Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Ну, должен же кто-то напоминать, — возразил Боб. — В смысле посмотри, что у тебя с волосами.
Баттерс скрежетнул зубами.
— Так вот, Гарри... — начал Боб.
— Знаю, — перебил я его. — То, что я видел с Серым Привидением, должно быть, та часть тебя, которую ты отрезал.
— Верно, — подтвердил он. — Схватываешь на лету.
— Можно сказать, это твой отпрыск.
Боб пожал плечами... точнее, сделал движение, долженствовавшее сие означать.
— С точки зрения логики смертного, до обидного ограниченной, можно сказать и так.
— Значит, это часть тебя, но не весь ты. И силы у нее, раз так, меньше.
Светящиеся глаза Боба задумчиво прищурились.
— Возможно, но... любое целое существо совершенно не обязательно равно сумме отдельных его частей. Взять хотя бы тебя. В мозговом отделении у тебя лошадиных сил не то чтобы избыток, и все же ты ухитряешься докопаться до сути быстрее, чем большинство остальных.
Я смерил череп строгим взглядом.
— Так сильнее он тебя или нет?
— Не знаю, — признался Боб. — Я не знаю, что ему известно. Я не знаю, на что он способен. Собственно, в этом и заключался смысл ампутации. На этом месте сейчас просто большая дыра.
— Насколько большая?
Боб закатил глаза.
— Тебе как, в архаических мерах? Или в метрических?
— Приблизительно.
— Э... Ну, лет сто знаний, где-то так.
— Черт, — тихо буркнул я. Насколько мне известно, Боб принадлежал некогда некроманту по имени Кеммлер.
Кеммлер объявил Белому Совету настоящую войну. Он объявлял войну дважды. На протяжении двух этих войн его убивали семь раз, но окончательно убили только в седьмую попытку. До сих пор известный как самый могущественный чародей-ренегат второго тысячелетия, Кеммлер в какой-то момент раздобыл себе дух разума, служивший ему помощником.
В конце концов, когда Кеммлера ликвидировали окончательно, череп оказался в руках Стража по имени Джастин Дюморн — тот просто-напросто похитил его с места преступления. Это был тот самый Джастин, который усыновил меня и обучал, чтобы превратить в монстра, и который в конце концов решил, что я недостаточно податлив, и попытался меня убить. Правда, вышло не совсем так, как он задумал. Это я убил его и сжег дом вместе с его трупом. И забрал тот самый череп, спрятав его от Стражей и прочих, и дал ему имя Боб.
— А это плохо? — спросил Баттерс.
— Некоторое время черепом владел один нехороший тип, — ответил я. — Чернокнижник большого калибра. Значит, воспоминания, утраченные Бобом, возможно, содержат в себе все, чего он набрался за то время, что служил ассистентом у парня, который считается сильнейшим чародеем планеты — настолько сильным, что открыто противостоял Белому Совету на протяжении нескольких десятилетий.
— То есть вы хотите сказать... он много чему там научился?
— Возможно, — жизнерадостно подтвердил Боб. — Но все это скорее всего ограничено всякими там разрушительными, отравляющими и прочими опасными штуками. Ничего важного.
— И это «ничего важного»? — пискнул Баттерс.
— Разрушать просто, — наставительно произнес Боб. — Черт, да все, что нужно, чтобы уничтожить что-либо, — это подождать. Вот созидание — это да. Это сложно.
— Скажи, Боб, ты бы хотел вернуть Плохого Боба обратно?
Взгляд Боба беспокойно метнулся из стороны в сторону.
— Я... Я бы предпочитал этого не делать. Нет, правда, не надо. Ты не представляешь. Тот я совсем псих. И — тьфу, весь выдохся.
Я вздохнул:
— Что ж, еще один повод для беспокойства. И потом, я так ничегошеньки и не знаю про мое убийство.
Баттерс остановил «Роудраннер» и вытянул ручной тормоз.
— Вы не знаете, — сказал он. — Зато мы знаем. Все, приехали. Вылезаем.
Глава восемнадцатая
Стиснув зубы, я выбрался из машины Баттерса и остановился оглядеться по сторонам. Снега за день нападало много, и сугробы по сторонам улицы казались увеличенным подобием снежных крепостей, которые каждый год вырастают на заднем дворе у Карпентеров. Они искажали очертания всего, что только можно, — и все же что-то казалось знакомым.
Я остановился и целых полминуты медленно поворачивался вокруг своей оси. В процессе этого я заметил две тени, легко скользившие над снегом, — волков. Теперь мне стало понятно замечание Мёрфи насчет теней в подкрепление. Один из волков нырнул в темноту между двумя странно знакомыми соснами, и тут я понял, где мы находимся. Баттерс к этому времени вынул Боба из дорожного контейнера и снова нес его в старом фонаре. Он посветил им по сторонам, пока не увидел меня.
— Гарри? — спросил он.
— Это же мой дом, — пробормотал я. — То есть... место, где был мой дом.
Здесь многое изменилось.
На месте старого доходного дома — моего дома — выросло новое здание высотой в четыре этажа и странной кубической формы. Фасад выступал вперед, к улице, сильнее прежнего дома, оставив палисадник глубиной всего в один мой хороший шаг.
Я подошел ближе потрогать стену, и моя рука утонула в ней. Руку щипало, но ощущение не изменилось, когда я сунул руку еще глубже. Это оказалась не облицовка, а настоящий камень. Я не шучу. Настоящий, черт его возьми, камень. Базальт, должно быть... не знаю, я не каменщик. Темносерый, с прожилками и вкраплениями зеленого и серебряного, хотя разглядеть их я мог, только почти уткнувшись в стену носом.
Окна были узкие, дюймов девять шириной, и утопленные глубоко в стену. Снаружи они защищались стальными решетками. Такие же решетки я разглядел и с внутренней их стороны. Обрез крыши ощетинился зубцами — самыми что ни на есть настоящими машикулями. По углам и центру фасада виднелись бойницы-горгульи, начинавшиеся на уровне второго этажа и тянувшиеся уродливыми изваяниями до самой крыши.
Кто-то превратил руины моего дома в крепость, ну ничего себе!
Над тем, что служило, должно быть, главным входом, висела вывеска. Она гласила просто и безыскусно: «ОБЩЕСТВО СВЕТЛОГО БУДУЩЕГО».