Архивы Дрездена: Кровавые ритуалы. Барабаны зомби
Шрифт:
Пицца с фасолью и соевой сметаной… ужас какой. Надо потребовать прибавки к жалованью.
– Ладно, давайте, – согласился я.
Тут щенок у меня в кармане пошевелился, и я застыл.
– Есть еще кое-что, с чем вы могли бы мне помочь.
Она вопросительно склонила голову набок:
– И что же это?
Я сунул руку в карман и достал оттуда дрыхнувшего без задних ног щена:
– Можете составить компанию моему приятелю, пока я буду говорить с Артуро?
Девица растаяла от восторга, забрала
– Ой какая лапочка! Как его зовут?
– Никак, – ответил я. – Он у меня всего на день или на два. Только проснуться он может голодным или пить захочет.
– Я люблю собак, – заявила Инари. – Не волнуйтесь, я о нем позабочусь.
– Премного благодарен.
Она повернулась, чтобы идти дальше, но снова спохватилась:
– Ой, Гарри, чуть не забыла. Что вы хотите пить? Кола сойдет?
Я подозрительно покосился на нее:
– Надеюсь, не с пониженным содержанием кофеина, нет?
Она обиженно нахмурилась:
– Я забочусь о здоровье, но не до маразма же!
– Умница, – одобрил я.
Она одарила меня еще одной очаровательной улыбкой и поспешила прочь, держа щена так бережно, будто тот сделан из стекла.
Я вошел в кабинет.
Артуро Геноса сидел на углу стола. Седая шевелюра всклокочена; в пепельнице дымится недокуренная толстая сигара. Когда я вошел, он выдавил из себя усталую улыбку:
– Привет, Гарри. – Он подошел ко мне и удостоил одним из тех медвежьих средиземноморских объятий, после которых на теле остаются синяки. – Да благословит вас Бог, мистер Дрезден. Не окажись вы на месте, боюсь, мы потеряли бы их обоих. Спасибо.
Он расцеловал меня в обе щеки. Я не большой любитель поцелуев-объятий между мужчинами, впрочем, я решил, что у них, в Европе, так принято. Или это он так пометил меня как следующую жертву. Я отступил на шаг.
– Надеюсь, с девушкой все будет хорошо.
– Будет жить. – Артуро кивнул. – Уже хорошо, не так ли? Больше я сам пока ничего не знаю. – Он провел рукой по шее. – Шрамы. Говорят, шрамы останутся.
– Беда для актрисы.
Он снова кивнул:
– В телефонной книге написано, вы даете советы.
– Ну, не совсем. Я их продаю, – признался я. – Но тут…
– Мне нужно знать, – перебил он меня. – Нужно знать, не прекратить ли мне всю эту затею.
Я поднял бровь:
– Вы считаете, все эти люди пострадали именно поэтому?
Он взял сигару из пепельницы и повертел ее в пальцах:
– Я не знаю, что думать. Но меня поблизости не было. Значит, атака нацелена не на меня.
– Согласен, – кивнул я. – И это сглаз. Я уверен.
– Мистер Дрезден, если бы угрожали только мне, все было бы еще ничего. Но этот человек – кем бы он ни был – убивает и увечит окружающих меня людей. Так что выбор-то мне теперь приходится делать не только за себя.
– Зачем
– Не знаю, – признался он. – Возможно, тут замешаны деньги. Мелкий предприниматель может угрожать благосостоянию хорошо окопавшегося бизнесмена. Вот последний и действует. Понемногу. Без лишнего шума, понимаете?
– На первый взгляд, вас можно понять так, будто вам угрожает подпольный порносиндикат.
Геноса сунул наконец сигару в рот и пожевал ее. Потом побарабанил пальцами по столу и понизил голос:
– Вы шутите, конечно, но на протяжении последних лет кто-то потихоньку скупает студии.
– Кто?
Он покачал головой:
– Трудно сказать. Я пытался копнуть, но я же не детектив. Вот если бы вы могли как-нибудь…
– Я этим уже занимаюсь. И дам вам знать, если что-то выясню.
– Спасибо, – сказал он. – Но что мне делать сегодня? Я не могу допустить, чтобы этим людям причиняли вред и дальше.
– Вы ведь бежите наперегонки со временем, и если не завершите фильм в срок, то вашему предприятию конец.
– Да.
– Сколько у вас в запасе дней?
– Сегодня и завтра.
– Тогда спросите себя, готовы ли вы позволить ради собственных амбиций рискнуть чужими жизнями. Положите это на одну чашу весов, а на другую – готовы ли вы позволить кому-то запугивать вас, не давая жить своей жизнью. – Я нахмурился. – Даже скорее жизнями – во множественном числе. Вы ведь правильно сказали, что решаете сейчас не только за себя.
– Но как сделать выбор? – настаивал он.
Я пожал плечами:
– Послушайте, Артуро. Вам нужно решить, только ли вы защищаете этих людей или еще и возглавляете их. Это ведь не одно и то же.
Он снова повертел сигару в пальцах, потом медленно кивнул:
– Они взрослые люди. Я им не отец. Но я не могу просить их рисковать, если они этого не желают. Я скажу им, что они вольны уйти, если таков их выбор, и никто не будет держать на них зла.
– Но вы останетесь?
Он решительно кивнул.
– Значит, вы все-таки предводитель, – сказал я. – А знаете, Артуро, еще раз вот так – и я куплю вам большой круглый стол.
До него не сразу, но дошло, и он рассмеялся:
– Понял. Артур и Мерлин.
– Угу, – кивнул я.
Он задумчиво посмотрел на меня:
– Хороший совет. Для молодого человека вы обладаете исключительно здравыми суждениями.
– Вы еще не видели моей машины.
Артуро снова расхохотался. Он даже предложил мне сигару, от которой я с улыбкой отказался:
– Спасибо, я не курю.
– Вид у вас какой-то встревоженный.
– Угу. Что-то в вашей ситуации не укладывается у меня в голове. Лажа какая-то.