Архипелаг двух морей

Иванов Владимир Николаевич

Представьте себе картину: с одной стороны - вода, море, с другой - вертикальная стена, а между ними - наклонная, как на велотреке, илистая поверхность пляжа. Поверхность рассекают глубокие борозды вездеходных следов, сходящиеся вместе в дальней перспективе. Ехать вдоль склона неудобно, машину все время ведет вправо, под уклон, и водитель вынужден непрерывно тянуть за левый рычаг фрикциона так, что левая рука начинает болеть. Выбрав относительно пологий распадок, мы поднялись на береговой обрыв и поехали по самой его кромке.

Около Ванькиной речки мы вышли на свой прошлогодний след и по нему поехали дальше. Он вел в наш лагерь, к становищу Дымное. Слева по ходу отлого уходили вверх склоны горы Хаптагай-Таас, а справа, то приближаясь, то удаляясь от следа, тянулась кромка берегового обрыва. Сам

обрыв сверху не был виден, просто тундра кончалась, и там, этажом ниже, блестела поверхность моря. Мы ехали и разговаривали, насколько позволял шум мотора, но вдруг водитель резко остановил машину, и я увидел, что колея под крутым углом уходит за край обрыва, в никуда, словно рельсы у края взорванного железнодорожного моста. Мы проехали немного вдоль обрыва, и след вновь появился из пространства, как будто прошлогодний вездеход пролетел по воздуху над морем и вернулся на твердую землю. Все это означало только то, что за год добрый участок берега успел разрушиться.

Вот так и разрушается берег

Мне приходилось наблюдать этот береговой обрыв и со стороны моря, пролетая на вертолете вдоль всего южного берега острова, от Кигиляха до мыса Шалаурова, причем машина шла над самой водой, в каких-нибудь двух десятках метров от обрыва.

Я видел участки берега, сложенные сплошным льдом. Обрывы как сахарные. Лед, лед и лед, и только на самом верху темнеет почва и дерн. Очень эффектны скульптурные формы рельефа ледяной стенки: мощные вогнутые и выпуклые поверхности, словно паруса, полные ветром. «Башенные» берега - серии параллельных уступов, как бы небольших, но резко выраженных мысов, разделенных распадками. Последние сформировались на участках, где лед вытаял.

Я много раз видел картину разрушающихся ледяных берегов, но не смог бы описать ее ярче, чем это сделал в свое время А. А. Бунге: «С громким плеском обваливаются то большие, то малые земляные массы; они, превратившись внизу в густой кисель, похожий на поток лавы, стекают по мерзлой почве в более низкие места и наконец в море». И в другом месте: «При взгляде на эти обрушивающиеся и оттаивающие мерзлые массы земли мне приходило на мысль, что при повышении температуры поверхности острова даже на короткое время выше 00 остров моментально должен прекратить свое существование: он должен был бы, обратясь в кашицеобразную массу, расплыться, и от него только остались бы четыре горы» (речь шла о четырех возвышенностях, сложенных изверженными и метаморфическими породами и образующих как бы костяк острова).

Разрушающийся берег. Огромные ниши. Карнизы. Трещины, которые не перепрыгнуть. Обвалившиеся блоки шириной в десятки метров загромождают подножия уступов. Картина наводит на мысль о каких-то катастрофических явлениях природы, возможно, о землетрясениях. Трудно поверить, что все это сделало постепенное таяние льда под солнечными лучами.

...Экспедиция П. Ф. Анжу недалеко от северного берега острова Фаддеевского обнаружила остров длиной более двух миль и вышиной до десяти саженей. Это был не айсберг, а настоящий остров, по нему тек ручей, а на поверхности лежал плавник, можно было увидеть гусиные гнезда, следы куропаток и белых медведей. Остров назвали именем Фигурина. Где же он сейчас?

Острова Семеновский и Васильевский лежали в море Лаптевых западнее Столбового. Зимой 1823 года первый из островов имел приблизительные параметры пятнадцать километров на четыре с половиной, второй был вытянут на четыре мили при ширине в четверть мили. Экспедиция на «Вайгаче» в 1912 году зарегистрировала следующие размеры острова Семеновского: длина четыре и шесть десятых километра, ширина - девятьсот двадцать шесть метров, а длина Васильевского уменьшилась до двух с половиной миль.

