальцы забираются в мои волосы, тянут, заставляя запрокинуть голову назад. Руки, скованные наручниками, затекают, причиняя боль.
Адам не спешит брать меня силой. Выжидает, пока сама решусь двинуться дальше. Дразнит и заводит, подстегивает погрузиться в безумие. Он медленно водит вздыбленным членом по моим губам, будто обрисовывает контур. Сначала я рефлекторно дергаюсь, но постепенно привыкаю и обмякаю, совершенно не хочу сопротивляться. Позволяю ему продолжать извращенную ласку.
Крупная головка пульсирует, так и манит, чтобы ее облизали, провели кончиком языка по пылающей гладкой коже.
Я чувствую, как между ног становится невыносимо влажно. Рефлекторно сжимаю бедра, стараюсь достичь хотя бы мимолетного облегчения. Только зря.
— Упертая, — насмешливо произносит Адам. — Пожалуй, мне стоило надеть полицейскую форму.
Я сдавленно выдыхаю и ощущаю, как мои губы увлажняются. Несколько капель смазки выделяется из восставшей плоти, что плотно прижата к моему рту.
Я отклоняюсь назад. Больше никто меня не держит. Отпрянув подальше, дышу часто-часто. Вжимаюсь в металлическую решетку. И облизываюсь.
Это происходит помимо воли.
Разум выключается.
Теперь на моем языке расцветает новый вкус. Солоноватый, пряный. Чуть терпкий, мускусный.
— Хочешь добавки? — спрашивает Адам.
Он поглаживает свой член, сжимает, обхватывает ладонью, ведет вверх и вниз, надрачивает.
Я смотрю на него как завороженная. Застываю, как мышь перед удавом. Тупо взираю на покачивающийся из стороны в сторону огромный орган. Очень крупный, ровный, красивый. Обвитый набухшими венами. Напряженный, упругий.
Я не могу устоять перед искушением. Тянусь вперед, дотрагиваюсь губами
Адам молчит, предоставляет мне полную свободу действий. Разрешает поиграть, исследовать разгоряченную плоть.
5
Я смелею, полностью отдаюсь эмоциям. Вхожу в раж. Прежде я даже не воображала, что могу испытать такое наслаждение от минета.
Мое нижнее белье настолько мокрое, что его можно выжимать.
Я стараюсь взять поглубже, захватить раскаленную плоть в плен моих губ. Изучаю могучий ствол. Облизываю и обсасываю, причмокиваю от удовольствия.
Адам отступает, специально делает шаг назад. Тянусь к нему, опять обхватываю член, всасываю головку, дразню языком. Тогда он вновь шагает назад. Из моего горла вырывается разочарованный стон. Я пытаюсь дотянуться и не могу, мне мешают наручники.
Адам опять подступает ближе. И я тут же ловлю его член губами, пытаюсь обхватить покрепче, вдохновенно облизываю. А потом он снова проворачивает свой жестокий трюк, заставляя изнывать от неудовлетворенности.
— Вошла во вкус? — смеется.
И я с опозданием осознаю, в каком состоянии нахожусь.
Растрепанная. На коленях. Одержимая его членом. Всего за несколько секунд ему удается превратить меня в покорное животное.
Я отшатываюсь к решетке, пробую подняться.
Но Адам не разрешает.
Он сдавливает мое лицо, вынуждая широко открыть рот и проталкивает член между разомкнутыми челюстями, вбивается вглубь, практически нанизываю мою голову на свою воспаленную от возбуждения плоть.
Я давлюсь, задыхаюсь.
Он перекрывает мне кислород. По-настоящему. Совершает несколько коротких и очень грубых толчков вперед.
После отступает. Полностью покидает мой рот.
Только передышка длится недолго. Уже через пару секунд Адам повторяет захват, трахает меня в глотку. Толчки становятся жестче. Перед моими глазами пляшут ослепительные точки.
— Хватит, — успеваю прохрипеть, когда он снова дает мне передышку.
— Тогда давай сама, не останавливайся.
Я покоряюсь.
Однако его это не удовлетворяет. Пара секунд — и он вновь насаживает мою голову на вздыбившийся член.
Я окончательно погружаюсь в безумие.
Когда Адам опять отпускает меня на свободу, я без каких-либо приказов облизываю его член. Страстно, яростно. Стараюсь взять глубже. Быстрее двигаю головой.
Я хочу заглотить до самого основания, но пока не получается.
— Уже лучше, — хвалит он.
Притягивает меня за уши к своим бедрам, резко двигает тазом, буквально вбивает, вколачивает пульсирующий поршень. Проникает до упора. Задерживает в таком положении, не позволяя вырваться.