Аргентина: Крабат
Шрифт:
Приспичило. Сколь Марек, в китайских церемониях весьма поднаторевший, ни был вежлив, Желтый Сандал, молодой парень, годами его слегка старше, что-то почувствовал. Отставив в сторону чашечку с чаем (желтым!), офицер по связям общества «12 К» на неплохом немецком сжато и весьма понятно объяснил собеседнику, что тот попал вовсе не в разбойничий вертеп. Европейцы («заморские дьяволы» из вежливости помянуты не были) действительно в подобном уверены, но для них и ихэтуани, великие борцы за гармонию и справедливость, всего лишь «боксеры». А это далеко не так. И даже совсем не так.
— Неплохая вербовочная беседа, — оценил мистер Мото, выслушав подробный пересказ. — А вы как
Помощник, поднаторевший не только в церемониях, уже знал ответ.
— Самое простое — напугать. Мол, четыре сбоку, ваших нет, где «Триады», там всем прочим ловить нечего. Так все бандиты говорят. Как и про то, что они вовсе не бандиты, а герои-революционеры, борцы на народное дело. Я такого, мистер Мото, еще в Германии наслушался. Брат мой с подобными типами спутался, мне даже не хочется его письма читать.
Работодатель кивнул, соглашаясь, однако взгляда не отвел. Марек слегка призадумался.
— И еще... Он, Сандал Желтый, утверждает, что «Черное общество » и есть истинный правитель Поднебесной. А все прочие — куклы на веревочках или бумажные драконы. Это вроде наших европейских масонов, которые под каждой кроватью сидят.
Мареку собственное сравнение понравилось, а вот работодателю — нет.
— Конспирация бывает разной, — наставительно заметил он. — Иногда нарочито глупой, абсурдной. Про кровать с масонами каждый повторяет, но не каждый догадывается под эту кровать заглянуть. У «Черного общества» и в самом деле очень серьезные претензии. «Боксерское» восстание — это они, и доктор Сунь Ятсен с его Синхайской революцией — они. Кстати, Чан Кайши тоже из их числа. Не слыхали разве?
Этого Марек Шадов не знал и устыдился.
— Выходит, «Триады» и в самом деле Китаем правят?
Мистер Мото наставительно поднял палец вверх:
— Я сказал «претензии». Подобраться к власти «Триады» могут, руководить — нет. Это большая разница. Ни одно тайное общество, в Китае или не в Китае, управлять не способно. Учтите на будущее, когда вам станут рассказывать про Сионских мудрецов, Комитет Трехсот — или про тех же масонов, которые гнездятся под кроватями и царят над миром.
Тут явно следовало спросить «почему».
— Почему? — спросил Марек Шадов.
***
— Чтобы управлять человечеством, требуются невероятные технические возможности и средства. И мозги, об этом тоже не следует забывать. Ну, пусть будет не весь мир, а Китай или наша Европа. Представим себе некую организацию, тайную и всемогущую. У этой организации есть и силы, и амбиции. Но с чего вы взяли, что организация будет одна? В подполье можно встретить только крыс, а крысы не слишком дружны. Это, Марек, причина первая. Допустим, крысы перегрызлись, и победил некий Крысиный Король, всех прочих загрыз и обглодал до косточек. Однако Король правит не сам, а с помощью таких же крыс, подобранных им по своему образу и подобию. Очень скоро одно из подобий само захочет стать образом. Грызня вспыхнет по новой, и все придется начинать сначала. Такова, Марек, вторая причина. Упростим задачу. Наш Король оказался жесток и хитер, всё видит, за всеми следит. Регулярные чистки, террор, отбор самых верных и преданных, каждые несколько лет — смена караула, скобление до белых костей. Власть абсолютна, никто не спорит и не возражает, даже в мыслях. Но беда в том, Марек, что отбор будет отрицательным, верные и преданные — не всегда самые умные. Крысиный Король неизбежно станет ошибаться, но поправить его некому. В результате количество ошибок растет, достигает критической точки — и власть
— Вы говорите не только о тайных обществах, мистер Мото.