В 1936 году к островам подошло гидрографическое судно 4Хронометр», имевшее задание установить на них навигационные знаки. Увы, острова Васильевского уже не существовало, а Семеновский уменьшился до двух километров в длину при ширине в полкилометра. Знак на нем установили в ста восьмидесяти метрах от западного берега, а в 1945 году, когда остров посетил И. П. Григоров, знак стоял

уже в метре от обрыва. Знак перенесли в центр острова, это не трудно было сделать, так как ширина его была всего двести тридцать шесть метров, длина составляла один километр шестьсот двадцать метров. Обрыв западного берега возвышался над морем на двадцать четыре метра и, кроме почвенно-растительного слоя, весь был сложен льдом с небольшой примесью минерального материала. На поверхности встречались кости мамонтов...

Сделав простой подсчет, можно убедиться, что скорость разрушения не была постоянной, а прогрессивно нарастала. В свое время И. П. Григоров рассчитал, что остров Семеновский должен исчезнуть в 1956 году. Географ П. К. Хмызников называл 1954 год. Остров прекратил свое существование в... 1950 году. Последние пять лет он уменьшался по длине на триста двадцать четыре метра, а по ширине - на сорок семь метров в год. Если остров Большой Ляховский наберет такой темп, то те из нас, кто доживет до 2000 года, возможно, увидят на его месте «четыре горы», о которых говорил А. А. Бунге. По крайней мере, полуостров Кигилях наверняка приобретет статус самостоятельного острова. (Пока берега Большого Ляховского отступают со средней скоростью три - пять метров в год.)

Значит, площадь острова уменьшается, словно бальзаковская шагреневая кожа? И так, и не так. На поднимающихся участках происходит осушение морского дна и приращение площади суши. Остров как бы медленно перемещается по поверхности.

Однажды я написал в записной книжке, что было бы интересно наблюдать последние дни исчезающего острова, когда дотаивал последний, самый последний кусочек. Сохранился ли навигационный знак, который ставится на самом высоком месте? Как вели себя звери, или они ушли заранее, почуяв беду? Позже я прочел, что Я. Я. Гаккелю выпал случай наблюдать последние дни острова Семеновского. В 1950 году он пролетел над островом на самолете и видел одинокий байджерах, торчавший из воды, а рядом - небольшую песчаную косу в форме полумесяца. Пять лет спустя гидрографам с судна «Лаг» удалось походить по поверхности бывшего острова Семеновского, но поверхность эта лежала под водой, на глубине десяти сантиметров и более, так что ходить пришлось в высоких резиновых сапогах.

Как и когда образовался пролив Дмитрия Лаптева, отделяющий Новосибирские острова от материка?

Было предположение, что это внезапно опустившийся блок земной коры, вызвавший изоляцию островной популяции мамонтов.

Известно, что 15 августа, 1739 года участник Великой Северной экспедиции лейтенант Дмитрий Лаптев, следуя на дуббель-шлюпе «Иркутск», в двадцати восьми милях к востоку от Святого Носа открыл небольшой остров, который он назвал островом Меркурия, а еще в шестнадцати милях дальше - остров Диомида. Двадцать два года спустя купец Шалауров видел островок Диомида, более же никому уже увидеть оба острова не довелось. М. М. Геденштром считал остров Диомида (Дионисия, как он ошибочно писал) ледяной горой, а Ф. П. Врангель предполагал, что остров «соединился с берегом» вследствие отступания моря. В 1934 году экспедиция на ледорезе «Литке» приблизительно на месте острова Диомида обнаружила банку глубиной около семи метров с сидевшими на мели огромными льдинами - стамухами.

...Ранней весной 1974 года, солнечным днем, с берега острова Большой Ляховский осторожно спустилась на лед пролива самоходная буровая установка, смонтированная на тракторе. В кабине вместе с трактористом сидел буровик нашей экспедиции Ю. П. Гаврилов, а рядом с трактором шел пешком геолог Сережа Беймарт. Точки бурения были намечены заранее. Однако на льду ориентиров нет, поэтому местоположение точек было определено астрономически, а в качестве реперов поставили двухсотлитровые бочки с соляркой: и видно издалека, и горючее пошло в дело, когда начали работу. Первая бочка стояла почти под самым берегом. Начали с того, что пробурили во льду лунку диаметром чуть больше той, что сверлят любители подледной рыбалки. В дырку опустили обсадную трубу, чтобы изолировать буровую колонну от слоя морской воды, нижний конец трубы забили в мягкий донный грунт. Буровой инструмент без сопротивления прошел полужидкий ил и врезался в плотные осадки. До июля успели разбурить восемь точек по линии, соединяющей материк с островом Большой Ляховский.