Архивы Дрездена: Кровавые ритуалы. Барабаны зомби
Шрифт:
– Да никаких проблем, – заверил я его. – И потом, вы ведь тоже не хотели бы получить мое смертное проклятие.
– Ни в коем случае. Поэтому я использовал бы винтовку – с расстояния в тысячу ярдов. Пуля опережает собственную звуковую волну, так что выстрела вы даже не услышите. Вы будете мертвы прежде, чем поймете, что случилось.
Это сильно напугало меня. Мне доводилось сталкиваться лицом к лицу с самыми разными жуткими тварями, но ни одна из них не отличалась такой спокойной практичностью. Кинкейд верил, что сможет убить меня,
И если подумать, я в это тоже верил.
С десяток секунд он следил за моим лицом, и улыбка его стала слегка напоминать волчий оскал.
– Уверены, что хотите меня в команду?
Еще пару секунд в комнате царило напряженное молчание.
– Да.
– Ладно. – Кинкейд шагнул вперед и носком ботинка прочертил в кольце соли брешь. Напряжение энергетического барьера разом исчезло. – Только я ограничен во времени. Мне нужно вернуться к Иве до воскресенья.
– Понятно, – кивнул я. – Как с вами связаться?
Он сунул пистолет в карман куртки и, выудив оттуда серую визитную карточку, положил ее на стол:
– Пейджер.
Он повернулся к двери. Я встал из кресла:
– Эй, Кинкейд.
Он оглянулся. Я бросил ему маску. Он поймал ее.
– Значит, простой человек? – спросил я.
– Угу.
– Ничего сверхъестественного?
– Даже обидно, – кивнул он. – Стопроцентно смертный.
– Врете.
Лицо его снова сделалось подчеркнуто нейтральным.
– Прошу прощения?
– Я сказал, вы врете. Я же видел вас там, на Ригли, Кинкейд. Вы стреляли на ходу, да еще уворачиваясь от противников. Двенадцать выстрелов – и двенадцать трупов.
– А что в этом такого сверхъестественного?
– В горячке боя простым людям свойственно совершать ошибки. Мазать. Даже в большинстве случаев. Вы не промазали ни разу.
– Что толку от стрельбы, если ты промахиваешься? – Он улыбнулся, сложил пальцы пистолетиком и прицелился указательным пальцем в меня. – Я такой же смертный, как вы, Дрезден. До встречи.
И вышел.
Я так и не понял, принесло это мне облегчение или нет. С одной стороны, он был опытный стрелок – абсолютно неоценимый в бою. Смертный он или нет, в противостоянии с Маврой я отчаянно нуждался в помощи кого-то вроде него.
С другой стороны, я понятия не имел, как буду с ним расплачиваться; к тому же я верил, что он запросто убьет меня, если я этого не сделаю. Все это пугало меня до холодного пота. До сих пор я более или менее полагался на идею смертного проклятия. Согласно этой идее любой, задумавший напасть на члена Белого Совета, десять раз призадумается над угрозой попасть под шквал разрушительной энергии, высвобождаемой чародеем в последнее мгновение его жизни.
Но этого мгновения вряд ли хватит, когда речь идет о снайпере, стреляющем из засады. Я представлял себе это: вспышка, удар в затылок, длящееся доли секунды удивление, а потом чернота – прежде, чем я успею осознать нужду в смертном проклятии.
Кинкейд
Черт, будущее как-то разом стало представляться мне не самым приятным для чародеев местом.
Я подмел соль и уселся за стол, пытаясь привести мысли хоть в относительное подобие порядка. Черт, мне не хватало подробностей того, что случилось с жертвами малоккио. И мне не хватало подробностей о карьере Артуро Геносы в мире эротического кино.
И – словно всего этого мало – мне не хватало денег, чтобы нанятый мною же громила не понаделал дырок в моем черепе.
Подавляющему большинству людей такая ситуация показалась бы безнадежной. Впрочем, подавляющее большинство и не попадает в такие ситуации со столь удручающей регулярностью, как я. Досада и напряжение во мне нарастали, и я даже находил в них какое-то извращенное успокоение. Черт, да я и вправду чувствовал себя спокойнее с этими старыми добрыми, хорошо знакомыми мне эмоциями, что держали меня начеку, уменьшая риск преждевременной смерти.
Адские погремушки… Может, я и правда псих?
Глава 11
Мне пришлось изрядно потратиться на телефонные разговоры в попытках нарыть хоть какую-то информацию о Геносе. Я обзвонил с дюжину организаций как в самом Лос-Анджелесе, так и в его окрестностях, но почти каждый номер соединял меня с автоответчиком, а те, кто все-таки снимал трубку, отсылали меня к своей домашней странице в Интернете. Живое человеческое общение явно ушло в прошлое. Чертов Интернет!
Я побился об несколько стен, постучал лбом в несколько запертых дверей, а потом посмотрел на часы и спохватился. Записав парочку адресов в Интернете, я кинул в рот немного съестного и отправился к Мёрфи.
Отдел специальных расследований расположен в одном из разномастных зданий комплекса Чикагского полицейского управления. Я сунул дежурившему у входа сержанту свое удостоверение консультанта, выданное мне Мёрфи, тот заставил меня расписаться в книге посещений и махнул рукой, пропуская внутрь. Я поднялся по лестнице на этаж, который делили между собой камеры предварительного заключения и ОСР.
Открыв дверь отдела, я шагнул внутрь. Помещение размером пятьдесят на двадцать футов было сплошь заставлено рабочими столами. Единственным местом, выгороженным из общего объема невысокими шкафными перегородками, оставался закуток для посетителей с парой старых потертых банкеток и столиком, на котором валялось несколько журналов для скучающих взрослых и несколько игрушек для скучающих детей. Правда, одна из этих игрушек – плюшевый Снупи, весь в пятнах от детского питания, – лежала на полу.