— Да, таковы Муссолини и Сталин, таким хочет стать Гитлер. Еще один парадокс: чтобы взять власть, общество должно перестать быть тайным. А крысам на свету не слишком уютно. Поэтому наиболее умные из вождей всех этих всесильных, хоть масонов, хоть розенкрейцеров, хоть «Триад», удерживают остальных от последнего шага к реальной власти. Куда выгоднее оставаться в тени и получать регулярный доход от торговли той же властью. А заодно и всем прочим: оружием, золотом, наркотиками, девицами из борделя. Да чем хотите!
— Выходит, они все-таки бандиты?
— Конечно бандиты.
2
Женщина заснула прямо на деревянной скамье в новом, огромном и неуютном, зале ожидания аэропорта Ле Бурже. Нужный ей рейс задержали на час, потом на два, а затем — и до самого утра.
— Непогода! Увы, увы, мадам! Под Парижем — облачный фронт. Но, между нами, хорошо, что этот фронт — облачный!
Следовало взять номер в местной гостинице, но женщина почувствовала, что силы кончились. Она села на жесткую скамью, надвинула шляпку на нос и спрятала ладони в карманы летнего пальто. В последний момент подумалось о сумочке, оставленной практически без присмотра, под правой рукой, но тяжелая темная волна уже накрыла ее с головой и, завертев, закружив, утащила в безвидную бездну. Подбородок упал на грудь. Женщина спала.
Не спал молодой ажан-полицейский, еще не разменявший первый год службы, а потому очень рьяный. Женщину он приметил сразу и уже успел узнать и номер ее рейса, и то, что рейс отложен, и даже про облачный фронт. Мысленно посочувствовав, он заметил лежавшую на скамье сумочку. Ворья в Ле Бурже хватало, поэтому добросовестный ажан переместился поближе и принялся наблюдать. Иных дел в этот глухой ночной час все равно не предвиделось. Зал ожидания был почти пуст, начальство ушло спать, а «особое положение », введенное из-за подлецов-бошей, посмевших напасть на бедных чехов, отменили еще вчерашним утром.
Ильза Веспер спала.
Морфей, капризное, непредсказуемое божество, в эту ночь оказался по-своему добр. В ее снах не было ни Замка Измены, ни падающей двери, ни кучки красноватого угля на полу. Женщина забыла всех, кого довелось убить, даже О’Хару, снившегося ей почти каждую ночь. Зато она увидела черный каучуковый мячик, любимую игрушку (игрушку ли?) ее мужа, Марека Шадова. Во сне мячик заметно вырос, мир же исчез, превратившись в огромный многогранный кристалл, опутанный тонкими белыми нитями. Она находилась в самой середине, а каучуковый кругляш безостановочно и упрямо носился из угла в угол, от одной грани кристалла к другой. Женщина знала, что шевелиться нельзя, стояла ровно, боясь лишний раз вздохнуть, но черный шарик все равно сумел ее почуять и с каждым разом пролетал все ближе и опаснее.
А потом женщина догадалась, что мячик — никакой не мячик и не игрушка. Он и есть Марек Шадов, ее случайный муж, о котором она так и не сумела ничего толком узнать. Кай из детской сказки — Крабат из древней легенды. И его судьба столь же непредсказуема и своенравна. От одной грани кристалла — к другой, не оглядываясь назад, по белой нити — дороге, известной лишь ему одному.
— Крабат!.. Кра-а-абат!..
Женщина наконец-то поняла, когда и в чем ошиблась. Каучуковый шарик невозможно приручить и спрятать в сумочку. Марек- мячик, Марек-Крабат — опасен, и для нее, и для Гертруды. Фонарик с весеннего праздника Чуньцзе оказался мертвецким речным огоньком.