Аритмия

Джолос Анна

— Ща! Держите! Вот вам еще бутеры с красной икрой, — ставит на кровать большое квадратное блюдо. — Отчим пару баночек прислал. На Дальнем Востоке сейчас работает. Вы берите, берите. Не стесняйтесь!

Есть и правда совсем не хочется, но обижать ее как-то неудобно. Старалась для нас все-таки.

— Цыпленок и правда не плох, — констатирует сама Инга. — Может, не все со мной потеряно?

— Не все, угу, — вторит ей Бобылева.

— Чет раньше вообще не было желания готовить, а тут наткнулась на

канал одной китаянки! Вы бы видели, какие шедевры она фигачит! Одни торты чего стоят, но это ж надо учиться печь.

— Я умею, — пожимает плечами Ритка.

— Научишь? — оживляется Инга. — Эту хочу, как ее… — щелкает пальцами в воздухе, пытаясь вспомнить. — Шарлотку, во!

— Да чего там ее делать, — улыбается в ответ Бобылыч. — Ерунда совсем.

— Кому ерунда, а кому — целое дело! — взбивает прическу и поправляет платье.

В отличие от нас, Инга нарядилась. Я вон как сидела последние сутки в пижаме, так и сижу.

— Слушайте, может, завтра на каток сгоняем или в кино сходим? Чего тухнуть в этой коробке?

Смотрю на них и не выдерживаю.

— Даш…

Настырные слезы застилают глаза.

Я держалась. Честно. Все эти дни. Но больше не могу. Сердце болит за Яна. Постоянно только о нем и думаю.

Как же он там сейчас? Совсем один! Никого рядом.

— Не плачь, пожалуйста, — Ритка отставляет тарелку и спешит меня обнять. — Не надо.

— Это все из-за меня, — шепчу, задыхаясь. Воздуха в легких не хватает. В груди нестерпимо болит.

— Не надо, — успокаивая, поглаживает по спине.

— Что… будет дальше?

— Обязательно все наладится.

— Ничего там не наладится. Зачем ты обещаешь то, что не случится? — вклинивается Инга.

— Не говори так! — шипит на нее Бобылева.

— Давай реально смотреть на ситуацию. Если Каримов, который лежит в больнице, отправится на небеса, то Яну такой срок светит, что мама дорогая!

— Его отец — адвокат.

— Но не Брюс Всемогущий.

— Даша тоже подала иск.

— И что?

— Как-нибудь дело разрешится! — стоит на своем Рита.

— Как-нибудь дело разрешится? — Вершинина громко фыркает. — Тут только один вариант как бы. С уголовным кодексом, надеюсь, знакома?

— Надо настраиваться на благоприятный исход.

— Надо настраивать Дашу на то, что жизнь продолжается.

— Она не продолжается, — захлебываюсь слезами.

— Это сейчас так кажется, Даш. Пройдет время и ты посмотришь на все по-другому. Моя тетка…

— Ну как ты можешь! — начинаю злиться.

— Могу, Даш, могу! — ничуть не теряется и выдерживает мой рассерженный взгляд. — Я за тебя переживаю, между прочим.

— Как же! — тихо хмыкает Рита, крепче меня обнимая.

— Так и есть, Бобылева! Я вот не хочу, чтобы моя подруга была

связана с тем, кто попал за решетку! Сегодня он взялся за нож и хладнокровно отомстил врагам, а завтра? Что будет завтра? Есть гарантия того, что она сама от его рук не пострадает?

— Что ты такое говоришь! — смотрю на нее и не верю собственным ушам.

— Мало ли, чего от него можно ожидать. Лично мне страшно, — в защитном жесте обнимает себя руками.

— Ночевать у него тебе не было страшно! — язвительно подмечает Рита, протягивая мне пачку салфеток.

— Так я ж не знала, на какие вещи он способен, — оправдывается, цокая языком.

— И тем не менее…

— Ой, Бобылыч, ты че такая дерзкая стала, а?! Гормоны в голову ударили? — начинает злиться брюнетка.

— Просто бесит, что ты так быстро переобулась. В СИЗО попал — прошла любовь, завяли помидоры.

— Они завяли, Бобылыч, потому что я не привыкла быть третьей лишней. Ясно тебе? — чеканит по слогам.

— Пфф… Когда тебя это останавливало?

Они ругаются, а я даже вмешаться не могу. Не в состоянии воевать и быть парламентером тоже.

Стискиваю пальцами салфетку, закусываю губу и молча смотрю в одну точку. Казалось бы, совсем ни к месту, но меня опять захлестывает волна черной ревности. Как представлю его с ней, так дурно становится. Кровь ритмично громыхает в висках. Под ребрами колет так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть.

— Ничего между нами не было, — доносится до меня приглушенный голос Инги.

Поднимаю на нее растерянный взгляд.

— В гостиную спать отправил, — закатывает глаза и поднимается со стула. — Еще и заявил, что ему надо видеть под собой и над собой конкретного человека!

Заводится. Пыхтит. Принимается мерить шагами комнату, а у меня в голове эхом звучат ее слова.

— Мисс Ростов, тебя отшили, что ли? — хохочет Бобылыч. — Ну дела…

— Отстань. Подумаешь, — деланно-равнодушно отмахивается Инга. — Не очень-то и хотелось. А теперь вообще уверена, Бог отвел. С таким ненормальным связываться — себе дороже.

— Перестань. Это он из-за Дашки так! Ты же помнишь, как его ломало тут, когда она уехала.

— И что теперь? Кому от его мести легче стало? Может быть ей? — тычет в меня пальцем.

Взгляд сам собой опускается на букет цветов, стоящий у окна в большом ведре. Ритка спасла…

Бутоны раскрылись. Идеальные. Один к одному: пышные, насыщенно красного цвета. Такие убийственно красивые, что смотреть невозможно.

— Идиот. Всю жизнь себе сломал, — печально заключает Вершинина.

Рыдаю навзрыд. Потому что так и есть. Сломал.

— И ей, похоже, тоже, — снова присаживается на стул и вздыхает.

Глава 55. Без Тебя