Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

Батчер Джим

– Я понял. Думаю, ты хорошо справилась.

Ее глаза блеснули.

– Нисколько не сомневаюсь.

– Бэтмен? – спросил я.

– Он был… – Она скрестила руки на груди. – Тобой, надо полагать. Когда ты покинул город, а Молли исчезла, на улицах стало небезопасно. Люди Марконе противостоят фоморам, если под угрозой их территория, однако защита стоит денег. Не все могут себе это позволить.

Я поморщился:

– Проклятье! Чертова Мэб. Я мог вернуться несколько месяцев назад.

– Уолдо делает что

может. Благодаря черепу это больше, чем доступно многим.

– Боб не предназначен для использования в полевых условиях, – сказал я. – Он ценный ресурс… пока не привлекает к себе внимания. Как только о нем узнают, его обезвредят или выкрадут, и тогда плохие парни получат преимущество. Вот почему я не выносил его из лаборатории.

– На прошлый Хеллоуин фоморы начали похищать детей, – ответила Кэррин. – Шестилетних. Прямо с улиц.

Я снова поморщился и отвел глаза от ее пристального взгляда.

– Мы что-нибудь придумаем, – сказала Кэррин. – Ты голоден?

– Еще как.

– Идем.

Она привела меня на кухню. Достала из духовки две «пиццы-спресс». Не успели они оказаться на столе, как я накинулся на них. Обожаю такую пиццу. Она не слишком хорошая, но я ее обожаю, потому что долгое время мог позволить себе только ее и успел к ней привыкнуть. Много соуса, щепотка сыра, намек на мясо – зато горячая, толстая, хрустящая корочка, а также вкуснейшие штуки, которые медленно тебя убивают.

– Подарок для тебя, – сказала Кэррин.

– Мм? – промычал я.

Она шлепнула рядом со мной на стол папку и пояснила:

– От параноика Гэри из Паранета.

Проглотив пиццу, я оторвался от еды, чтобы спросить:

– Того, кто в прошлом году провернул сделку с катерами? Правильного психа?

– Того самого.

– Ха, – сказал я, продолжив жевать. Открыл папку и начал просматривать страницы с размытыми картинками.

– Это из Ирана, – объяснила Кэррин. – Гэри говорит, на них работающая атомная электростанция.

На фотографиях действительно было какое-то сооружение, но больше я ничего разобрать не мог.

– Я думал, у них большие древние башни.

– Гэри говорит, они под холмом где-то за этим зданием, – сказала Кэррин. – Обрати внимание на последние снимки.

На последних снимках сооружение изменилось. Столбы черного жирного дыма валили из зданий. На следующей фотографии на земле лежали тела солдат. А на последней на склоне холма, окутанного белым туманом или паром…

Три фигуры стояли лицом друг к другу. Крупный мужчина в длинном пальто, в одной руке – изогнутый меч, как старая кавалерийская сабля, в другой что-то вроде обреза. У мужчины была темная кожа, и хотя при последней нашей встрече его голова была выбрита, я его узнал.

– Саня.

Единственный в мире Рыцарь Креста стоял перед двумя размытыми фигурами. Обе двигались, будто нападали на него. Одна по форме и

размерам напоминала крупную гориллу. Вторая была покрыта перьями, придававшими человеческим очертаниям странную лохматость.

– Магог и перья лохматые! – пробормотал я. – Адские погремушки! От этих монет не так-то просто избавиться. Когда это снято?

– Если верить параноику Гэри, меньше шести часов назад, – ответила Кэррин. – Динарианцы что-то затевают.

– Точно. Дейрдре говорила, что Тесса должна быть в Иране. Это имеет смысл.

– И какой же?

– Никодимус хочет провернуть здесь дельце, – сказал я. – Он знает, что есть только один Рыцарь. И отправляет Тессу с компанией на другой конец земного шара, чтобы устроить крупную заварушку. Предположим, Гэри прав и у Ирана есть ядерный реактор. И с ним случается что-то ужасное. Бах – вот тебе местный и международный кризис. Разумеется, туда отправляют Рыцаря, чтобы разобрался, и он не может прибыть в Чикаго, по крайней мере вовремя.

Кэррин ничего не ответила, и я вернулся к пицце.

– Ты хочешь сказать, что мы сами по себе.

– А плохих парней все прибывает, – отозвался я.

– Имеешь в виду геноскву?

– Ага.

Кэррин вздрогнула.

– Эта тварь… неужели бигфут?

– Разве что некая мутировавшая серийно-убийственная его разновидность, – ответил я. – Обычные люди из Лесного народа совсем другие.

– Поверить не могу.

– Существуют и более странные…

– Не в это, – перебила она. – Поверить не могу, что ты встречал бигфута и ничего мне не сказал. Ведь они знаменитость.

– Они весьма замкнутые, – ответил я. – Несколько лет назад я сделал кое-что для одного. Его звали Речные Плечи. Он мне понравился. И я держал язык за зубами.

Она понимающе кивнула. Встала, вышла из кухни и вернулась со своим гранатометом и большим оружейным футляром. Положила гранатомет и сказала:

– Это завалит любого бигфута.

Я открыл рот, потом закрыл.

– Точно. Пожалуй.

Кэррин кивнула, вовсе – ну, почти – не имея в виду: «Я же говорила».

– Мне нравится быть уверенной, что моей огневой мощи хватит, чтобы справиться с любой ситуацией. – Она положила футляр на стол и подтолкнула ко мне. – Это для тебя.

Я неуклюже, одной рукой открыл футляр. Внутри лежал пузатый пистолет, на который ушла чертова уйма металла. Он даже напомнил мне перекачанного стероидного атлета. Проклятую штуку впору было водрузить на бронированную турель. К пистолету прилагались патроны, каждый размером с мой большой палец.

– Что это за хрень? – спросил я, просияв.

– Пятисотый «смит-вессон», – ответила Кэррин. – Короткое дуло, но пули предназначены для крупной дичи. Если Большая Серая Уродина захочет снова сделать тебе дружеское предупреждение, ответь ему четырехсотграновой пулей.